Брешь - Волковский Виталий Эдуардович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗

Жужжание исходило откуда-то спереди, с того же направления, что и свет.

В двадцати футах от дверей Трэвис увидел что-то на полу: сначала показалось, что это разбросанные, спутанные провода, но по приближении выяснилось, что проволока тут ни при чем. По полу, вырезанные прямо на половицах, вились письмена, выполненные теми же буквами, что и предыдущие пять текстов. Только тут читалась куда более внятная фраза, гласившая, что, когда это помещение открыто, теги установлены.

Трэвис перевел написанное вслух для Пэйдж. Та напряглась.

— Теги, — промолвила она. — Метки. «Арес».

Трэвис вспомнил видео, которое она ему показывала. Оранжевый куб, метивший человека в клетке, превращавший его в мишень, направляя на него ярость всех окружавших.

Он посмотрел на оранжевый свет впереди: хотя источник до сих пор не был виден, сомнений в том, что это такое, не оставалось.

— Он пометил нас, когда мы открыли дверь, — сказал Трэвис. — А я-то думал, для этого надо находиться от него в паре футов.

Понимание пришло к нему прежде, чем он закончил эту фразу. Пришло оно, как заметил Трэвис, и к Пэйдж.

— Усилитель, — проговорила она. — Сигнал усиливается, дистанция увеличивается.

Трэвис воззрился на источник света и понял, что до него по меньшей мере футов пятьдесят.

— Если он смог пометить нас с такого расстояния, — сказал он, — то с какого сможет побудить людей броситься на нас?

Трэвис увидел, как осознание страшной действительности отразилось на лице Пэйдж и все ее тело содрогнулось, словно призрак пробежался пальцами по ее спине. Они находились на верхнем этаже здания, полного прекрасно вооруженных и обученных убивать людей. Если воздействие распространится хотя бы на тех, кто находится на ближайшем этаже…

— Господи! — прошептала она, после чего поправила прикрепленный у уголка рта микрофон, набрала воздуху и отчетливо произнесла: — Всем командам немедленно покинуть здание. Быстро!

Но, уже произнося эту фразу, она понимала, что слишком поздно. В темноте вокруг них в маниакальном ритме вспыхивали светодиодные индикаторы печатных плат. Ловушка сработала. Там, откуда исходило оранжевое свечение, произошла яркая вспышка, такая же, как и на видео. Только ярче. Настолько ярче, что озарила все помещение, словно настал день. Пространство размером с баскетбольную площадку, практически пустое, лишь увешанное здесь и там паутинами проводов.

Схватив Пэйдж за руку, Трэвис развернул ее по направлению к двойным дверям, за которыми находилась площадка, и рванул туда, таща ее за собой, пока она не поймала темп и не побежала сама.

— Мы куда? — спросила на бегу Пэйдж.

— Окно восьмого этажа выходит на реку. Плавать, надеюсь, умеете.

— Вы сумасшедший?

— Какая проблема — такое и решение.

Они проскочили в дверной проем, обогнули ядерный заряд и, перепрыгивая через две ступеньки за раз, понеслись, замедлив бег лишь среди переплетения проводов на полпролета ниже.

Лестничная клетка уже заполнялась топотом бегущих ног. Бегущих вверх или вниз? Разбираться не было времени.

Трэвис домчался до восьмого этажа, опережая Пэйдж всего на одну ступеньку. Тоннель, проложенный среди переплетения проводов, расходился в пяти направлениях. Он не знал, куда надо поворачивать, чтобы выйти к окну над рекой, а она знала. Теперь они поменялись местами, и Трэвис, сгибаясь в низком проходе, следовал за Пэйдж. С лестницы продолжал доноситься топот, но направления по-прежнему было не определить.

Они углубились в тоннель футов на тридцать, когда в наушниках зазвучал голос:

— Это Хаслетт. Только что добрался до главного выхода. Мне кажется, лучше вернуть людей на позиции.

Пэйдж замерла, и Трэвис от неожиданности чуть не налетел на нее. Топот с лестницы больше не доносился.

Совладав с собой, Пэйдж заговорила:

— Всем доложить обстановку. Ощущаете ли какое-либо воздействие?

Бойцы один за другим спокойно отчитались о выполнении приказа, и, хотя система коммуникации отсекла Трэвиса от большинства рапортов, услышанное позволяло понять, что у них все в порядке.

Пэйдж повернулась в тоннеле лицом к нему. Выглядела она так же, как чувствовал себя он: совершенно сбитой с толку.

— Может быть, он воздействует на меньшем расстоянии? — предположила она вслух.

— Нет, — прозвучал в наушниках голос Хаслетта. — Я думаю, наоборот, на гораздо большем. Думаю, мишенями стали мы все — так же, как и вы.

— О чем это вы? — спросила Пэйдж.

— Выгляните в окно, — ответил Хаслетт. — Всем расчетам занять прежние позиции, быстро! Прошу прощения, мисс Кэмпбелл, но я вынужден отменить ваш приказ.

Лестничная клетка снова наполнилась топотом: теперь люди явно бежали вверх.

Встретившись на миг взглядом с Трэвисом, Пэйдж повернулась и стремглав преодолела последние сорок футов до угла, где из одного окна можно было посмотреть за реку, а из другого на город. Трэвис, едва остановившись у нее за спиной, уже увидел, что происходит. Пэйдж молчала. У нее просто не было слов.

Фонари и свечи больше не освещали окна домов, потому что их обладатели, сколько мог видеть глаз, высыпали на улицы и, подсвечивая снизу туман, мчались по направлению к Театерштрассе, 7. Это происходило повсюду. Ехавшие по находившейся в двух милях Е-41 машины, судя по свету фар, тоже развернулись и на полной скорости устремились туда же.

Стих V

Октябрьская ночь 1992 года

Ни мистер, ни миссис Чейз больше не напрягаются, пытаясь освободиться из пут. Похоже, они смирились с тем, что должно с ними случиться, и за это Трэвис ненавидит их еще больше. Он хочет, чтобы они были напуганы, как, нет сомнений, была вне себя от ужаса перед смертью Эмили.

Ставни окаймляются безумными синими и красными вспышками: под окнами стоят машины полиции. Но попыток проникнуть внутрь пока не предпринималось. За прошедшие десять минут они то и дело гундосили в мегафон. Трижды, по полминуты или около того, надрывался телефон, но Трэвис не обращал на это внимания.

И не разговаривал с родителями.

Все так просто: он хочет, чтобы они сидели и дожидались смерти.

Он хочет, чтобы они прочувствовали, каково было Эмили. Причем хочет, чтобы это продолжалось как можно дольше. А потом он убьет их. Последним, что они услышат, будет топот сапог полицейского спецназа по каменному полу в холле. Скорее всего, это будет последним, что услышит и сам Трэвис; вот и прекрасно. Ну а если уцелеет и проведет остаток жизни в тюрьме, тоже нормально, потому как он того заслуживает. В любом случае в ближайшие четверть часа все причастные к гибели Эмили в полной мере получат по заслугам. Правосудие свершится прямо в этой комнате.

Эмили, конечно, заслуживает большего. Она заслуживает того, чтобы быть живой, милой двадцатичетырехлетней девушкой, которую ждет счастливое исполнение простых человеческих желаний: дом, дети, пара кошек, мурлычущих в лучах солнца, развалившись в гостиной на ковре. Мщение способно послужить лишь жалкой, неполноценной заменой всему этому, однако поскольку больше Трэвис ничего для нее сделать не может, то сделает хотя бы это.

Внизу, в гостиной, поначалу истошные вопли Мэнни уже стихли до подвывания, а в последние несколько минут он начал хрипеть и булькать, захлебываясь, несомненно, кровью. Эти звуки не оставляют безучастной мать Трэвиса, заставляют дрогнуть ее бесстрастное лицо. Сейчас она думает о своей собственной смерти. Действительно, думает об этом.

Будь у него хоть малейшее желание поговорить с ними, он бы спросил, как они могли вообще ожидать какого-либо иного исхода. Они вылепили его таким, каким он и стал: глубоко испорченным человеком. Копом, реальная задача которого заключалась в том, чтобы предупреждать их о любых действиях полиции. Обладателем морального компаса, стрелки которого указывали, когда и куда ему заблагорассудится. Неужели они не понимали, что после содеянного ими их зверь может обратиться против них самих?