Эскимо с Хоккайдо - Адамсон Айзек (читать онлайн полную книгу txt) 📗

— Что не так? — встревожился он.

— Ты, — решительно ответил Суда.

Аки сдернул парня со стула, даже не задев стол, и вот уже писака переваливается через перила и молча падает в сгустившуюся толпу, не успев и вскрикнуть или словесно выразить свое неудовольствие, как он бы, вероятно, сформулировал.

«Темная сущность» знай себе наяривала. Суда отпил очередной глоток, будущие группи таращились на него с восторгом, влюбленные как никогда. Аки вернулся к лестнице и присоединился к брату, занявшись важным делом — стоять с крутым и праздным видом.

— Одну категорию он забыл, — сказал я.

— А? — набычился Суда.

— Категория номер шесть: потому что они это могут. Суда отставил пиво.

— Парень молол чушь.

— Ну и что? Весь шоу-бизнес — сплошная чушь. Ты же поэтому предпочел кикбоксинг, верно? Ты, твои ноги, твои руки, твой дух. Никто не сразится за тебя. Никто за тебя не перебросит надоедливого репортера через перила.

Суда скрестил руки на груди и посмотрел вниз на сцену. Двойник Ёси уперся одной ногой в подставку монитора и наклонился к толпе, извлекая из гитары вопли издыхающей свиньи. Руки тянулись к нему, пытались схватить, потрогать, приобщиться к славе кавер-группы.

— Всегда эту дурацкую песню ненавидел, — проворчал Суда и глотнул еще. Было ясно, что на ближайшее время он исчерпал свои реплики.

Я еще посидел, допил пиво, послушал пару песенок. Может, я слишком резко обошелся с Судой. Столкновение за кулисами с Кидзугути и молчаливыми осакскими душегубами явно выбило его из колеи. Я бы не поставил ему в упрек ни большой лимузин, ни свиту колоритных поклонников, ни сброшенного с балкона журналиста, ни прочие звездные капризы, если бы Суда поменьше бахвалился насчет своего кикбоксинга.

А с другой стороны, лицемерие — в природе человеческой.

Наконец я поднялся и пошел в туалет. Суда не удерживал меня. Похоже, я слечу с балкона следующим.

Без помощи Аки и Маки пробиться через толпу было нелегко, но мне даже понравилось раствориться в толпе подростков, дергавшихся под громкий рок. Подумалось даже: а вдруг те пузырьки с потом танцоров Легонга, 118 которые продают на черном рынке Бали в качестве омолаживающего средства, и впрямь помогают? Я огляделся, но гитарного журналиста нигде не было видно. Хотелось бы надеяться, что его не растоптали. Скорее всего, нет, но концерт был уж очень хорош. Я трижды обошел клуб, пока нашел санузел. На двери — никакого знака, помимо рукописного объявления: «Даже не вздумай там ширяться, нарк занюханный!» Я толкнул дверь и вошел.

Как раз когда я расстегивал ширинку, кто-то хлопнул меня по плечу.

Я обернулся и оказался лицом к лицу с мальчишкой в бейсбольном свитере «Хансинские Тигры». 119 Рядом стояли еще четверо: свежие личики, симпатичные прически. И свитера одинаковые, готовы к драке за мяч. Я улыбнулся и снова повернулся спиной, чтобы подтянуть молнию, пока не началось.

Началось с резкого удара по почкам.

Я успел отклониться вовремя, чтобы уйти от удара в затылок, и провел прямой удар. Попал одному из бейсболистов в нос, так что голова у него запрокинулась.

Хороший прямой удар — бесценная штука, размышлял я, уворачиваясь от неуклюжей молотиловки парня в свитере с номером 7. От стремительного разворота снова закололо в почке.

— Первый страйк, — крякнул я, сильно вмазав ему коленом в бедро. Парень схватился за ногу, словно пытаясь выдавить боль, пока она не ударила в голову. Не помогло. Он испустил громкий вопль и отлетел, уцепился за раковину, чтобы не упасть.

Номер 5 сделал неплохую вертушку, и его подошва прошла так близко от моего лица, что я успел разглядеть присохшую к ней жевательную резинку. Я перехватил его ступню на лету и хорошенько вывернул лодыжку. Опорная нога тоже взлетела к потолку, голова врезалась в писсуар, потом рухнула на пару футов ниже и с таким же грохотом врезалась в пол.

— Второй страйк, — выдохнул я. Паренек помельче подскочил ко мне. Его удары не достигали цели, но заставили меня попятиться прямо в объятия его товарища по команде. Тот обхватил меня руками сзади и сдавил — старый приемчик.

Слева на мою физию обрушился хук. Два-три года назад я бы сумел увернуться, но жизнь идет. Пока что я наступил на ногу кэтчеру и въехал локтем в зону страй-ка, в самую середку. Воздух со свистом вырвался из легких кэтчера, зашевелил волоски на моей шее. Он рухнул, цепляясь за мои ноги — ничего не схватил, кроме пинка в челюсть. С чем бы это сравнить?

— Фол?

Двое приближались ко мне с разных сторон. Я выждал, пока они не прошли точку возврата, и ушел от неприятностей, попросту отступив назад. Парни столкнулись головами, словно в комиксе, и хлопнулись на пол. По ванной аж эхо разнеслось — точно глухой рокот барабана.

Двойная игра.

Второй круг. Первый сшибленный мной с ног парень очнулся и поднялся, шатаясь, как побитый.

— Тебе все восемь иннингов, — предложил я, — или так расскажешь, в чем дело?

Я очень рассчитывал, что он заговорит. У меня уже исчерпывались бейсбольные метафоры.

Парни переглянулись, каждый со своей разбитой позиции, и молча пришли к единому мнению.

— Вы должны поехать с нами, — сказал первый.

— Это кто решил?

— Господин Сампо.

— Кто?

— Хидзимэ Сампо. Наш менеджер.

Я хотел задать еще какой-то вопрос, но тут сообразил, о ком речь.

— Ладно, — согласился я. — Минуточку подождите.

Я снова повернулся к писсуару, расстегнул молнию и отвел душу.

17

Ребята разъезжали в белом подержанном фургоне размером с телефонную будку. Само собой, на борту — здоровенный логотип «Тигров». Присмотревшись, я понял: это логотип вовсе не «Хансинских Тигров», а точная его копия с надписью «Хамские Тигры». И на свитерах точно так же.

Мы все загрузились в фургон. Самый большой парень сел за руль, я вместе с остальными втиснулся сзади. Как только мы сели в машину, парни сгрудились перед зеркалом заднего вида, пихая и отталкивая друг друга, спеша разглядеть синяки на своих личиках. Точь-в-точь девчачий туалет вечером выпускного бала.

— У меня нос не распух, Тэсио?

— Он и так у тебя всегда распухший.

— По крайней мере у меня по лбу не ползет мохнатая гусеница! — высокомерно парировал тот.

Тэсио оттолкнул приятеля, полез в карман и я увидел, как что-то блеснуло в темноте. Только я собрался выбить у него нож, как понял: это вовсе не оружие. Парень включил электрическую бритву и принялся обрабатывать собственную физиономию. Он выбрил дорожку между бровями, а приятель его тем временем понемногу закипал.

— Вот, — сказал Парень с Бритвой, выключая прибор. — Теперь у меня с бровями все в порядке, а твой нос по-прежнему выглядит, как маска тэнгу. 120

Парень с Бритвой раскрыл рот, чтобы посмеяться, и прямо в открытую пасть ему угодила струя лака для волос. Он поперхнулся и начал отплевываться, а Носатый сидел себе спокойно, придерживая контейнер аэрозоля.

— Эта гадость воняет! — завопил еще кто-то из парней.

— Сам ты воняешь!

— Кончайте, тупицы! — посоветовал водитель. Парень с Бритвой плюнул на пол и смерил Носатого злобным взглядом. Носатый ответил ему тем же.

— Неплохо, — похвалил я. — Из вас, ребята, выйдет лучшая труппа комедиантов со времен «Токийских Шок-Парней». 121

— Мы не комедианты, — возразил Парень с бритвой. — Мы — музыканты.

— Впечатляет. На чем вы играете?

— Я пою, — сказал он.

— Мы все поем, — подключился Носатый. — И все танцуем. И все представляем. «Хамские Тигры» станут круче СПАМа.

Аббревиатура СПАМ означала «Супер-Популярная Агрессивная Музыка». Это была не группа, а товар, посменно работавшая труппа сверхпопулярных артистов, вознесшая конвейерное искусство на неслыханную высоту. У них имелся собственный брэнд жевательной резинки, собственное ночное шоу-варьете, собственная компания видеоигр, и при этом они ухитрялись раз в два месяца выпускать новый альбом.