Тайна Иеронима Босха - Демпф Петер (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
— Он реставрирует поврежденную вами картину! К тому же вы хотели получить собеседника-мужчину.
Услышав это, Берле вскочил с кушетки.
— Поврежденную… поврежденную мной? Вы не имеете об этом никакого представления. Я уже тысячу раз говорил вам.
Он опустил голову и снова сел. Потом обратил взор к Кайе:
— Она подействовала? Скажите, жидкость подействовала?
Кайе испугался. Глаза Берле сверкали. Такими в старых фильмах показывали ученых-фанатиков, перешедших границу безумия.
— Картина почти не пострадала, если вы это имеете в виду, патер. Жидкость разъела лишь поверхность лака, не более. Однако химикат вызвал непонятную нам пока реакцию красок. Требуется время, чтобы разобраться во всем. Лак следует удалить и заменить, но картина и без того нуждалась в реставрации. В остальном полотно не повреждено. Я исследовал его с помощью своей методики, хотя вряд ли вы с ней знакомы.
Патер слушал Кайе с усмешкой, опустив голову. Затем резко повернулся к реставратору и с иронией в голосе осведомился:
— Вы полагаете, я не знаю, как разрушить картину? Вы так глупы или считаете таковым меня?
Кайе не обратил внимания на замечание. Но прежде чем ему удалось ответить, Берле продолжил нападение:
— Где вы работаете, господин Кайе? В старых мастерских музея неподалеку от парка Ретиро?
Кайе с нескрываемым удивлением посмотрел на него. Зачем патеру такие подробности?
— Это сейчас так важно? — бросила Грит.
— Меня больше интересует, почему вы вообще это сделали, — сказал Кайе.
— Патер Берле, может, вы расскажете господину Кайе то, чего не хотели рассказывать мне?
Берле снова встал и подошел вплотную к Кайе. Его лицо было так близко, что реставратор отодвинулся в сторону. Неожиданно он почувствовал у своего уха горячее дыхание.
— Помогите мне, пожалуйста. Иначе меня убьют.
Внезапно Берле снова сел и пристально смотрел на Кайе, пока тот не опустил глаза. Затем он спросил:
— А почему я должен все рассказать ему?
— Ваше вмешательство явно положило начало цепи неких событий, патер Берле. Обнажило что-то скрытое, — осторожно заметила Грит Вандерверф.
Патер вскочил, его лицо исказилось.
— Что вы обнаружили? Рассказывайте же! — набросился он на реставратора.
У Кайе закружилась голова. Воспаленные глаза патера, угрожающе сверкавшие в тусклом свете кельи, завораживали. Он ничего не расскажет ни сумасшедшему патеру, ни этой женщине. Он будет молчать о догадках Антонио де Небрихи. Слишком многие неожиданно заинтересовались картиной и ее тайнами.
Реставратор беспокойно теребил перочинный нож в кармане брюк, пока не заметил, что патер пристально наблюдает за ним.
В воцарившейся тишине слышалось дыхание трех человек. Сквозь решетку окна в комнату пробивались слабые солнечные лучи.
— Ну хорошо, храните свою тайну, сеньор Кайе. Пожалуй, мне следует начать первым и рассказать мою историю. Доверие за доверие. Хотя я не уверен, что в этих стенах… Ладно, оставим.
Берле посмотрел на Грит — та не шевелилась. Он говорил медленно и с сильным акцентом, так что Кайе было нелегко его понимать.
Реставратор наморщил лоб и задумался над тем, что хотел сказать ему священник. Возможно ли, что пастору что-то угрожает? Кайе плохо разбирался в методах испанской психиатрии и порядках в больницах при монастырях. Назойливый голос священника сбивал с мысли:
— …отвечал за отдел рукописей в библиотеке Саламанки и интересовался прежде всего процессами инквизиции. Моя задача заключалась, так сказать, в том, чтобы перепроверить определенные приговоры с точки зрения теологии. Во время поисков документов я наткнулся на протоколы. Чрезвычайно поучительные. Речь шла о какой-то рукописи. Я искал ее долгие годы и, наконец, нашел в документах из Кельна. Они были в полном беспорядке, лежали в запыленных ящиках. И, к сожалению, многого недоставало. Рукописи датировались 1511 годом, были созданы в подземельях Святой Инквизиции в Брабанте, родине Босха, в Хертогенбосе. Автором являлся мужчина по имени Петрониус Орис — псевдоним художника, как было принято в те времена. Его настоящее имя осталось невыясненным. Орису велели изложить свою историю для Святой Инквизиции. Я прочитал ее…
IV
Вокруг Хертогенбоса было полно разбойников, головорезов и грабителей, подстерегавших благопристойных граждан в час, когда ясный день переходил в тусклые сумерки, предвестники приближающейся ночи. Когда Петрониус Орис увидел приближавшуюся повозку, он вышел вперед, желая показать вознице, что у него нет дурных намерений. Солнце только село, и в сумерках Петрониус разглядел, что возница натянул поводья.
— Вот это правильно! Выйти и показать, что вы не замышляете дурного, — услышал он голос мужчины. — А если так, то можете забираться в повозку.
При этом возница ударил хлыстом, так что волы подняли головы и сильнее уперлись в ярмо. Украдкой он наблюдал, не появится ли из-за кустов и деревьев прочий сброд. Извозчик почесал шершавый, небритый подбородок, но, кроме Петрониуса, чья одежда хоть и была в дорожной пыли, но выглядела прилично, не увидел никого. Он резко натянул вожжи, и волы тяжело притормозили.
— Вы направляетесь в Ден-Бос? Если хотите попасть в город до закрытия ворот, пошевеливайтесь.
Засмеявшись, Петрониус поднял с земли свой мешок и забросил на повозку, потом взобрался на козлы рядом с возницей. Подмастерье знал, что кучер изучает его с ног до головы, а он со своей спутанной черной бородой выглядит достаточно подозрительно. Взгляд возницы остановился на сапогах Петрониуса из тонкой телячьей кожи, что указывало на небедное происхождение попутчика.
— Надеюсь, эти сапоги не принадлежали несколько часов назад кому-то другому, — бросил он и сплюнул. — Впрочем, у вас открытый взгляд, и я хотел бы вам доверять. Ну, быстро назовите ваше имя. Честные христиане должны знать имена друг друга.
— Петрониус Орис. Художник из Аугсбурга. Направляюсь в Ден-Бос. Я надеюсь получить работу у мастера Иеронима. Вы знаете его?
— А, живописец. Я всегда хотел увидеть, как выглядят эти творцы!
Возница еще раз с любопытством оглядел Петрониуса ударил кнутом над головами волов и щелкнул языком.
— Не вижу никакого отличия от обычных людей, мастер Орис. Нос, рот и уши на месте, как у всех честных христиан. Остальное, надеюсь, тоже.
Он громко рассмеялся — смех эхом отозвался в сумерках тающего дня, — потянул носом и шумно сплюнул в кусты. Затем протянул художнику руку. Орис пожалел ее. Лицо возницы с лукавыми глазами не внушало опасения.
— Добро пожаловать ко мне и моим волам. Майнхард из Аахена, никакой латинской чепухи. Присоединяйтесь. До Ден-Боса можете составить мне компанию. А что касается вашего мастера Иеронима, то почему бы мне не знать его, если полмира только о нем и говорит.
— Правда? Вы можете отвести меня к нему?
— Если вы действительно этого хотите!
— С ним что-то не так?
Кучер снова подстегнул волов — дорога поднималась вверх, и с одной стороны появился обрыв. Взгляд Петрониуса скользил по простиравшейся перед ними долине, поросшей редкими деревьями и кустарником.
— Собор Ден-Боса скоро должен показаться над холмами. Но, ленивые животные! Вперед, неповоротливые обжоры! Зарабатывайте свой ужин. Но! А что касается художника, другая половина мира предпочла бы отправить его ко всем чертям, в ад.
Петрониус держался обеими руками за козлы, чтобы не упасть от тряски. Вот меж двух холмов на горизонте показалась церковь Святого Иоанна. Она была похожа на большой зуб, окутанный лесами. Строилась башня, и колонны главного нефа выступали вверх над высокими сводами. На фоне незаконченного храма Христова Орис увидел три столба дыма, поднимавшихся в небо рядом с остовом башни.
— Почему же прямо в ад? Он что, плохо рисует?
— Нет! — прогремел возница. — Я так не думаю, хотя и не видел ни одной его картины. Но то, что он рисует, мешает людям. Некоторым людям. Посмотрите туда. Собаки снова сорвались с цепи. — Он показал на столбы дыма, поднимавшиеся выше и выше и исчезавшие в голубых сумерках.
