Огонь подобный солнцу - Бонд (1) Майкл (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗
– Ты не сделаешь мне кофе?
– Aussi un cognac, peut-etre?
Зал больше не кружился. Вкус кофе с бренди приятно обволакивал язык. Мальчик, молча склонившись со шваброй над ведром, по пояс отражался в зеркале бара. Сев за стойку, Коэн смотрел на свои динары. Закончив уборку, мальчик унес ведро и швабру.
– Са va mieux? – сказал он.
– Да, получше.
– Ты американец?
– Oui.
– De quelle partie?
Коэн слишком устал, чтобы соврать.
– Монтана.
– Это горы? Рядом с Нью-Йорком?
– Далеко.
– Когда-нибудь я поеду в Нью-Йорк. Хочешь сэндвичи? Хлеб вчерашний – свежий привозят в семь. Я все равно его выкину. Любишь паштет?
– Он тоже вчерашний?
Парнишка улыбнулся.
– Это бесплатно. Ты упал, поскользнувшись на мокром полу.
– Не потому, что он был мокрым.
Мальчик сделал еще кофе, сэндвич и оставил бутылку коньяка рядом со стаканом Коэна на стойке.
– Ты пойдешь к врачу?
– Нет.
– Ты любишь музыку? – Мальчик бросил монету в музыкальный автомат. – Когда я приеду в Нью-Йорк, я буду слушать эту песню, «Земляничные поляны», – она там популярна, n'est-ce pas?
– Не знаю. – Увидев, что мальчик расстроился, Коэн добавил. – Я там два года не был.
– Аллах! Ты так долго не был дома! Мой брат девять месяцев во Франции; он очень хочет приехать.
– Почему же он тогда не едет?
– Он получает там много денег, сюда присылает. Он работает, как и я, в баре в Лионе. Ему здорово повезло.
– Повезло?
– Получить такую работу. – Паренек убрал тарелку Коэна и налил ему еще бренди.
– Когда ты поедешь назад в Америку?
– Это дорого.
– Для тебя-то это просто, – рассмеялся мальчик, – ты – американец. Лучше всего в мире – быть американцем.
Скрипнула дверь. Старик в тюрбане и коричневой потрепанной галабее прошлепал по полу.
– Абдул, салям, – сказал мальчик. Посмотрев на Коэна своими черными глазами, он кивнул мальчику.
– Салям, Хассим.
Коэн сидел в полудреме, пока старик шумно и торопливо глотал свой кофе. Вошел матрос, он с улыбкой бросил в мальчика свой берет. Стоя у автомата, они о чем-то говорили по-арабски. Коэн боролся с сильным желанием уронить голову на стойку. Он уже забыл, что ему только что сказал мальчик.
– Tu peux me faire un autre? – окликнул он, поднимая свою чашку.
За окнами кафе ночь отступала перед предрассветным туманом. Женщина в белом переходила улицу, держа на голове черный мешок.
– До чего хорошо путешествовать, – сказал мальчик.
– Тебе здесь не нравится?
– Эта страна, как и моя семья: хорошая, но бедная. Кроме работы и сна мне бы хотелось еще чего-нибудь. И этот постоянный голод.
Коэн кивком показал на хлеб, сыр и паштет за прилавком.
– Тебе что, не хватает?
– Этого-то хватает. Но постоянно недостает многого другого. Мы слышим об Америке, Париже.
– В Америке то же самое, даже еще хуже.
– Ты шутишь. В Америке у всех есть машины, n'est-ce pas?
– У некоторых даже по две-три.
– Так, значит, они счастливы.
– Многие, возможно, несчастнее тебя.
– Там у каждого свой дом?
– У многих. У некоторых по два и больше.
Парнишка рассмеялся.
– Так они очень счастливы.
– Ты собираешься во Францию?
– Как и мой брат, я проберусь на корабль.
– Тебя поймают. Так случилось со мной на пути из Греции. – Коэн рассказал ему про «Петра Вяземского». Мальчик не сводил с него своих хитроватых глаз с желтыми искорками. – Но они дали мне работу, – добавил Коэн.
– А теперь? – Парнишка вопросительно поднял брови.
– Теперь, как видишь, мне плохо.
– А деньги?
– Украли. – Коэн показал на лежавшие перед ним на стойке динары.
– Это все, что у меня осталось.
– Alors, ты так же беден, как я.
Вошел насупленный полицейский и, постукивая пальцами по столу, стал ждать, пока мальчик приготовит ему кофе с молоком. Он пристально смотрел на Коэна, вытирая усы после каждого глотка. Облокотившись на стойку как можно естественнее, Коэн старался прикрыть испачканную кровью рубашку.
– Он спрашивал о тебе, – доверительно сообщил паренек после того, как полицейский ушел. – Я сказал ему, что ты – мой друг с нью-йоркских гор. – Наклонившись к нему ближе, мальчик спросил: – Ты опять собираешься сесть на корабль, да?
– Возможно.
– Я с тобой.
– Ты слишком молод, Хассим.
– Мне девятнадцать. Я покажу тебе mon certificat.
– Что-то не верится.
Перегнувшись через стойку, мальчик зашептал, хотя кроме них в кафе никого не было.
– Каждое утро в десять часов в Марсель отправляется paquebot. Мы можем остановиться у моего брата в Лионе. Он найдет мне работу. Я скопил около сотни динаров.
Коэн старался унять дрожь.
– Во Франции, – сказал он, – все очень дорого. И холодно. Возьми что-нибудь теплое. И еду, – добавил он, вспомнив спасательную шлюпку на «Петре Вяземском».
Дрожащий крик муэдзина эхом разнесся по едва начинавшей светлеть улице. Какой-то старик, опустив на землю узел, встал на колени лицом к востоку.
Извинившись, паренек скрылся за шторой, украшенной бусинками, в конце бара.
– Мы сможем уйти в семь, – сказал он, вернувшись, – я приготовлю тебе завтрак. Oeufs plats. Все американцы любят яичницу.
В семь появился хозяин, постоянно подергивавший усы.
Десять минут спустя Коэн с мальчиком вышли из кафе и окунулись в сырую свежесть утра. Их карманы были набиты хлебом и паштетом.
– Я попросил его, чтобы он заплатил мне за работу до сегодняшнего вечера. – Парнишка улыбнулся. – Я сказал ему, что хочу купить велосипед.
– Alors?
– Да он знает, что на свои деньги я не смогу купить велосипед.
В воздухе витал запах моря, помоев и пристани. Мальчик жил в замазанном штукатуркой доме над берегом моря.
– Мама будет плакать, – сказал он. Коэн остался ждать на улице. Боль в груди становилась одуряюще невыносимой, она распространялась по всему телу, наполняла его и вызывала приступы мучительной тошноты при каждом вздохе. «Я не боюсь просить Господа, – подумал он, – я молюсь, чтобы мы добрались до Франции. Я молю Его». Мальчик спустился, протягивая ему плащ и клочок бумаги, на котором было написано что-то по-арабски. – Это пропуск в порт, старый, еще моего брата. У меня тоже есть.
– Они меня заметят.
– Неважно. Корабли может разгружать кто угодно. Подними воротник, вот так, повыше. Опусти голову, когда будешь показывать пропуск.
Действительно, дежурный в будке не обратил никакого внимания. Они вошли в порт. Вдоль причалов, покрытых пятнами масла и мазута, стояли грузовые суда, зиявшие открытыми люками. С их мачт свисали разные флаги. Чайки жалобно кричали над головой или стоически плавали в затхлой воде. Мужчины в изношенных джеллабах ждали у покрытых брезентом поддонов.
Paquebot был старым и ржавым. Несколько человек поднимались на него по переднему трапу. Мужчина в голубой рубашке проверял билеты. Задний трап не был закреплен цепью. Наверху, облокотившись на поручни, курил матрос.
– Подожди-ка. – Мальчик показал туда, где в средней части судна прямо над ватерлинией была открыта дверь. Из нее высунулся человек в черной вязаной шапочке и плюнул в воду. Устремившаяся было к белому пятнышку плевка чайка взмыла опять вверх.
– Там же нет трапа.
– Можно прыгнуть!
Paquebot качнуло волной, трапы заскрежетали о пристань.
Вдоль всей набережной тянулся склад, в центре цепочкой выстроились машины и грузовые фургоны. От склада вниз спускалась лестница, ведущая в темный коридор под пристанью. Мальчик зажег спичку. За коридором со стороны моря располагались отсеки. Войдя в один из них, мальчик открыл засов стальной двери.
– Merde, – прошептал он. – Палец.
При свете гаснущей спички Коэн увидел капли крови на полу.
– Теперь мы оба бедные и раненые, – сказал он. Мальчик толкнул дверь. Перед ними был черный корпус paquebot, его дверь – справа от них. Спотыкаясь в темноте, они перешли в соседний отсек. Засов на двери не поддавался.
