Сыны Зари - Кертис Джек (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗

– Я не могу отвечать на такие звонки отсюда. – Голос Латимера упал почти до шепота.

– Ну уж если я их делаю, – сказал Уорнер, – то ты на них будешь отвечать. Что происходит?

– Они нашли гильзу... – сказал Латимер, вздохнув.

– Господи, да знаю я уже это!

– Они начали прочесывание.

– И что же?

– Ничего. Человек ушел. Что они и ожидали.

– Но они убеждены?

– Да, совершенно убеждены. Но у них нет ничего определенного, понимаешь? Они проверяют дома, где уже не живут или вроде бы не живут. В большом районе это довольно долгий процесс. Во всяком случае, ни за каким домом конкретно они не наблюдают.

Уорнер помолчал, что-то обдумывая.

– Он все еще может быть там, – сказал он, – может просто не открывать дверь. Или он в каком-то месте, которое они пока не проверили.

– Да, может. Но они так не считают. Этот парень не дурак. Он, конечно, здорово напортачил в парке, но ведь это первый раз, когда он сплоховал. Возможно, он и спятил, но и в методичности ему не откажешь. Так что смыться из этого района – шаг вполне очевидный.

– И они думают именно так?

– Да... Бернард, мне пора идти. Я не могу...

– Робин Кэлли все еще возглавляет опергруппу?

– Да, – ответил Латимер, снова вздохнув.

– Ты еще получаешь его доклады?

– Да, время от времени. Его приемы несколько эксцентричны.

– Осади его.

– Невозможно. Для этого нужна причина. Я не могу просто...

– Он опасен, и то, как он думает, опасно, – сказал Уорнер более жестким тоном.

– Но не могу же я продемонстрировать всем, что мешаю делу без всяких причин. Не беспокойся. Он же нисколько не продвинулся вперед.

– У него есть теория. Правильная теория.

– Но Кэлли этого не знает. – Голос Латимера стал погромче, но он тут же понизил его. – Бернард... это надо прекратить. Я больше ничего не могу для тебя сделать.

– Можешь, – сказал Уорнер. – И сделаешь. – Он специально помолчал, но не для того, чтобы дать Латимеру возможность ответить, а чтобы подчеркнуть отсутствие этого ответа. – Держи меня в курсе насчет того, что делает Кэлли. Я хочу знать ход его мыслей.

Он снова сделал паузу и услышал голос Латимера, явно сдерживавшего дыхание:

– Хорошо, Бернард.

Уорнер вполне расслышал его, но все же переспросил:

– Что-что?

– Хорошо.

– Что ты хочешь? – спросила Энджи. – Что-нибудь поесть?

Росс не ответил. Она подошла к холодильнику и взяла там немного сыра и ножку цыпленка. Потом поставила на стол хлеб. А когда вскипел чайник, налила две чашки растворимого кофе. Он съел еду и выпил кофе.

– Мы скучали по тебе, – сказала она. И несколько рискуя, добавила: – Это удивительно, что ты вернулся.

– Я не могу остаться, – покачал Росс головой.

Он подошел к стеклянной двери, ведущей в сад, и выглянул наружу. Было темно, но он знал, что высматривать там нечего. Было два часа ночи. Однако Энджи еще не спала. Она услышала, как он появился у этой стеклянной двери и чуть слышно, двумя короткими ударами, постучал. Он, должно быть, перелез через низкую изгородь, отделявшую ряд садиков позади домов.

– Тебе будет здесь хорошо с нами, – сказала она. – Со мной и с детишками. А можно и уехать куда-нибудь. Продать все и уехать. А как бы тебе хотелось?

Росс вглядывался в темноту сада. В тусклых отблесках света с улицы ему был виден контур изгороди, аккуратные цветочные клумбы, темный прямоугольник газона... Ближе к нему было отражение света из кухни, которое, казалось, парило в темноте, некая безмолвная оболочка, мгновение из спирали времени. Энджи стояла рядом в халате, с растрепанными волосами, а губы ее беззвучно шевелились.

– Мы можем поговорить об этом утром. А сейчас, может быть, пойдем спать, а? Ты не хочешь?

Место, которое ты пытаешься найти после долгого отсутствия... Дороги выглядят знакомыми, а разные приметы местности, кажется, указывают тебе путь. «Вот оно, – говоришь ты, – я уверен, что это именно то место». Но это не так, потому что само оно не признает тебя...

– Ты выглядишь усталым, Эрик...

Нет, это не усталость. Это гнев. Он хотел вернуться и найти этого мужчину, этого наездника, этого человека, которому он назначил умереть. Ошибка. Он приложил руку к щеке и увидел, как отражение Энджи всплывает вверх и медленно приближается к нему из сада.

– Дай-ка я взгляну, – сказала она.

Он сел на кухонный табурет, а она осторожно оторвала пластырь, прилепленный им к ране. Отекший синяк, пересеченный свежим разрезом, был окружен кровавым ободком. Энджи принесла антисептик и кусочек ваты и, наклонившись к нему, слегка коснулась раны. Эта поза почти соединила их головы. И когда она говорила, ее дыхание касалось его век, и они вздрагивали.

– Мы можем уехать куда-нибудь совсем ненадолго, так, переменить обстановку, может быть, на пару недель. Или ты можешь просто остаться здесь и отдохнуть. Тебе бы как хотелось?

Гнев нахлынул и отступил, словно заблудившийся прилив. Здесь не было ничего, что принадлежало бы ему. Он думал о своей позиции для стрельбы и о том, что открывалось его взгляду в прицеле; он думал о том, как перекрестье прицела делит эту картину на четыре части, как бы затягивая жертву прямо в самый центр, в мертвую точку. Он слышал хлопанье крыльев.

А Энджи вела его через гостиную. Столы, стулья, диван, телевизор. И вверх по лестнице. Ковер, перила, корзина с бельем на лестничной площадке. А потом в спальню. Туалетный столик, зеркало, книги и радиочасы на тумбочке у кровати. Он разделся и лег в постель, выключив свет.

– Эрик... – И снова ее дыхание коснулось его лица.

Он подхватил ее под бедра, словно поднимал груду белья, не дожидаясь, пока она будет готова, совсем не расходуя на нее времени. Она прошептала «подожди», но он уже был в ней, царапая там все, как наждаком, двигаясь без всякой нужды в ответном ритме. В свете, проникающем из-за приоткрытых занавесок, она видела его голову над своей, его напрягшуюся шею, его глаза, широко раскрытые и вперившиеся в стену над изголовьем кровати. Она положила руку на его плечо, желая замедлить его движения, заставить его подумать и о ней, но он только усилил захват ее ляжек, заставляя ее отвечать участившимся содроганиям его бедер.

Он кончил, и она с болью и печалью ощутила этот миг. Но он продолжал двигаться, ударяясь о нее, сжимая лишь ту ее часть, которая была ему нужна, словно он вообще не ощущал ничего и не знал, когда надо остановиться. Его шея все еще была напряжена, а глаза устремлены на стену.

Ошибка. Ведь он же должен был умереть. Все не так. «А как бы тебе хотелось?» – спросила она. Не так, не так, не так...

Все тот же сон: Эрик пробирается через толпу и останавливается, время от времени касаясь чьего-то плеча. Энджи видела в этой толпе и себя. Она торопилась к своему мужу, расталкивая других в стороны. Но вот он прошел мимо нее, и в глазах его не промелькнуло и тени узнавания.

Энджи проснулась и обнаружила, что в постели она одна. Дверь закрылась, и она хорошо расслышала этот звук. «Надо было сказать ему», – подумала она. Но возможно, это и не имело никакого значения. Ведь она же хотела, чтобы он вернулся. Возможно, это и в самом деле не имело значения. А Росс уже стоял в дверях спальни.

– Кто был здесь? – спросил он. – Кто заходил в мою комнату?

– В твою комнату? – Она почувствовала глупость этого вопроса, едва задав его.

– Кто был там, в комнате? – Эрик надвигался на нее. – Энджи!

Это прозвучало совсем не похоже на ее имя. Она сказала:

– Здесь был Мартин Джексон.

Пока он одевался, она плакала, зажимая лицо руками, чтобы не разбудить их детей, ее и Эрика детей.

"Эрик... Нет, не надо в доме. Там, где она. Не в одной из тех комнат, где вы жили вместе. Наш с тобой миг должен быть именно нашим. Я хочу увидеть тебя и хочу, чтобы ты увидел меня. Нам не о чем говорить, но нам нужен хотя бы миг для самих себя. Это было так давно. Я сказал, что люблю тебя. И тогда ты ушел.