Синдром гладиатора - Разуваев Петр (читать книги без регистрации txt) 📗
Я всё понял ещё в самолёте, поэтому сразу пошёл к стойке ресепшен. Гордо отклонив предложенный мне номер, я с видом величавым и неприступным поинтересовался: что ещё может мне предложить это заведение? Тут меня стали уважать значительно интенсивнее, в результате чего я доплатил двести долларов и получил ключи от номера люкс. Уже подхватив сумку и направляясь к лифту, я вдруг поймал взгляд своей недавней соседки по самолёту. И столько в нём было откровенной неприязни, что я даже приостановился. То, что говорила в этот момент красивая еврейская девушка своему спутнику, было прозрачнее воды. Что-то типа: «А чем я хуже этого траханого француза, который взял люкс?» Смуглый мужчина с грустными глазами улыбался и, соглашаясь, кивал начинающей лысеть головой. Где он только раздобыл эту стерву? Усмехнувшись, я двинулся дальше.
Выбор номера объяснялся просто. Понты и привычка к красивой жизни были здесь абсолютно ни при чём. Я искренне верил в случайности, но, когда они происходили, внутри меня тут же срабатывал какой-то хитрый маячок, и врождённая осторожность приобретала гипертрофированные размеры. Выделив себя из общей массы пассажиров по материальному признаку, я создал вокруг своеобразную «мёртвую зону». Появление любого объекта в этом пространстве автоматически поднимало мои ушки на макушку. Почему-то сейчас такие предосторожности казались мне отнюдь не лишними.
Апартаменты оказались не роскошными, но вполне приличными. Две комнаты, большая кровать, идеально вылизанная ванная комната, включающая в себя миниатюрную сауну, мини-бар. В общем, всё необходимое для нормального отдыха. Не более того. По здравом размышлении проигнорировав мини-бар со всем его содержимым, я с головой окунулся в водные процедуры. Хороший сеанс сауны вперемежку с контрастным душем практически вернул мне человеческий облик. Усугубив это дело полуторачасовой разминкой, проведённой по всем канонам, без скидок на старость и похмельный синдром, я опять полез под холодный душ и в результате получил самого себя в виде полностью готовом к употреблению. Наконец-то. Радость моя была велика и неописуема.
Тут очень кстати позвонил портье и на безукоризненно правильном английском осведомился, собирается ли господин Дюпре поужинать в ресторане или же есть смысл прислать официанта прямо в номер? Чрезвычайно растроганный такой заботой, я объявил, что хочу быть «как все», а потому минут через десять спускаюсь. Рейтинг мой при этом, похоже, слегка понизился. Быстро подобрав свежую рубашку и модный галстук с какими-то безумными котами по всей поверхности, я натянул костюм и отправился навстречу чревоугодию.
Выстроенного для встречи оркестра, как обычно, не было. Равно как и почетного караула, девушек с цветами, умилённо плачущих старушек и прочего официоза. Нимало не смущённый этаким вот вялым приёмом, я молодцевато преодолел несколько ступенек, ведущих из холла непосредственно в ресторан, и остановился, вникая в особенности пейзажа.
Центральное место в этой композиции прочно занимали «наши». То есть – своевременно подвезённая «русскоязычная» часть пассажиров рейса Амстердам – Санкт-Петербург. Деловито жующие люди плотно обступили длинные столы с разнообразной снедью. Оттаскиваемые от столов тарелки были загружены, что называется, с горкой. Ни о каком мало-мальски элементарном вкусовом этикете никто даже и не помышлял. Сыры соседствовали с селёдкой и копченой колбасой, а запивалось всё это гастрономическое безобразие вполне приличными немецкими и французскими сухими винами. Финский персонал ресторана, потрясенный таким варварским подходом, был полностью деморализован и оттеснён в самый дальний угол зала. Мимо меня гордо прошествовал «борец сумо» с большой тарелкой жареных куриных ножек, творчески приправленных хорошей порцией маринованной с укропом селёдки. Под мышкой у мужчины была крепко зажата бутылка красного вина.
В общем, Русью здесь пахло не по-детски. Я достаточно долго проработал машинистом сцены в Камерном Драматическом театре и, что такое – «русские на шведском столе», знал отнюдь не понаслышке. В те времена я бы уже давно присоединился к жующим соотечественникам. Но это – в те времена.
Оглядевшись, я заметил в противоположном конце зала абсолютно не охваченный энтузиазмом масс уголок. Причина подобного пренебрежения была очевидна – там располагался бар, совмещённый с маленьким национальным ресторанчиком. Своего рода «status in statu». Заказать здесь можно было всё, но, в отличие от дармового шведского стола, сделанный заказ пришлось бы оплатить, что являлось условием совершенно неприемлемым для национальной гордости великороссов. Судя по всему, это было бы наилучшим продолжением избранной мною тактики «мёртвой зоны». Отбросив последние сомнения, я твёрдым шагом направился к последнему оплоту капитализма.
Встречали меня как очень дорогого гостя. У приветливо улыбавшейся светловолосой девушки были на то весьма серьёзные основания. Из десяти столиков девять отчаянно пустовали, а единственным гостем, пожелавшим вкусить пива в спокойной обстановке, оказался тот самый толстяк-голландец, сидевший в самолёте рядом со мной. Кормить здесь было решительно некого, отлаженная машина работала вхолостую, повар скучал и строил глазки тоненькому немужественному бармену. Моё появление было принято на «ура».
Я едва успел сесть за понравившийся мне столик, как тут же подвергся нападению. Милая официантка в кокетливом белом фартучке атаковала меня с яростью оголодавшей фурии. На одном дыхании выпалив полсотни названий шедевров финской кулинарии и успев при этом разложить передо мной карту вин, она с чарующей непосредственностью сдула со лба упавшую прядку волос и замерла, обратившись в слух. Заказать после этого бокал пива было бы просто неприлично.
Управляясь с огромным куском «поронкяристюс», то есть жареной оленины с брусничной приправой, я не без удовольствия наблюдал за видимой мне частью общего зала. Процесс приёма пищи достиг там своего апогея. Халявные вина сыграли с исторически неумеренными в питии россиянами дурную шутку, и за одним из столов сейчас бурно разрешался какой-то локальный, но чрезвычайно шумный конфликт. Высокий мужчина в фиолетовом спортивном костюме громогласно объяснял полной молодой женщине, что за сто баксов он дважды может полюбить английскую королеву, без базара, а вот лично она, корова совковая, должна за счастье почитать, если он её даром полюбит. «Совковая корова» русским языком владела ничуть не хуже своего оппонента, и её видение ситуации было намного более широким и весьма оригинальным. Дискуссия проходила в атмосфере всеобщего интереса и участия.
Целиком поглощённый нежным вкусом оленины, бесподобной в сочетании с бокалом «Cotes du Rhone» и ярким шоу, происходящим в зале, я почти упустил тот момент, когда она появилась на горизонте. Чернокудрая дочь Сиона и Брайтон-Бич уже подходила к моему столику, когда я, наконец, её заметил. Надо отдать ей должное, хороша мадемуазель была необыкновенно. Стройную фигурку обтягивал элегантный черный комбинезон, выгодно подчеркивая и без того притягивающие взгляд округлости. Мягкие волнистые волосы струились живым водопадом, большие выразительные глаза играли на бледном лице, а улыбка, блуждающая на её устах, прозрачно намекала на исполнение самых смелых желаний. Примерно так. Уж что-что, а правильно подать себя девушка умела.
– У вас свободно? – ничуть не смущаясь обилием незанятых мест, спросила она.
– Прошу прощения… – начал было я, делая при этом попытку подняться с места. Но вихрем подскочивший официант оказался быстрее и, галантно отодвинув кресло, с изысканной учтивостью помог даме сесть. Отступление закончилось, не начавшись.
– Что будете пить? – тоном радушного хозяина спросил я. Хорошая мина при любой игре хороша, как-то так это формулируется.
Она ответила мне «улыбкой № 1», очевидно самой обольстительной из своего арсенала.
– Я вас не шокирую? Вы, европейцы, не привыкли к такому способу знакомств?
Вежливость – моё второе имя. Во всяком случае, она должна была так подумать. Мол, мы в Европах только так и заводим беседы, с милыми барышнями иначе и не принято, моветон-с. Кстати, коль речь зашла о знакомствах, то позвольте представиться – аз есмь Андре Дюпре, коммерсант из Парижа. Бизнесмен, то есть.
