Поезд-беглец - Кроун Рэй (читаемые книги читать txt) 📗
— Да на улице-то минус тридцать. Куда ж бежать?!
— Но я все равно уйду, Джона. А ты пойдешь со мной? Я не услышал ответа и повторил:
— Ты пойдешь со мной, Джона? Я подожду тебя…
— Нет, братан, — вымолвил Джона.
Тяжело дались ему эти слова. Не из-за сломанной челюсти, конечно, а потому, что впервые в жизни он вынужден был сказать мне, что отказывается от побега.
— Нет, я не пойду. Здесь мой дом. Здесь я пахан. А там, на воле, я уже не смогу пинки раздавать направо и налево. По крайней мере, так, как раньше, у меня уже не получится.
— Зато у меня получится, братишка.
— Вот ты и иди, Мэнни. Давай, дружок. Иди и покажи им всем.
— Я покажу! Вот увидишь… — Как грустно мне было смотреть на Джону. Конечно, он не выглядел сломленным, но за эти несколько недель, что мы не виделись, он здорово осунулся. И, по-моему, даже постарел.
— Запомни, Мэнни, что бы ни случилось, не дай им вернуть себя. Нельзя, чтоб они опять засунули тебя сюда, приятель.
Я утешил его:
— Я найду себе местечко, Джона. Приятное местечко… Чтоб можно было на солнышке погреться…
Из-за моей спины раздался голос санитара, который меня на кресле-каталке возил:
— Вертухаи на горизонте, Мэнни. Пора завязывать. Я посмотрел в глаза пахану.
— Счастливо тебе, Джона!
— И тебе, Мэнни. — В голосе его зазвучали нотки, никогда доселе мною неслышанные:
— Братишка, все на тебя смотрят, учти это. Все, кто по эту сторону решетки. И ты не должен позволить разным ублюдкам пришить тебя. Потому что тогда разобьется много сердец. Ты оставляешь здесь много родственных душ. Здесь твои единомышленники. И последователи. И я люблю тебя…
Санитар увозил меня, а я все смотрел и смотрел в худое, разбитое, замотанное в бинты лицо Джоны, и глаза его прошибали мою душу насквозь. Они подбадривали меня и не давали пропасть на этом свете… Я понял в этот миг, что должен сделать то, на что Джона угрохал всю свою жизнь. Иначе грош мне цена!
БАК
Все идет как обычно. Все идет как обычно. Главное — не суетиться…
— Белье в прачечную! Дайте пройти…
Не узнаю свой собственный голос. Назначенное время прошло двадцать минут назад, и я уже замандражировал. Спокойно, Бак! Ты не должен подвести Мэнни!
— Дайте пройти… Кидайте белье в тележку… Побыстрее, приятель, бросай свои занюханные штаны… Белье в прачечную!
Посмотрю, как это делается, и в следующий раз сам рвану отсюда. Сейчас главное — успеть! Мэнни, будь спок! Бак Логан еще никого не подводил.
— Ребята, побыстрее тряпки ко мне бросайте. Дайте пройти…
А этой бабе чего надо? С ее-то задницей и работать охранником в тюряге! Только бы ребята выручили, а то начнет каждую дерюгу рассматривать.
— Эй, девушка, проверь-ка, чего ему там в тележку насовали… Ищи получше!
Молодцы-ребята, услышали мой призыв…
— Лучше, дорогая, в моих штанах поищи! У меня тоже найдется, чего тебе сунуть…
Удачно сострил. Толстяк, в другой раз я бы посмеялся над твоей шуткой. У кого в штанах бессмысленно что-либо искать, так это у тебя. И под юбку ты вовремя полез — она, как ужаленная, от тележки и от твоей решетки отскочила. Бросилась мне дверь открывать. Я — твой должник, Толстяк, ты мне пять минут сберег. А то и все десять.
— Белье в прачечную!
С этим криком я выскочил в коридор, а там меня уже ждал Мэнни:
— Опаздываешь, приятель…
И в ту же секунду скрылся в моей тележке вместе с приличных размеров спортивной сумкой. Мгновенно зарылся в грязном белье, будто всю предыдущую жизнь только этим и занимался. В Аризоне я один раз видел нечто подобное: змея в песок ушла, доля секунды — и нет ее… Я двинул тележку и повернул за угол, пробормотав:
— Прости, друг. Нас с помывкой задержали. — И истошно завопил:
— Белье в прачечную!
В конце коридора сидел Джексон. Он слышал мой крик и равнодушно листал журналы в поисках голых красоток — помешаны, что ли, все негры на телках? — ив ожидании моей тележки. Нужно чем-то отвлечь Джексона, иначе он нюхом почует что-нибудь подозрительное. В его дежурство происшествий не бывает. О побегах уж я и не говорю. Только бы отвлечь от тележки!
— Пропусти, начальник. Белье в прачечную везу. Пропусти!
Как же медленно он отпирает дверь! Вылупил на меня свои зенки…
— Как жизнь, Джексон?
— А что?
Он открыл — наконец-то! — эту дерьмовую дверь и пропустил меня.
— Да нет, ничего. Везу вот белье в прачечную и думаю: а поинтересуюсь-ка я, как дела идут у начальника.
— А чего тебе-то? Чего ты это вдруг заинтересовался? Может, случилось что?
Джексон запер дверь, повернулся ко мне и резко и неожиданно наклонился над тележкой…
Я понял: если Джексон начнет рыться в грязном белье, если он хотя бы лапу свою поглубже сунет, — это конец. И я воскликнул (не столько громко, сколько неожиданно для охранника): «Да, Джексон! У меня же для тебя сюрприз, приятель!» Тот застыл, повернул голову, недоверчиво взглянул на меня: «Какой еще сюрприз?»
Первый раунд — за мной. Продолжаю натиск: «Ну как же?! Ты что, забыл?» Сам мне рассказывал, что твой наследник собирается в этом году в «Золотых перчатках» выступать…» Джексон разогнулся, любопытство взяло верх:
«Ну и?..»
И второй раунд — мой. Теперь — поразить его наповал… Я вытащил из-за пазухи свои любимые перчатки, чемпионские, политые кровью и потом, обласканные мною, и протянул их Джексону: «Держи, приятель, они твои», — после чего тут же толкнул тележку с бельем и с Мэнни на площадку грузового лифта. Джексон не мог глаз оторвать от подарка, машинально протянул руку в сторону и нажал кнопку «Вверх», пробормотав: «Спасибо, Бак». О, как медленно ползет этот черепаший лифт! Надо поэффектней провести концовку поединка с этим негром… Я потрепал его по плечу: «Да ладно, чего уж там… Знаешь, Джексон, что я тебе скажу… Ты всегда казался мне чертовски добрым малым, а потому я уступаю тебе это свое дерьмовое хозяйство всего за 80 „зелененьких“. Мне-то они за две сотни долларов достались, но тебе, начальничек, я уступаю за 80, так и быть»… Ха! Он растерялся, как будто я ему сказал, что Рэнкен сдох: «Бак, у меня нет 80 долларов…», — и хотел, было, вернуть мне перчатки, но тут я его и достал: «Нет проблем, начальник. Какие могут быть счеты? Я же сказал: с тобой-то мы найдем общий язык. Я боксер, твой сын боксер… Считай, что тебе долгосрочный кредит открыл… Ну, скажем, ты вернешь мне бабки, когда они у тебя появятся!» И я, довольный, заржал, а Джексон тоже не удержался и хмыкнул: «Тогда, конечно, все в порядке».
Наступила пауза. Сколько же будет ползти этот дерьмовый лифт! Я повторил: «Нет проблем, начальник! Я знал, что мы с тобой всегда договоримся. Что все будет „о'кей“… Джексон кивнул, не отрывая глаз от моих роскошных, перевязанных чемпионской ленточкой перчаток:
«Да уж… Рукавички что надо!» И снова — пауза. Молчать нельзя! У ниггера нюх, как у овчарки! А у меня в голове — пустота. Только одна строчка вертится: «А у моей маленькой Мэри есть одна маленькая штучка…» И я нелепо брякнул опять про перчатки: «Правда, нравятся?»
Джексон посмотрел на меня повнимательней: «Да, конечно», — и я не выдержал, отвел взгляд в сторону… О, спасение мое! На стуле Джексона лежал журнал, который он листал в ожидании моей тележки. Это был свеженький номер. «Девчушки». Я сам обожаю рассматривать снимочки, выбирая, кого из малышек я трахнул бы при первой же встрече. Мне даже не понадобилось разыгрывать восторг: «Боже мой! Январь 1985-го! Какая телка! Высший класс эта белая кошечка, правда, Джексон?» Он глупо хихикнул: «Ничего, ничего…» «Да какое там „ничего“! Ты посмотри, начальник, у нее же все на месте. Я так думаю, этот Хью Хеффнер, черт бы его побрал, в своем „Плэйбое“ даром времени не терял. Уж он-то знает толк в том, что у бабы между ног спрятано, правда, Джексон?» Негр одобрительно кивал: «Конечно, знает, конечно…» Я подмигнул ему: «Слушай, Джексон, а как насчет?.. Ты и она, а? Как?» Он тупо уставился на меня: «Что?» Ну и козел! «Что? Что? Ты хотел бы ее ноги себе на плечи положить, а? Это ведь не страшно, что она белая, правда? Зато девочка в самом соку, скажи, Джексон?» Он не успел ответить. Лифт заскрежетал и остановился. Я уже думал, что мы так до неба подниматься будем. Я толкнул тележку, с места не так-то легко ее сдвинуть, но Джексону надоело, видно, стоять или сидеть без всякого смысла: «Дай-ка я тебе помогу, парень», — и мы вдвоем налегли на тележку и выкатили ее с площадки лифта. Негр вернулся, и я бросил ему вслед: «Знаешь, Джексон… Ты все-таки передай своему малышу, что я ему желаю удачи, ладно?» Он выглядел очень расстроганным: «Спасибо тебе, Бак! За все спасибо, дружище!» А я покатил по двору тележку, бормоча: «Это тебе спасибо, Джексон! Тебе спасибо…», — и завопил, как резаный, чтоб слышала тюремная охрана:
