Снежная смерть - Обер Брижит (читать книги полностью .TXT) 📗
— А теперь сосредоточимся! — приказывает она нам.
Несколько секунд все молчат. Жюстина глубоко дышит и шепчет какие-то фразы на непонятном для меня языке, медленно и ритмично. Меня обволакивает теплая истома, покой кухни, благотворное тепло, вкусный запах домашней еды, шорох снега, который все идет… снег… идет… что скрывается за тайной проколотых шин?
— О, силы иного мира, о, блуждающие души, придите к нам!
Я вздрагиваю, я уже засыпала. Жюстина повторяет свое замогильное заклинание, я подавляю зевок.
— Сме-е-е-рть, — шепчет детский голосок.
Что?
— Вы слышали? — спрашивает Летиция с паническими нотками в голосе.
— Т-с-с! — шикает на нее Жюстина. — Да, мы слышали. Приди, не бойся, передай нам твое послание!
Вдруг я осознаю, что мне уже не жарко. Мне холодно. И в помещении пахнет уже не кухней, а увядшими цветами.
Мне страшно.
— Сме-е-е-рть, — повторяет голос, напряженный, слабый… — Сме-е-е-рть. Все ме-е-е-ертвы!
Что это еще за фокус? Рука Летиции сжимает мою неподвижную руку так сильно, что кости вотвот треснут. Леонар ерзает на стуле.
— Смерть? Кто будет «мертв»? — тихо спрашивает Жюстина.
— Все-е-е-е!
— О, Боже мой! — лепечет Летиция.
— Тихо! — снова приказывает ей Жюстина. — Дух, о чем ты говоришь?
Дух не отвечает. В комнате воцаряется физически ощутимое напряжение. Жюстина сдавливает мои пальцы.
— Дух, призываю тебя ответить!
Смех. Грязный и порочный смех.
Что-то касается моего лица, что-то, похожее на крыло или паучью лапку, но, поскольку я не могу кричать, я просто сглатываю слюну. В комнате запахло чем-то еще. Неприятный запах. Тухлое яйцо. Сера. Сера связана с присутствием дьявола. Нет! Я понимаю это в тот самый момент, когда Жюстина повторяет свой вопрос, а ребенок отвечает свое «все-е-е» с извращенным смешком.
Я резко подаю кресло назад, Летиция выпускает мою руку, я по-прежнему держусь за Жюстину, которая издает вопль, я крепче сжимаю ее пальцы, звучат несколько оглушительных выстрелов, остро пахнет дымом, вопли Летиции, я продолжаю пятиться, не выпуская руку Жюстины. Окно, я натыкаюсь на стекло, дым сгущается, совсем рядом с нами происходит беспорядочная борьба, Жюстина спотыкается, я, напрягшись изо всех сил, поднимаю ее кистью одной руки, Летиция продолжает вопить, теперь вперед, взять разбег, а потом снова задний ход, скорее!
От удара стекло разбивается с громким треском, похожим на пушечный залп, холодный воздух, горячий воздух, я улетаю! Все кружится, я опрокидываюсь, слышу, как надо мной кричит Жюстина, я зависла в пустоте, кресло, где мое кресло? Я лечу, приземление в снегу, сверху на меня падает чье-то тело, острая боль в раненой руке, моя щека, чувствую, что раны открываются, вкус крови, запах огня, наверху горит, крики, глухой удар, запах горелой плоти, крики Летиции, резкие, совсем близко, потом тишина, тяжелое дыхание, треск пламени. Наконец, включается пожарная сирена.
— Мои волосы, мои волосы, — стонет Летиция.
Жюстина опирается на меня, чтобы подняться, а я не могу закричать. Я слышу, как она шарит в снегу.
— Летиция? — зовет она надтреснутым, еле слышным голосом.
— Мои красивые волосы…
Снег валит. Ледяные хлопья колючие, как занозы. Какой-то странный шум. «Клак-клак-клак». До меня доходит, что это я стучу зубами. В доме беготня во все стороны, до нас доносятся приглушенные, но ясно различимые слова: «Огнетушитель сюда!», «Черт! В этом дыму ничего не видно!». Иветт многократно выкрикивает мое имя. Жюстина пытается ответить, но ее «Мы тут!» звучит не громче, чем мышиный писк. Мне страшно холодно. Такое впечатление, что я потерпела кораблекрушение в Арктике, а на борту корабля, до которого я не могу добраться, по радио передают какой-то спектакль.
— Все в порядке, ситуация под контролем.
Узнаю Мерканти.
— Шеф, шеф, тут в коридоре один из идиотов.
Морель.
— Де Кинсей! Де Кинсей! Вы меня слышите? Что случилось?
А это уже Лорье.
— Б-б-бом-ба, — удается выговорить Леонару.
— Кто-нибудь ранен? Кто бросил бомбу?
— Ш-ш-лем…
— Он скапустился! — констатирует Морель.
Жюстина по-прежнему старается крикнуть, но безрезультатно. Летиция повторяет: «Мои волосы». Я прижимаю к себе руку в ожидании, пока нас найдут, горячая и липкая кровь течет между пальцев, рот тоже полон крови, это отвратительно, я сплевываю, я захватываю ртом холодный снег, пальцы у меня разжимаются, холод обжигает щеки.
— Шеф, посмотрите! — кричит Морель. — Коробка с серой, она и взорвалась, наверное, самовозгорание, эти штуки крайне опасны, надо быть полным кретином, чтобы держать такое в кухне!
— От взрыва вылетели стекла, отсюда и такой приток воздуха! — заключает Мерканти.
Проходит пара секунд:
— А, дьявол, они тут, внизу!
— Кто? — интересуется Лорье и тут же кричит:
— О, нет, это немыслимо! Быстро за ними! Мы идем! — кричит он нам.
Никто не отвечает.
— Дорогая, дорогая, где ты? — вдруг раздается громкий голос.
Дядюшка! Наконец! Топот, толкотня, несколько мужчин, задыхаясь, бегут по снегу.
— Пропустите меня! Жюстина, ты здесь? Все нормально?
У меня останавливается сердце. Кровавые слезы.
— А ты, Элиз, малышка моя, все в порядке? Что тут случилось? О, Боже мой, на вас смотреть страшно! А та девочка, займитесь ею, у нее вся голова облезла!
— Подвиньтесь, месье, вы мешаете.
Меня вытаскивают из сугроба, поднимают, одеяло, сильные руки несут меня в дом. В доме пусто, и внутри меня пустота, какие-то образы проплывают передо мной, как в замедленной съемке, дядя обнимает Жюстину, ненормальные, я ей жизнь спасла, твоей Жюстине. Приносят Летицию, у нее сгорели волосы, к счастью, глубокий снег, в который она упала, погасил огонь, это Леонар швырнул ее вниз, он пытался драться с человеком в шлеме, притаившимся в большом камине, но у него не хватило сил, он выбрался из комнаты, а тот, другой, удрал. Каким путем он удрал? Лорье трясет обалдевшего Леонара, а тому говорить еще труднее, чем обычно.
— Куда он убежал? — вопит Лорье.
— Послушайте, парень в шоке! — говорит ему мой дядя.
— А к вам у меня еще будут вопросы! — огрызается Лорье, с трудом сдерживаясь. — Мерканти, усади господина в игровой, я сейчас приду.
— Я не оставлю этих дам, — твердо отвечает дядя. — Во всяком случае, пока им не будет оказана необходимая помощь.
— «Скорая» проехать не может, там дорогу завалило! — кричит Шнабель, и я слышу, как в его руке потрескивает радиотелефон.
Лорье с молниеносной реакцией спрашивает у дяди:
— Кстати, а вы как сюда поднялись?
— Я договорился с вертолетом горно-спасательной службы, я давно дружу с летчиком.
— Наш вертолет! — рычит Морель. — Шеф, он угнал вертолет!
— Он должен был лететь за мальчиком, который поранил голову, и его надо было срочно доставить в Ниццу. Перелом черепа, — объясняет дядя, не теряя самообладания. — Ну… а как насчет того, чтобы заняться нашими ранеными?
— По-моему, со мной все в порядке, — говорит Жюстина.
— Элиз, а ты в норме?
Отлично, дядюшка! А то, что я вся с ног до головы вымазана чем-то красным, так это клубничное варенье!
— Вы отлично видите, что она ранена! — восклицает примчавшаяся Иветт.
— А, Иветт!
— Соболезную по поводу вашей крестницы, — заявляет Иветт, неизменно заботящаяся о приличиях, даже под прицельным огнем.
— Спасибо. Больно говорить на эту тему, — вполголоса отвечает дядя, и я тут же вспоминаю его неизменное стремление скрывать собственные переживания. — Я рад вас видеть, — продолжает он. — Вы нисколько не изменились!
— О вас этого не скажешь. Вы так похудели!
— Я сидел на диете, надо было вернуть форму.
Светские любезности, а я истекаю кровью, и всем наплевать, слава Богу, тут есть Юго и Мартина, они все сделают. Мартина говорит, что займется Летицией, ожоги у нее поверхностные, надо только смазать «Биафином». Она уводит ее в медицинский кабинет, шепча что-то утешительное. Летиция плачет: «Я лысая, это ужасно». Раздается громкий крик Франсины, и Иветт снова убегает. Юго убеждается, что у Леонара нет ничего серьезного, кроме небольших ушибов, полученных во время драки с нападавшим в маске.
