Настоящий полковник - Ильин Андрей (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
Кто остается?
Прокуратура? По идее, коррупция ее прямое дело. А по-настоящему все спустится до уровня городского прокурора, у которого тоже рыльце в пушку. Который тоже… Причем до самого последнего дня. Потому что его «БМВ» мелькнул на последней встрече Хозяина с прочими непоследними в табели о рангах лицами. С главой городской администрации, начальником горотдела милиции и кого-то из штаба округа, потому что та «Волга» имела армейские номера и была приписана к гаражу командующего округом.
Стоп!
Вот и еще одна заинтересованная в компромате сила. Военные! Потому что Боровицкий и власть, а теперь власть и неизвестно кто, эксплуатируют военный аэродром. С ведома и при возможном попустительстве бывшего на встрече высокопоставленного работника округа.
Это уже гораздо интересней.
Военные — та сила, которая может встать над местной дракой. Или влезть в драку для того, чтобы потянуть одеяло на себя. Для чего им надо будет вытянуть с нар его, Зубанова. Который знает закулисную городскую кухню.
Вариант?
Вариант!
Правда, теоретический, так как компромата нет. Компромат выдуман.
Но все равно вариант. Потому что, как обернется дело в будущем, — неизвестно…
Больше полковника не беспокоили. Допрашивали вяло, для проформы, чтобы только заполнить очередной, для отчета о проделанной работе, бланк. Били мало и несильно. И быстро отправляли в камеру.
То, что почти не били, — хорошо.
То, что не разговаривали, не торговались, — плохо. А может, очень плохо. Это — как повезет…
Через неделю в камеру вошел человек в хорошо сидящем штатском костюме.
— Майор Федеральной службы безопасности, — представился он.
— Гэбэшник?
— Можно и так. Раньше, когда было государство, было ГБ. Теперь ФСБ.
— Я нанес какой-то урон обороноспособности страны?
— Никоим образом! Я здесь неофициально.
— Зачем?
— Насколько я знаю, мы коллеги?
— Мои коллеги — пенсионеры. А вы, я так понимаю, пока еще служите?
— Служу.
— Ну значит, мы по разным ведомствам. Так что задавайте свои вопросы.
— Вопросов как таковых у меня нет Есть интерес к вашему бывшему шефу. В связи с рядом других дел.
— К Боровицкому?
— Совершенно верно. Как вы думаете, кому была выгодна его смерть?
— Всем.
— Можно точнее?
— Точнее некуда. Его смерть была выгодна всем.
— Тогда я поставлю вопрос по-другому. У него были враги?
— Были.
— Кто?
— Я же говорю — все.
— Но кто-то больше?
— Все одинаково.
— Такого не бывает!
— У удачливых бизнесменов бывает.
— Я так понимаю, что вы не хотите отвечать на мои вопросы?
— Напротив — отвечаю на все.
— Наверное, вы не вполне верно истолковываете мой к вам приход. Мы не ставим целью облегчить задачу следствию, напротив, мы бы хотели помочь вам.
— Я бы тоже хотел.
— Но для этого нам надо определить круг потенциальных врагов Боровицкого. Тех, кто мог организовать на него покушение.
— Милиция считает, что это сделал я.
— Мы придерживаемся иного мнения. И хотели бы утвердить в этом мнении следствие. Но для этого нам надо знать, чьи интересы задевал Боровицкий и чьи вы.
— Я?
— У нас создалось впечатление, что следствие ведется предвзято. И мы с вашей помощью хотим понять почему.
— Наверное, потому, что отпечатки моих пальцев были обнаружены на винтовке.
— Через два дня после того, как винтовка была найдена.
Это было уже интересно.
— Мы предполагаем, что вы не стреляли из винтовки, на которой были обнаружены отпечатки ваших пальцев.
А это уже совсем интересно.
— Мы предполагаем, что отпечатки появились после. И что вы невиновны.
— Приятно слышать.
— Отсюда возникает вопрос — почему убийцу хотят сделать из вас?
— Может быть, потому, что у меня были причины для мести Боровицкому.
— Равно как у других. Боровицкого, как утверждаете вы, не любят все.
— Тогда потому, что у меня нет алиби.
— У четверти населения города нет алиби. Отсутствие алиби не может быть основанием для обвинения в преступлении. Тем более в таком.
Мы предполагаем, что существуют какие-то иные причины удержания вас здесь! Какие?
Ах вот оно что?
— И для того, чтобы помочь вам, мы должны понять, чем вы не угодили милиции или власти. Чем?
— Может, они думают, что я деньги у них занимал? И вернуть забыл. Отчего они так на меня взъелись. Или, сам того не зная, дочь главы администрации… Ну вы понимаете.
Майор очень широко и очень дружелюбно улыбнулся.
— Зря вы так! Мы хотим вам помочь.
— Я тоже. И потому пытаюсь представить, чем я не угодил сильным мира сего.
— Соблазненной дочкой?
— Ну, может быть, женой. В темноте, знаете, возраст определить трудно.
— Но, может, какие-нибудь более серьезные причины?
— Есть! Вы правы, есть и более. Должен вам сообщить, что ваш начальник милиции имеет нетрадиционную, в смысле личной жизни, ориентацию. И, пользуясь своим служебным положением, склоняет меня к сожительству путем обвинений в убийстве и подтасовки данных криминалистической экспертизы.
— Зачем вы юродствуете? — напряженно и уже без улыбки сказал майор ФСБ. — Мы действительно хотели вам помочь…
— Если вы хотите мне помочь, удовлетворите силами ФСБ потребности начальника милиции…
— Козел!
— Это как вам угодно.
— Глупо! — сказал майор, вставая. — Сгниешь здесь зазря. А мы бы тебя вытащили. Запросто вытащили.
— За мое хорошее поведение?
— За нормальное, человеческое поведение. Которое не ставит под удар других людей.
— Хорошо. Я понял.
— Тогда подумай, что для тебя лучше. И где для тебя лучше — здесь или на свободе. Майор встал и пошел к двери.
— Надумаешь — позови меня. И через день будешь там, за забором. А если не позовешь… То пеняй на себя.
Майор вышел. Полковник остался. Теперь все стало ясно. Предельно ясно. Обложили полковника, сволочи! Со всех сторон обложили. Со стороны милиции, администрации, собственных сослуживцев, а теперь вот еще и ФСБ. Все они в одной связке. И значит, хода отсюда, из подвалов горотдела, нет.
Если не найти союзников. Хоть каких-нибудь союзников. Хоть самых задрипанных. Хоть тех же самых военных.
Полковник снова вернулся к своим размышлениям. Вернулся к военным. Которым можно предложить интересную, а главное — убедительно звучащую версию про принадлежащий их ведомству аэродром, который эксплуатируется не ими, причем в сугубо коммерческих целях, без отчисления процентов с очень приличного дохода. Отчего сильно падает боеспособность важного, возможно, стратегического объекта.
Клюнут они на это?
Вполне.
Потребуется им встреча с человеком, передавшим данную информацию?
Безусловно.
Можно с ними торговаться и просить у них защиты взамен информации?
Наверное.
Ну и, значит, вопрос решен. Надо вводить в дело военных! Все-таки у них армия и военно-морской флот. Против которых возражать затруднительно.
Вот только к кому в этой армии обратиться? Очень хочется к министру обороны. Но затруднительно даже к местному военкому. Нужна протекция. Или гарантированно работающий канал передачи информации.
Какой?
Приемная министра? Через этих не прорвешься. Они для того и созданы, чтобы переправлять информацию в мусорную корзину. Министр недосягаем, как Эверест для паралитика.
Может быть, попробовать дотянуться до каких-нибудь менее защищенных бюрократическими препонами замов? Мол, здрасьте, я хочу вам сообщить важные сведения, но приехать не могу, так как пребываю в КПЗ по подозрению в убийстве…
Погоди, погоди, а почему каких-нибудь? Когда есть именно те, что нужны. Ведь армия — это отдельное государство, у которого есть свои собственные службы безопасности.
Есть прокуратура.
И есть Главное разведывательное управление. ГРУ!
Вот к кому следует обращаться! А чтобы сообщение привлекло к себе внимание, обращаться к конкретному лицу. Желательно — к знакомому лицу. К очень хорошо знакомому лицу. К тому, что однажды уже спасал его. Вначале — переиграв по всем статьям.
