Первый всадник - Кейз Джон (книги бесплатно без TXT) 📗
Фрэнк попытался перезвонить, но было занято, все время занято — Овербек явно положил трубку рядом с аппаратом.
Дейли пошел на кухню, вытащил из холодильника бутылку темного «Модело», позвонил Энни и пересказал ей все, что сделал, узнал и додумал.
— Значит, это убийство, — заключила она.
— Да, — подтвердил Фрэнк, — никаких сомнений. — Долгое молчание. — Хочешь, я приеду?
Энни ответила не сразу.
— Нет, не сегодня, — отказалась она. — Мне все еще нехорошо. Лучше завтра.
Они опять помолчали.
— Что дальше? — наконец спросила она.
Фрэнк пожал плечами. Рассмеялся, когда сообразил, что Энни этого не видела.
— Надо сделать пару звонков. Тамошнему окружному прокурору и одному частному детективу, который работал на Бергманов. Крамер, Мартин Крамер. К тому же... у меня отец болен, так что...
— Господи!
— Съезжу, навещу его.
Назавтра он стоял в приемной больницы Сент-Мэри и отчаянно пытался обратить на себя внимание, чье угодно, хоть охранника. Санитары метались туда-сюда, как ошалелые. Наконец дежурная сестра закончила долгий телефонный разговор и подняла недовольный взгляд:
— Я могу вам помочь?
— Надеюсь, — ответил Фрэнк так дружелюбно, что та сразу растаяла, и объяснил, что его отец в отделении интенсивной терапии, а сам он только приехал из Вашингтона. Сестра куда-то позвонила, кивнула и повела его по длинному коридору.
Больничный коридор напомнил о матери...
В комнате ожидания сидели двое — блондинка лет пятидесяти в розовом спортивном костюме и усталый старик в рабочем комбинезоне. Когда вошел Фрэнк, оба вздрогнули, встревоженно подняли глаза и через секунду с облегчением их отвели.
В этой же комнате ожидания он сидел четырнадцать лет назад, когда умирала мама.
Атмосфера царила прежняя. Воздух был пропитан страхом и надеждой, телевизор под потолком изрыгал жестяной смех. Фрэнк сел, и все трое невидящим взглядом уставились в экран.
Вскоре вошла сестра:
— Кто к мистеру Дейли?
Фрэнк и женщина в розовом вскочили, удивленно посмотрели друг на друга и обернулись к сестре.
— Сейчас подойдет доктор, — сказала та и похлопала блондинку по плечу. — Аритмия стабилизировалась. Он у вас молодец.
Блондинка схватила Фрэнка за руку и сжала так, что стало больно.
— Я Дафни, его жена.
— Понятно, — смешался Дейли. — Я Фрэнки.
Она на секунду нахмурилась и наконец спросила:
— У тебя все в порядке?
Фрэнк не понял, что она имела в виду: его осунувшийся после гриппа вид или что-то еще.
— Да, все в порядке. Только что переболел гриппом. Блондинка кивнула.
Говорить было не о чем, и оба с облегчением встретили врача, который сообщил, что «Фрэнсис, похоже, поправляется, хотя и очень болен». Он силен как бык, и надежда есть.
Посетителей пускали по одному. Фрэнк хотел пропустить Дафни вперед, но она и слышать не захотела.
— Вы давно не виделись. Иди первый. — Она взяла со столика потрепанный журнал. — Это, конечно, не мое дело, — добавила Дафни, — но, по-моему, вам пора пообщаться.
Оставалось лишь согласиться.
Отец лежал на спине, опутанный трубками, глядя в потолок впалыми глазами, и тяжело, сипло дышал.
Господи.
Фрэнк подтащил к кровати стул для гостей и сел. Шли минуты. Глаза отца были открыты, хотя сказать наверняка, в сознании ли он, Фрэнк бы не решился. Вдруг голова отца повернулась, и стеклянный взгляд уставился на Фрэнка.
— Привет, — сказал Фрэнк. Отец моргнул.
Они сидели долго. Отец явно уже не мог говорить, а Фрэнк не знал, что сказать. Потом он взял отца за руку — ладонь оказалась на удивление грубой. Хотя удивляться не стоило — проработай столько лет на заводе... Фрэнк слегка сжал руку в своих и внезапно произнес за обоих:
— Прости. Прости, что все вышло так... плохо.
Отец снова моргнул. Вдруг его рука сжалась, и он притянул сына к себе. Голова дрогнула, а уголки губ скривились в слабой улыбке — что теперь поделаешь!
На мгновение Фрэнку показалось, что у отца на глаза навернулись слезы, но тут до него дошло, что плачет он сам.
Сердце судорожно всколыхнулось в груди, и к горлу подступил острый, режущий комок.
Старик отвел глаза, и все стало как прежде. Они долго сидели молча, держась за руки. Перед глазами Фрэнка мелькало детство: мама, завод, школа, магазин, сад, футбольное поле... Господи!
Отец дернулся, хрипло вздохнул и умер.
Дафни пригласила погостить: «Твоя комната ничуть не изменилась, Фрэнк меня в нее не пускал». Дейли отказался, объяснив, что заплатил за гостиницу вперед. Зато поминок, которые превратились в посиделки для неунывающих скорбящих, избежать не удалось. Приехав в место, которое он до сих пор в мыслях называл домом, Дейли с огорчением обнаружил, что садик запущен, розы не подрезаны, а клумбы пустуют. Блудный сын рассеянным взглядом скользнул по проекционному телевизору и кожаному дивану.
Друзья отца позвали на кухню выпить.
— Тащи сюда стул, Фрэнки!
— Надеюсь, не ты платишь за гроб? Ты хоть когда-нибудь такой видел?!
— Я сначала подумал, что тут королевские похороны!
— Дай молодому Фрэнку пивка — смотри, какой он бледный!
— Со всеми причиндалами, красного дерева! — воскликнул кто-то. — Твой отец был бы в восторге!
— Фрэнки, сядь, не маячь. Видел его там? Лежит себе, с понтом, прям как Джон Гувер!
Дядя Сид:
— По-моему, его подменили! Он никогда так хорошо не выглядел!
— Точно! Когда ты видел на его лице румянец?
— Никогда, — согласился Фрэнк.
— А бритым ты его видел?
Так все и продолжалось. Женщины в гостиной тихо переговаривались, а из кухни доносились звон бокалов, ругань, анекдоты и взрывы хохота.
Фрэнк просидел до десяти вечера и за это время узнал об отце больше, чем за всю прошлую жизнь. Впервые, пообщавшись с его друзьями, он начал понимать, как отца можно было любить. И прощать.
На следующий день он поехал с рыдающей Дафни на кладбище Холи-Кросс. Священник произнес несколько слов, Фрэнк бросил горсть земли на крышку гроба. Настала пора возвращаться.
— Ты должен взглянуть на его вещи! — всхлипнула Дафни. — Может, захочешь что-то забрать себе?
Проще было подчиниться, чем спорить, и Фрэнк проводил ее обратно.
— Все в спальне, — сказала она. — Их не так уж много. Фрэнк не слишком интересовался вещами.
Фрэнк вошел в спальню, где на кровати аккуратной стопкой была сложена одежда. Пара мятых спортивных костюмов, полдюжины широких брюк на проволочных вешалках, две коробки с рубашками, недавно из химчистки, темно-синий пиджак. Фрэнк, стесняясь сам себя, примерил пиджак и удивился — он оказался маловат в плечах. Дейли всю жизнь считал отца крупнее себя. Детская иллюзия.
Положив пиджак на кровать, он начал открывать ящики комода. Ничего интересного. Белье, носки и пара рубашек. На комоде — старые часы рядом с потрепанным бумажником.
Чувствуя себя настоящим вором, Фрэнк заглянул в бумажник. Двенадцать долларов, водительские права, «Виза», страховка, профсоюзный билет. В глубине, подальше от глаз Дафни, фотография мамы Фрэнка.
Дейли переложил снимок в свой бумажник и в последний раз осмотрелся.
— Мне пора возвращаться — работа, — объяснил он.
— Конечно, но...
— Звони, если что-нибудь понадобится.
— Неужели ты ничего не возьмешь?
— Нет, — покачал головой Фрэнк и направился к двери. — Отдай вещи в фонд помощи бездомным.
— Но альбомы, альбомы-то возьми! — вдруг воскликнула Дафни. — Нельзя же их просто выкинуть!
— Какие альбомы?
Дафни вылетела из комнаты и мгновение спустя вернулась со стопкой из трех пухлых альбомов для фотографий, обтянутых бордовым кожзаменителем с потертым золотым тиснением. Фрэнк удивленно открыл верхний.
На первой странице была его первая подписанная статья — о евреях, которые обращают в свою веру эмигрантов на Брайтон-Бич. Дальше пошли его статьи для «Вилидж войс» и даже первая публикация в «Пост». Эта статья, вырезанная ножницами и аккуратно приклеенная скотчем, занимала целую страницу. Справа — от руки написанная дата: 16 июля 1992 года.
