Банда Тэккера - Уолферт Айра (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
— Предатели, выходи! — ревела толпа. — Предатели! Предатели! Давай, выходи! Предатели — вон с завода!
— Идем, идем! — заорал Макгрэди еще на расстоянии пятидесяти шагов.
И тут Тэккер услышал выстрелы, четыре выстрела из окна третьего этажа. Никогда еще он не слышал стрельбы среди бела дня, и каждый выстрел ударял ему в сердце, как камень.
На мгновение толпа притихла. Потом шум возобновился. Сначала послышались разрозненные выкрики, затем то тут, то там загудели отдельные кучки бастующих и, наконец, толпа дружно во всю силу легких подхватила крик.
Кто-то из отряда заводской полиции распахнул главные ворота. Ворота открывались вовнутрь, но забастовщики во двор не вошли. Напротив, толпа даже слегка подалась назад, молча, спокойно, без сопротивления. И сразу же отряд врезался в толпу и начал ее оттеснять.
— Разойдись! — кричали они, толкаясь. — Давай, разойдись!
Тэккер увидел прямо перед собой женское лицо, все в капельках пота, а над ним разгоряченное, красное, потное детское личико. И у матери и у ребенка рот был широко открыт. Он знал, что они кричат, но не мог разобрать ни слова. Все сливалось в один оглушительный рев, от которого ушам было больно. Он подталкивал слабые, податливые тела и видел налитые кровью глаза, глядевшие на него с испугом.
— Чего стали! — кричал он. — Разойдись! Проходи! Разойдись!
Толпа начала рассеиваться. Женщины, дети, кое-кто из мужчин постарше отошли в сторонку, остальные собирались в молчаливые, настороженные группы. Шум стихал. Тут Тэккер услышал рядом с собой какие-то шлепающие, глухие звуки и громкий женский крик:
— Джордж! Джордж, миленький! Слышишь, Джордж! Не надо! Не надо! Джордж, слышишь! Не ввязывайся!
Тэккер боялся обернуться и посмотреть, что там происходит. Он боялся отвести взгляд от налитых кровью глаз и испуганных отступающих людей. Одной рукой Тэккер сжимал свинцовую трубку, а другой расталкивал толпу. Иногда трубка казалась ему очень тяжелой, а иногда он вовсе о ней забывал. Глаза болели при малейшем движении, а не двигать ими он боялся, надо было все время быть начеку. Любой пустяк мог оказаться роковым. Он чувствовал, как в людях, стоявших перед ним, закипает гнев. От любого пустяка он мог прорваться наружу и сокрушить его. Вдруг где-то позади посыпались выбитые кирпичом стекла, второй кирпич ударился о землю возле него. Но он не повернул головы. Он боялся оглянуться, но не оглядываться тоже было страшно, потому что вот сейчас, в эту самую секунду, кто-то позади или рядом с ним, может быть, нацелился в него.
Что-то мягкое и трепещущее налегло на него сзади, и он, не глядя, изо всех сил оттолкнул это что-то локтем и почувствовал, как от ужаса у него волосы встали дыбом. В ту же минуту стоявший перед ним низкорослый человек с худым желтым лицом и горящими глазами закричал. Глядя в упор на Тэккера, он выкрикивал:
— Убийцы! Убийцы!
Тэккер не выдержал, он хватил человека по губам свинцовой трубкой. Худое, кричащее лицо, казалось, целиком провалилось в рот.
— Чего стал! — крикнул Тэккер. — Разойдись! Проходи! — И снова пинки, давка, топот и шарканье ног. — Проходи! — повторял Тэккер. Он чувствовал, как внутри у него шла напряженная, выматывающая все силы, беспорядочная борьба за то, чтобы удержаться, не завопить и не кинуться убивать. Свинцовую трубку он держал высоко над головой, готовясь еще раз ударить желтолицего человека, если тот на него нападет. Брошенный кирпич выбил трубку у него из рук. Жгучая боль пробежала вниз по руке и горячей волной захлестнула мозг. Он нагнулся за трубкой и, не спуская глаз с рабочего, которого ударил, стал шарить по земле.
Не успел Тэккер нагнуться, как тот бросился на него. Он навалился на Тэккера всем своим тощим, хилым, разболтанным телом. Ткнул Тэккера сухой коленкой в лицо и ударил по затылку костлявым кулаком. Тэккер попятился. Он пятился, не разгибая спины, все еще стараясь рукой нащупать свинцовую трубку, наскочил на автомобиль, резким движением повернулся, чтобы посмотреть, что это, и с размаху ударился головой о ручку дверцы. В голове у него зазвенело — казалось, это звенит его мозг, — он откатился в сторону и увернулся от рабочего. А тот стоял и глядел на Тэккера. Ноги его были широко расставлены.
— Жить надоело? — взвизгнул Тэккер.
Рабочий ничего не ответил. Кровь мешала ему говорить. Он не мог закрыть рта, — челюсть была перебита. Он снова двинулся на Тэккера, молотя по воздуху руками. Удар пришелся Тэккеру по лицу, чуть пониже виска, но удар слабый, как всплеск воды. Тэккер изо всех сил ударил рабочего башмаком в пах. Тот перегнулся пополам, схватившись за живот. Тэккер ударил его коленом в лицо. Рабочий повалился боком на мостовую. Тэккер одним прыжком очутился на нем. Он бил с остервенением, бил до тех пор, пока не почувствовал, как размякли у него под руками все кости лица. Теперь человек шевелился, только когда Тэккер теребил его.
Кто-то со словами: «Довольно, тут делать больше нечего», — подхватил Тэккера и поднял его на ноги. Он услышал, как Макгрэди кричал: «Уберите фотоаппараты! Разбейте фотоаппараты!» и догадался, что фотоаппараты направлены на него. Он поспешил отвернуться. Он увидел человека, которого только что избивал, и по тому, как странно и нелепо были раскинуты ноги, понял, что забил его до смерти.
— Так ему и надо, — сказал он. Потом, обернувшись к стоявшему рядом с ним парню из отряда, схватил его за плечо и крикнул: — Сам напросился! — Тот не ответил.
На углу, напротив, Тэккер заметил группку людей. Они что-то кричали ему. В ста шагах позади них неровной цепочкой стояли еще люди, а за ними еще и еще, сгущаясь в плотную массу. Неистовый рев подымался оттуда и, ширясь, катился по воздуху.
— Идите к черту! — взвизгнул Тэккер. — Околевайте, коль вам охота, сволочи! — И бросился на них с поднятыми кулаками. Он готов был разорвать каждого на куски и погибнуть сам, но его схватили, оттащили назад и не отпускали.
С противоположного конца улицы приближалась конница. Солдаты, большей частью юнцы, подпрыгивали в седле, и лица их под стальными шлемами были хмурые и испуганные. Вооруженные револьверами офицеры стреляли в воздух, а солдаты размахивали длинными резиновыми дубинками.
— Эти разгонят, — сказал Макгрэди. — Обученные войска.
Тэккер больше не вырывался. Он стоял и глядел на солдат и на разбегающуюся толпу, которая, рассыпаясь мелкими группами, редела и таяла перед конскими копытами.
На заводе отряд ожидали тазы с холодной водой, для каждого было приготовлено чистое полотенце и кусочек туалетного мыла. Тэккер вымыл лицо и руки, следы крови исчезли, но не исчезла сжигавшая его изнутри лихорадка. Лицо, сколько он ни обливал его холодной водой, все продолжало гореть.
— Эй вы, как вас там, — обратился к нему Макгрэди, — мне надо с вами поговорить.
— Сию минуту, начальник, — ответил Тэккер. Макгрэди отправился к себе в кабинет в полной уверенности, что Тэккер идет за ним следом. Но Тэккер еще не опомнился. Вместо того чтобы последовать за своим начальником, он прошел через цех, где штрейкбрехеры, стоя на цыпочках, выглядывали из окон, а надзиратель и старшие мастера надрывались от крика и гнали их работать. Потом он поднялся по широкой мраморной лестнице и вошел в главную контору. Служащие, мужчины и женщины, столпившись вокруг стола, толковали о чем-то. Они посмотрели на Тэккера и замолчали, а он вдруг со страхом подумал о том, что они сейчас скажут про него.
«Да нет, они еще ничего не знают», — решил он, выпятил грудь, нахмурился и прошел мимо с таким видом, словно он был солдат, спасший их от неприятеля.
— Эй, послушайте, — обратился к нему один из служащих, — туда нельзя.
Но служащий был испуган и, видимо, не решался приблизиться к Тэккеру; тот, все так же храбрясь, ступил через раскрытую дверь на мягкий ковер и увидел, что у окна стоит человек и смотрит на улицу. Человек медленно обернулся. Тэккер уже взялся за трубку телефона, стоявшего на большом письменном столе.
