Атака седьмого авианосца - Альбано Питер (книги онлайн полные версии .TXT) 📗

— Ладно. Но ответь на мой вопрос.

Она вздохнула:

— Я десять лет была замужем за Джонатаном Макинтайром.

— Вы развелись?

— Развелись.

— А дети?

— Детей нет.

— А почему вы расстались?

— Джон упорно не хотел взрослеть. Он опоздал к сексуальной революции, как опаздывают на поезд, а потом пустился вдогонку. Он был на десять лет меня старше и, вообрази, — в сорок два года человек покупает красный «Корветт», заламывает набекрень зеленый берет, на нос цепляет солнечные очки, втискивается в джинсы «Келвин Клейне» и в таком виде начинает колесить по всем барам для холостых и незамужних, ища приключений.

— Боже! Какие еще приключения, когда под боком у тебя такая женщина?! Он рехнулся, вот и все, — Брент крепче стиснул ее руку.

— Спасибо, Брент, ты такой милый…

Дэйл поцеловала его в щеку, отпила еще виски и стала рассказывать о себе. Она была единственным ребенком в семье крупного биржевика и дамы из высшего света. Родилась она на Лонг-Айленде и отца, рослого сумрачного мужчину, мало интересовавшегося дочкой, почти не видела: он дневал и ночевал в своей конторе на Нижнем Манхэттене.

Она окончила закрытую частную школу, а потом университет Брин Моур с высшими баллами по математике. Мать, занятую главным образом игрой в бридж в своем клубе и частой сменой юных любовников, она совсем не знала и, вернувшись домой, очень скоро поняла, что никому там не нужна. Она поступила в концерн Ай-Би-Эм программисткой, а потом вышла замуж, бросила служба и была вполне счастлива, пока у Джонатана не начался «кризис сорокалетнего».

После развода Дэйл как специалиста по компьютерам пригласили в ЦРУ. Она быстро овладевала новейшей технологией и стала заниматься кодами и шифрами. Она работала в Вашингтоне, Сиэтле, Нью-Йорке и на Гавайях и были чрезвычайно увлечена тем, что делала.

— Но, наверно, в твоей жизни были другие мужчины?

— Были, — эхом откликнулась она.

— А замуж больше не собираешься?

— Нет. Это не для меня, — не без горечи ответила Дэйл и отпила виски, глядя на Брента поверх ободка стакана. — Ну а ты, Брент? Каким ветром занесло тебя на «Йонагу»? Что за цепь обстоятельств предшествовала нашей встрече?

Лейтенант, улыбнувшись, в свою очередь рассказал ей о своем детстве, об академии в Аннаполисе, о службе в разведуправлении ВМС, прикомандировавшем его к штабу адмирала Фудзиты.

— Ну вот и все. Я осуществляю взаимодействие между Пентагоном и «Йонагой» и не оставлю корабль, пока Фудзита меня не выгонит!

— Как знать, как знать… — загадочным тоном произнесла она.

— Адмирал тоже сегодня туманно намекал на что-то. Может, ты все-таки скажешь, в чем дело? — Он раздраженно подозвал Марселя, показав на свой пустой стакан.

— Тайны тут никакой нет, и завтра утром ты все равно бы это узнал. Могу сказать сейчас. Тебя назначили на «Блэкфин».

— И что дальше?

Она замолчала, потому что подошедший к столику Марсель, бормоча извинения, ставил перед каждым новые порции виски: чистого — для Брента, с содовой — для Дейл.

— Командовать лодкой будет адмирал Аллен, и он…

— И он вытребовал меня, — закончил за нее Брент.

— Верно. Вот и все, что мне известно.

— А Фудзита знал это, но, наверно, еще не решил, отпустить ли меня.

— Решил, Брент, решил. Отпустит. ЦРУ предоставляет лодку в его распоряжение, но с одним условием — нужен грамотный командир и офицеры.

— Да я понятия не имею, где у этих старых посудин нос, а где корма.

Пришел черед Дэйл пожать плечами.

— Как сказал бы наш Марсель: «C'est la guerre…» [13]

Брент в раздумье покачал головой, уставившись поверх стакана туда, где с винтовкой у ноги стоял Куросу. Ресторан опустел, и только в дальнем углу еще сидела парочка.

— Боюсь, что Аллен добился своего, — сказал он почти про себя.

— Брент, тут есть одна тонкость… В Женеве пришли к соглашению. Лодки типа «Зулус» и «Виски», которые русские поставляют своим союзникам, и «Гато», которые мы передаем Японии…

— …не подлежат модернизации и перевооружению. Так?

— Так. За исключением средств связи — они могут быть самыми наисовременными. Это сообщение пришло из Женевы час назад.

Брент хлопнул по столу ладонью:

— Ну ясно! Это его работа! Это расстарался адмирал Аллен. — Он сделал большой глоток, но тут под воздействием пришедшей в голову мысли настроение его изменилось: — Постой… «Блэкфин» стоит на Гудзоне в нью-йоркской гавани, да? А ты живешь в Нью-Йорке?

— Глупо было бы отрицать такой очевидный факт, — рассмеялась она.

— И завтра ты летишь домой?

Она кивнула:

— У меня дела в нашей нью-йоркской конторе.

— И я смогу тебя увидеть? — Он поднял руки ладонями вверх каким-то молящим движением. — Если меня и вправду пошлют туда?

— Увидишь, если захочешь, — Дэйл достала из сумочки чековую книжку и оторвала корешок. — Здесь мой адрес и телефон. Я живу на Нижнем Манхэттене в «холодильнике»…

— Где-где?

— Не думай, пожалуйста, что так у нас называют бордель, — рассмеялась она журчащим, словно горный ручей по камням, смехом. — Лет девяносто назад там была мясохладобойня. Дом огромный и мне нравится.

— И мы там будем совсем одни?.. Ты и я? Вдвоем? — его рука снова легла на ее колено.

— Да, мы будем там одни.

Рука поползла выше. Дэйл не противилась, чувствуя, что тонет в жарких синих глубинах его глаз.

— Pardon, monsieur et madame… Кухня скоро закроется, — сказал Марсель, словно соткавшийся из воздуха у столика.

— Надо заказать что-нибудь, — сказала Дэйл.

— А где оркестр? — раздраженно воскликнул Брент. — Я желаю танцевать!

— Оркестр, мсье, играет только в субботу и воскресенье.

— Ну хорошо, — Брент отхлебнул виски и взглянул на официанта. — Чем вы нас порадуете, Марсель?

Тот придвинулся ближе, держа наготове блокнот и карандашик:

— Сегодня у нас дивные «эскарго а ля Бургиньон», — сложив пальцы щепотью, он поднес их к пухлым губам, причмокнул и сделал в воздухе жест, означавший высшую степень совершенства.

— Что? Улитки? Нет, спасибо.

Тучка разочарования омрачила чистое чело официанта, но он быстро справился с собой:

— Цыплята?

— Вот! Это другое дело! — Брент вопросительно взглянул на Дэйл, и она кивнула.

Марсель, мечтательно уставившись поверх лейтенантовой головы в неведомую даль, выразительным шепотом произнес:

— Наш шеф приготовит для вас нечто исключительное — «сюпрем де-воляй Россини»…

— Куриные грудки с паштетом, — пояснила Дэйл.

— Да, мадам! Вы совершенно правы! Pate de foi gras — паштет из куриной печенки, — сказал Марсель замирающим голосом человека, собирающегося сию минуту предаться любви. — Снятые с костей куриные грудки с постной ветчиной, петрушкой и мясом в соусе «мадера»… — Он взглянул на лейтенанта и придвинулся еще ближе. — Возьму на себя смелость рекомендовать «суп альбигуаз», салат из помидоров… — Лицо его порозовело, дыхание пресеклось, и он прочистил горло деликатным покашливанием.

— Отлично. Отлично. Действуйте, Марсель. Всецело полагаюсь на вас.

Официант выпрямился:

— Вино, мсье? Poulet exige du vin blanc. [14]

— Какое у вас самое лучшее из белых?

— Разумеется, «пуи-фюиссэ»!

— Раз… «разумеется» — тащите, — нетерпеливо сказал Брент.

Плюбо с застывшим на лице восторженным выражением быстро засеменил в сторону дверей, ведущих на кухню.

— Да, он знает толк в кулинарии и любит ее, — заметила Дэйл.

— «Любит» — не то слово. Я боялся, что еще минута — и он достигнет оргазма.

— Боже мой, Брент, что вы такое говорите! — в притворном стародевьем ужасе вскричала Дэйл. — Гадкий!

Вскоре Марсель подал суп, а второй официант разлил по бокалам «пуи».

— За мясохладобойню на Манхэттене! — провозгласил Брент.

Дэйл чокнулась с ним и выпила. За салатом нежнейшего вкуса последовали закуски и новая бутылка вина. Они ели и пили, хмелея от вина и друг от друга, пока Марсель со своим помощником постоянно вился вокруг, принося новые и новые блюда и следя, чтобы бокалы ни на миг не оставались пустыми.