Дети бури - Кунц Дин Рей (читаем книги онлайн txt) 📗
Он хмыкнул.
Сперва, когда эта девушка закрылась в спальне и он снес дверь только для того, чтобы увидеть, что эти трое выбрались в окно, его охватила такая ярость, какой ему не приходилось испытывать ни разу в жизни. Тогда Джереми готов был немедленно перебить всех, не важно, достаточно они выстрадали в своей жизни или нет.
Однако теперь он снова был спокоен.
Мужчина смотрел, как путники ковыляют под сенью пальм, и смеялся во весь голос.
Гнев его прошел не до конца, но теперь, когда Джереми знал, где его жертвы, и был полностью уверен, что сможет догнать их в любое время, он снова чувствовал, что все находится под контролем, и перестал волноваться. Когда он схватит детей и их гувернантку, то сможет потратить некоторое время на то, чтобы изрезать на куски женщину, доставить ей несколько лишних минут боли, чтобы перед смертью она поняла, что он пытается сделать, какова его миссия в этой жизни. Вот и все. В противном случае он просто сделает то, что собирался сделать, если бы она не выкинула свой трюк на втором этаже и не отрезала ему путь в спальню детей.
Стараясь, чтобы его не было видно с того места, где женщина с детьми скрылась среди деревьев, Джереми спустился с той стороны холма, что выходила к морю, и крадучись начал его огибать, стараясь, чтобы море оставалось сбоку. Таким образом он со временем вышел бы к пальмовым зарослям чуть впереди своих жертв.
Он хорошо себя чувствовал.
В руках сверкал нож, открытый и вытянутый вперед даже сейчас, несмотря на ветер и дождь.
Джереми с удивлением увидел, как высоко поднялся прилив; раз или два за то время, пока он шел по краю холма, волна легонько толкалась ему в ноги, как холодный нос любимого пса.
Передвигаясь вдоль подножия, он достиг первой узкой долинки в том месте, где земля на некоторое время становилась плоской. Прежде чем опять начать подъем, он увидел, что вся она покрыта толстым слоем воды. Он был уверен, что женщина не будет пробовать перебраться через это препятствие с двоими детьми на руках, поэтому пошел вглубь, надеясь где-то там найти их.
В самом сердце острова, где заполненная водой канава была уже не видна и куда он с трудом прокрался, шум ветра и треск пальм вызвал и у него довольно сильную головную боль, но такие пустяки, как мигрень, не могли остановить Джереми.
Только не сейчас.
Не так близко к моменту убийства.
Точнее, не так близко к моменту казни, наказания, исполнения приговора, который он в качестве судьи вынес уже давным-давно.
Кроме того, несмотря на то, что свист ветра меж пальмовых стволов плохо отражался на его нервах, он все же напоминал о шуме, который могли бы производить тысячи клинков в яростной битве... Две тысячи клинков, поющих и ударяющихся друг о друга... Эта картина не вызывала неприятных ощущений: мечи были острыми, хорошо наточенными и блестящими, с острыми кончиками, которыми можно было бы нарезать яблоко... У него была особая любовь к острым предметам, нечто большее, чем спортивный интерес...
Он вскарабкался вверх и встал под деревьями на вершине холма, оглядывая вереницы темных стволов, надеясь увидеть хоть малейший признак движения.
Ничего не было видно.
Сначала он двинулся вправо, стараясь не потерять равновесия и держаться пониже, прячась за деревьями и ветками, высматривая женщину с детьми. Когда в этой стороне ничего не удалось разглядеть, он пошел влево, но даже после того, как и там ничего не нашлось, не утратил спокойствия. Он начал описывать круги по всей вершине холма, присматриваясь, надеясь выследить их, как будто они были животными в заповеднике, а он – браконьером.
Он не находил тех, кого искал.
Ни единого следа.
Мужчина стоял под дождем, не замечая его, не слыша ветра и даже музыки сталкивающихся клинков.
Он понял, что женщина, сумасшедшая женщина, будь она проклята, увела детей Доггерти в глубь острова, и, кроме того, благодаря какому-то шестому чувству, как ни странно это звучит, ему удалось догадаться, что она собирается вместе с ними проделать весь долгий путь до дома Блендуэллов.
Там ей могли помочь.
– Нет! – воскликнул Джереми.
Слово, брошенное на ветер, не могло никак повлиять на ситуацию, сделать правду ложью.
В возбуждении погони, охваченный недоверием и одновременно страхом, что ей удастся достичь своей цели, он повернулся и бросился к третьему холму, споткнулся о вывороченную с корнем пальму и упал; нож вывернулся из рук, как скользкий угорь, и разрезал ему правую ладонь.
Кровь хлынула на песок.
Он смотрел туда, не веря своим глазам.
Мужчина промокнул рану, исследовал после того, как порез очистился, и увидел, что он снова заполняется кровью.
Не так уж страшно.
В любом случае недостаточно страшно, чтобы остановить его.
Он встал и поднял нож, глядя на него по-новому, с особым уважением.
В первый раз в жизни этого мужчину поранило его собственное оружие, и он почувствовал себя отцом, удивленным безобразным поведением собственного сына.
Джереми тщательно вытер нож, положил его в карман, оттуда его легко можно достать, как только жертвы окажутся в пределах досягаемости.
Тогда он двинулся вперед более осторожным шагом, чем вначале, – впрочем, он был уверен, что все равно движется быстрее тех троих...
Глава 27
Между третьим и четвертым холмами, в низине, которую им нужно было пересечь, Соня обнаружила темно-коричневую воду. Поток оказался гораздо глубже, чем в первые два раза. Она попробовала перейти на другой берег одна, без детей, для того, чтобы проверить глубину, попыталась сделать это в нескольких местах и обнаружила, что вода везде достигает подбородка. Скоро она поднимется выше головы, еще до того, как удастся добраться до другой стороны.
Ей ни за что не суметь перенести Алекса и Тину через бассейн такой глубины, даже если бы удалось задержать дыхание и поднять их на вытянутых руках над собой.
Сейчас у нее не было сил ни на что подобное.
Таких сил у Сони не было даже тогда, когда они вышли из дому, целую вечность тому назад.
Между тем она не могла допустить, чтобы это препятствие их остановило. Еще немного – и Петерсон, или Джереми, или как там его еще можно назвать, погонится за ними. Она оглянулась на детей и увидела, что Тина лежит на земле, положив голову на колени брата, который в свою очередь привалился спиной к пальмовому стволу. Оба были почти сплошь покрыты грязью и напоминали двух негритянских детишек. Они были ей милы, были драгоценнее всего на свете. Жизнь детей была неизмеримо выше, чем все выпавшие на ее долю трудности.
Соня осмотрела бассейн шириной примерно в тридцать пять футов. Опасной была глубина на половине этого расстояния или, в крайнем случае, средних двадцати футов. Ширина бассейна не позволяла перейти его пешком, тем более с одним из детей на руках, но переплыть казалось сравнительно простой задачей.
Она не могла рассчитывать на то, что Алекс и Тина смогут проплыть такое расстояние; только не в нынешнем состоянии, когда оба были почти совсем без сил. Но вот если бы найти... Через пару минут Соня обнаружила бревно длиной в три фута, которое лежало под деревьями ярдах в тридцати от места, где они остановились. Девушка поднатужилась, взяла деревяшку на руки, как ребенка, и понесла с таким трудом, как будто она весила тонну, а не сорок – пятьдесят фунтов. Она дотащила свою ношу до края бассейна, бросила в воду, проследила, как дерево тонет и затем всплывает. Соня толкнула бревно на глубину.
Оно плавало.
Девушка поймала деревяшку, подтянула поближе к берегу, где она прочно завязла в жидкой грязи, и пошла за Алексом.
Тина заснула, все еще уткнувшись головой в колени брата, не обращая внимания на ветер и дождь и все прочие неприятности, которые мог обрушить на них ураган Грета. Когда мальчик осторожно выскользнул, девочка не проснулась; в этот момент она была похожа на крохотного духа, на ангела. Как и при виде сцены с муравьями, Соня посчитала крепкий сон ребенка среди всего этого хаоса признаком того, что впереди их ждет удача.
