Звезды светят вниз (Звезды сияют с небес) - Шелдон Сидни (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
Лара улыбнулась:
– Подобной мне не существует. А если честно, то я всего лишь нанимаю лучших специалистов и не жалею на них денег.
Слишком просто, подумал Томпсон. Чересчур просто. Она явно чего-то недоговаривает. Репортер решил сменить тему.
– Солидные издания на все лады рассуждают о ваших успехах. Хотелось бы, чтобы моя статья вышла, так сказать, более личной. Люди почти ничего не знают о вашем прошлом.
– Я имею все основания гордиться своим прошлым.
– Замечательно. Давайте об этом и поговорим. Как вообще вы пришли в бизнес?
И вновь лицо Лары озарила улыбка. Собеседница журналиста стала похожа на шаловливого ребенка.
– Гены.
– Ваши гены?
– Скорее гены отца. – Повернувшись, Лара указала на портрет, что висел за ее спиной. Из строгой дубовой рамки на Томпсона смотрел моложавый привлекательный мужчина с копной седых волос. – Вот он. Джеймс Хью Камерон. – В голосе Лары прозвучала грусть. – Это ему я обязана своим взлетом. Мать умерла, когда я была еще в пеленках, так что на ноги меня ставил отец. Много лет назад наша семья уехала из Эдинбурга в Америку и обосновалась в Новой Шотландии, в Глэйс-Бэй.
– Глэйс-Бэй?
– Это небольшой рыбацкий поселок на северной оконечности мыса Кейп-Бретон, на побережье Атлантики. Свое название поселок получил от первых французских переселенцев, оно означает «Ледовый залив». Может быть, еще кофе?
– Нет, спасибо.
– В Шотландии деду принадлежали огромные поместья, а отец их еще расширил. Он был весьма состоятельным человеком. Неподалеку от Лох-Морлих до сих пор стоит наш родовой замок. У меня, восьмилетней девчонки, имелась собственная лошадь, платья мне покупали в Лондоне. Мы жили в громадном доме, полном слуг. Ребенку это все представлялось волшебной сказкой. – В голосе Лары звучало эхо далеких воспоминаний. – Зимой мы катались на коньках по замерзшему пруду, смотрели, как мальчишки играют в хоккей, а летом отправлялись купаться на озеро, ходили на танцы, что устраивались в Форуме или Венецианских садах.
Репортер деловито записывал.
– Мой отец строил дома в Эдмонтоне, Калгари и Онтарио. Бизнес с недвижимостью представлялся ему игрой, иного занятия он себе и не мыслил. Я была еще совсем крохой, когда он начал объяснять мне правила этой игры. И я ее полюбила. – Последние слова Лара произнесла с глубоким чувством. – Поймите, мистер Томпсон, то, что я делаю, никак не связано с деньгами, с кирпичом и стальными балками. Для меня важны только люди. Я даю им уютные жилища и удобные офисы, где они воспитывают детей или занимаются бизнесом. Именно это интересовало отца, это же стало главным и в моей жизни.
Журналист поднял голову от блокнота, посмотрел на Лару:
– Вы помните, с чего все началось?
Она чуть подалась вперед.
– Разумеется. В день моего восемнадцатилетия отец спросил, какой подарок я хотела бы получить. В Глэйс-Бэй тогда сотнями прибывали искатели лучшей жизни, поселок с трудом вмещал приезжих. Даже я понимала, что им нужна крыша над головой. Вот и сказала отцу: хочу построить небольшой дом. Он дал мне денег, и через два года я сумела вернуть ему всю сумму. На строительство второго дома я взяла ссуду в банке. В двадцать один год мне принадлежало уже три здания, и каждое давало прибыль.
– Должно быть, отец очень гордился вами.
Глаза Лары потеплели.
– О да. Старое шотландское имя, которое он для меня выбрал, имеет латинские корни и означает «прославленная», или «известная». С самого раннего моего детства отец не уставал повторять, что придет день, и я стану знаменитой. – Мягкая улыбка, согревавшая ее лицо, исчезла. – Он умер совсем молодым, от сердечного удара. Каждый год я езжу в Шотландию на его могилу. Я... Без него наш дом опустел, оставаться в нем у меня уже не было сил, и я решила перебраться в Чикаго. В голове возникла идея создать сеть небольших, но роскошных гостиниц. Я обратилась к банкирам, и мне пошли навстречу. Затея себя оправдала. – Лара едва заметно повела плечами. – Все остальное, как говорится, пыль истории. Психоаналитик сказал бы, что я построила свой собственный мир, возвела вокруг себя империю. Может быть, и так, но скорее это дань уважения отцу. Джеймс Камерон навсегда остался для меня самым удивительным человеком.
– Вы его любили.
– Очень. Как, собственно, и он меня. Как-то раз я слышала, что в день моего появления на свет отец поставил выпивку всем жителям Глэйс-Бэй.
– Значит, все начиналось там. Верно?
– Верно. Все начиналось в Глэйс-Бэй. Почти сорок лет назад...
Глава 3
Глэйс-Бэй
10 сентября 1952 года
Той ночью, когда его супруга дала жизнь сыну и дочери, Джеймс Камерон находился в публичном доме и был в стельку пьян. Он лежал в кровати меж двух молодых скандинавок и не сразу услышал за дверью голос Кристи, хозяйки борделя.
– Джеймс! – Дверь распахнулась, на пороге возникла дородная фигура мадам.
– Да пошла ты, старая курица! – возмущенно заорал Джеймс. – Неужели и здесь не дадут мне покоя?!
– Прости, что приходится прервать ваши утехи. Твоя жена...
– Трахал я ее!
– Безусловно, – хмыкнула Кристи. – Так вот, она сейчас рожает.
– Ну и что? Для этого баба и предназначена.
– Звонил врач. Он разыскивает тебя уже часа два, и без всякого успеха. Дела довольно плохи. Советую поторопиться.
Камерон с трудом сел на постели, свесил ноги, потряс головой.
– Чертова кошелка. Нигде от нее не скроешься. Ладно, мэм, иду, иду. – Он с сожалением посмотрел на два обнаженных женских тела. – Но платить за этих потаскух я не буду.
– Хорошо, хорошо. Одевайся и бегом в свою ночлежку. – Кристи повернулась к девушкам: – А вы – за мной!
Когда-то Джеймс Камерон был весьма привлекательным мужчиной, но теперь его лицо несло на себе неизгладимые следы множества самых низких пороков. Никто не решился бы дать Камерону меньше пятидесяти. В свои тридцать лет Джеймс был управляющим одного из ночлежных домов, или пансионатов, которые принадлежали Шону Макаллистеру, владельцу единственного в городке банка. Последние пять лет Джеймс Камерон и его жена Пегги твердо придерживались принципа разделения обязанностей: он пил, она мыла комнаты и готовила еду для двух десятков постояльцев. По пятницам муж собирал плату во всех пяти пансионатах, что являлись собственностью Макаллистера. Это служило Камерону еще одним поводом – если таковой ему требовался – оставить постылую супругу и как следует промочить горло.
Джеймс был тяжелым человеком, причем собственный невыносимый характер служил для него источником радости. Джеймс был неудачником, причем свято верил в то, что в бедах его виноваты исключительно окружающие. Со временем он даже научился находить в своих несчастьях удовлетворение. Невзгоды судьбы как бы окружали его ореолом мученика. Когда Джеймсу исполнился год, его семья перебралась из Шотландии в Глэйс-Бэй, прихватив с собой лишь скудные, самые необходимые пожитки. Родителям пришлось мучительно бороться, чтобы выжить в чужом краю. Четырнадцатилетнего мальчишку отец отправил на угольные копи. В шестнадцать Джеймс надорвал спину и ушел из шахты. Годом позже отец и мать погибли в железнодорожной катастрофе. Получалось так, что напасти Камерону посылала сама судьба. Однако были у юноши и два неоспоримых преимущества: редкая для парня красота плюс обаяние, которое усиливало ее чары, когда подсказывала интуиция. Однажды, в Сиднее, соседнем с Глэйс-Бэй поселке, Джеймс встретил симпатичную Пегги Максуэлл, приехавшую вместе с родителями на каникулы. Если говорить строго, Пегги нельзя было назвать красивой, зато у ее отца водились доллары, а Джеймс не имел за душой и гроша. Ему удалось без особых усилий очаровать девушку. Две недели спустя та, пойдя наперекор воле отца, вышла за него замуж.
– Я дам дочери приданое в пять тысяч долларов, – сообщил жениху Джордж Максуэлл. – Таким образом, ты получишь шанс стать человеком. Рекомендую вложить деньги в недвижимость, через пять лет сумма удвоится. Можешь рассчитывать на мою помощь.
