Дремлющий демон Декстера - Линдсей Джеффри (книга жизни .txt) 📗

– Конечно, ты можешь сам войти внутрь и найти груду отрезанных рук и ног.

– Черт! – снова сказал он. – У меня будут неприятности, потеряю работу, а? Зачем мне это, а?

– А как насчет гражданского долга?

– Да ну, ладно, да? Че вы мне мозги долбаете? Какое вам дело, если меня выгонят с работы?

Он не то чтобы протянул руку, это было бы слишком благородно с его стороны, но ясно, что Эстебан надеялся на небольшой презент, который мог бы обезопасить его на случай вероятной потери работы. Очень резонно, если иметь в виду, что это все-таки Майами. У меня была только пятидолларовая банкнота, а мне на самом деле хотелось пирожка с чашкой кофе. Поэтому я просто кивнул – с человеческим пониманием.

– Ты прав. Мы думали, что тебе не придется видеть все эти части тела. Я ведь сказал, что нынче их будет больше? Но я на самом деле не хочу, чтобы ты потерял работу. Извини за беспокойство, Эстебан. Удачного дня! – Я улыбнулся Деборе. – Пойдемте, офицер. Нам надо успеть в другое место, чтобы найти пальцы.

Дебора все еще хмурилась, однако у нее есть природный дар актрисы. Пока я прощался с Эстебаном, она открыла дверцу машины и забралась внутрь.

– Погодите! – позвал Эстебан. Я посмотрел на него с выражением вежливого интереса. – Клянусь Господом, я не хочу еще раз найти это дерьмо…

Какой-то момент он смотрел на меня, как бы надеясь, что я смягчусь и отсыплю ему горсть медяков, но, как я сказал, пирожок уже отяготил мое воображение и уступать я не собирался. Эстебан облизал губы, потом быстро повернулся и сунул ключ в замочную скважину большой двойной двери.

– Идите. Я подожду вас здесь.

– Если ты уверен… – сказал я.

– Давай, парень, чего тебе еще от меня надо? Давай! Я встал и посмотрел на Дебору.

– Он уверен, – сказал я ей.

Она только покачала головой – странное сочетание раздражения младшей сестры и мрачного полицейского юмора.

Деб обошла машину и вошла в дверной проем, я – за ней.

Внутри Арены было прохладно и темно, что меня совсем не удивило. В конце концов, это хоккейная площадка ранним утром. Не сомневаюсь, что Эстебан знает, где включается свет, он просто не решился сказать нам об этом. Деб отстегнула от пояса большой фонарик и направила луч на лед. Я затаил дыхание, когда луч выхватил из темноты сначала одни ворота, потом другие. Деб осветила периметр, пару раз останавливаясь, потом повернулась ко мне:

– Ничего. Пусто.

– Похоже, ты разочарована.

Она фыркнула и направилась к выходу. Я остался посередине площадки, чувствуя прохладу, поднимающуюся со льда, перебирая свои счастливые мысли. Или, если точнее, не совсем свои мысли.

Потому что, как только Деб повернулась, чтобы уйти, я услышал тихий голос откуда-то из-за плеча – холодный и сухой смешок, знакомое пушистое прикосновение на пороге слышимости. И как только дорогая моя Дебора вышла, я встал без движения там, на льду, закрыл глаза и вслушался в то, что собирался сказать мой древний друг. Этого оказалось немного – чуть-чуть инфрашепота, намек на ультраголос, но я услышал. Одним ухом я слушал, как он хихикает и бормочет приятные и страшные слова, другое дало мне знать, что Дебора велела Эстебану войти и включить свет. Что он и сделал через мгновение, а тем временем тихий, беззвучный шепот вырос в неожиданное крещендо грохочущего безудержного юмора и добродушного ужаса.

– Что это? – вежливо спросил я. Единственным ответом стал всплеск голодного веселья.

Я, правда, понятия не имел, что это значит. Но особенно не удивился, когда раздался крик.

В крике Эстебан на самом деле ужасен. Это был хриплый, сдавленный стон – казалось, на него напала жесточайшая рвота. В общем, ничего музыкального.

Я открыл глаза. В таких условиях сосредоточиться невозможно, впрочем, слушать больше было некого. Шепот прекратился, как только начались крики. В конце концов крик все объясняет, не так ли? Поэтому я открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть Эстебана, как из катапульты, вылетающего из маленького чулана в дальнем конце Арены и выпрыгивающего на лед. Он катится по льду, стуча чем попало, поскальзываясь, падая, хрипло постанывая по-испански, и наконец врезается головой в бортик. Вскакивает на ноги и несется в сторону выхода, хрюкая от ужаса. На том месте, где он упал на лед, остается небольшое пятно крови.

Дебора быстро входит в дверь, пистолет наготове, а Эстебан, спотыкаясь, проскальзывает мимо нее на свет крепнущего дня.

– Что такое? – спрашивает Дебора, все еще сжимая оружие.

Я склонил голову, прислушиваясь к последнему эху финального сухого смешка, и, пока стонущий ужас все еще звенел у меня в ушах, я понял.

– Кажется, Эстебан что-то нашел, – сказал я.

Глава 22

Полицейская политика, которой я так старался произвести впечатление на Дебору, оказалась скользкой штукой со множеством щупалец. Когда сводишь вместе две правоохранительные организации, которым, по правде, наплевать друг на друга, совместные операции имеют тенденцию развиваться очень медленно, словно по учебнику, со множеством проволочек, оправданий, завуалированных оскорблений и угроз. Очень забавно наблюдать, конечно, но это все-таки затягивает процедуру больше, чем нужно. Так что после того как Эстебан проявил свои ужасные способности в пародировании альпийского йодля, успело пройти несколько часов, прежде чем пререкания по поводу юрисдикции наконец разрешились и наша команда приступила к изучению веселенького сюрприза, который обнаружил наш друг Эстебан, когда открыл дверь чулана.

Все это время Дебора большей частью держалась в стороне, очень стараясь контролировать свое нетерпение, но не настолько, чтобы скрыть его. Прибыл капитан Мэтьюз с детективом Ла Гэртой на буксире. Они пожали руки своим двойникам из округа Бровард – капитану Муну и детективу Макклеллану. Состоялся долгий, подчеркнуто вежливый спарринг, который свелся к следующему: капитан Мэттьюз пришел к обоснованному убеждению, что обнаружение шести рук и шести ног в округе Бровард является частью расследования его департамента в связи с тремя головами, найденными в Майами-Дейд, у которых не хватает именно этих частей. Он утверждал, используя весьма простую и дружественную терминологию, что будет слишком натянутым предполагать, что сначала он находит три головы без туловищ, а потом три совершенно посторонних тела без голов вдруг объявляются здесь.

Мун и Макклеллан с равной логикой указывали на то, что головы в Майами находят постоянно, но для Броварда это несколько необычно, поэтому они, может быть, и отнеслись к делу слишком серьезно. Впрочем, так или иначе, нельзя быть уверенным, что находки связаны друг с другом, до того как не будет закончена предварительная работа, которую, ясное дело, должны провести они, поскольку это их юрисдикция. Конечно, они с радостью поделятся результатами, когда последние будут готовы.

Что, разумеется, неприемлемо для Мэттьюза. Он скрупулезно объясняет, что люди из Броварда не знают, что именно следует искать, могут что-то пропустить или уничтожить ключевую улику. Конечно, не по некомпетентности или тупости; Мэттьюз совершенно уверен, что люди из Броварда в сложившихся обстоятельствах способны проявить абсолютную компетентность.

И это, естественно, не могло быть воспринято Муном в качестве дополнительного стимула к сотрудничеству; он заметил с некоторым напряжением в голосе, что, похоже, здесь подразумевают, что его департамент укомплектован второсортными идиотами. К этому моменту капитан Мэттьюз уже настолько разозлился, что еще вежливее ответил, что нет, что вы, конечно, совсем не второсортными. Уверен, все закончилось бы кулачным боем, если бы в качестве рефери не появился джентльмен из ДЗНФ. [29]

ДЗНФ – это вроде ФБР на уровне штата. Они обладают юрисдикцией по всей территории штата в любое время, и в отличие от федералов к ним с уважением относится большинство местных полицейских. Прибывший офицер оказался человеком среднего роста и строения, с бритой головой и коротко подстриженной бородкой. Когда он встал между двумя полицейскими капитанами значительно крупнее его самого, они мгновенно заткнулись и отступили на шаг назад. Одним махом он всех успокоил, все организовал, и мы быстренько снова оказались на аккуратной и упорядоченной сцене множественного убийства.