Последний вампир - Зайцев Михаил Георгиевич (книги онлайн полностью .txt) 📗
Ага! Вот и мостик через речушку. Васька предупреждал — повезет «отца» на станцию «кругаля» родной деревни, через мост и полем минут двадцать на полной скорости. Свернули на мост, чудом не грохнулись, свернули на узенькую до безобразия тропинку поперек бороздок с морковкой, мопед пукнул, и его мотор выдал все, на что способен. Велосипедисты сзади стали еще быстрее уменьшаться в размерах.
Станционный поселок показался гораздо раньше обещанных двадцати минут. Незнакомый Игнату поселок, весной они с Ангелиной добирались до участка в рамочке из дикой розы с другого железнодорожного пункта. Приближающийся со скоростью сорока километров в час поселок мог похвастаться каменным двухэтажным зданием, роскошными яблоневыми садами и сельскохозяйственными препятствиями на подступах. Железная дорога проходила по насыпи над окружившими поселение частными огородами. Другая дорога, проезжая, прорывалась, буквально проламывалась сквозь зону огородов с границами неприступными, как государственные. Брюссельская капуста отгорожена от посадок картофеля колючей проволокой, картошка отмежевалась от свеклы рвом, подсолнух за рвом защищают куски фанеры, и на каждом огороде по пугалу.
Мопед свернул и по краешку «ничейного» морковного поля, мимо парада частных пугал, поехал к единственному въездному-выездному пути для колесного транспорта. Объехали земельный надел с трехметровой кукурузой, и Сергач увидал ментовский «козлик» у верстового столба. И даже мента в бронежилете, с автоматом, прищурившись, разглядел. Хлопнул мотопедиста по плечу, прокричал ему в ухо:
— Васек! Давай как-то по-другому в село заезжай, а?! Мусора нас точняк стопорнут! Я, блин, пьяный, без документов, мне с легавыми базар не в дугу, чуешь?!.
— Не ссы, отец, отмажу! — проорал в ответ Васька. — Мой братуха участковым горбатится, я со всеми нашенскими мильтонами пил. Другого-то путя до станции к телефону нету ни хера, только по шпалам...
Ну, что ты будешь делать, а? От предчувствия нехорошего в груди щемит, но не прыгать же, в самом деле, с мопеда, и не дергать, как заяц, по полю неведомо куда, правда? Да и поздно прыгать-то, мопед-тарахтелку мусора на дороге услыхали раньше, чем Сергач их увидел. Ишь, автоматчик в бронежилете пялится на приближающийся мопед, пыхая сигареткой. Дверца в «козлике» открылась, второй мусорок вылез из мусоровоза. Второй, хвала духам, без автоматического оружия, однако с кобурой на ремне и с рацией в руке.
«В конце концов, их только двое. Васька не в счет, пацана приструню без проблем», — подумал Игнат, глубоко вдохнув, резко выдохнув.
Подъезжая к ментам, Вася заглушил тарахтящий моторчик, затормозил резко, вывернув рогатку руля и взрыхлив дорогу подошвами китайских кроссовок. Мопед сильно качнуло. Сергач чуть не свалился с багажника.
И опять, как давеча, менты оказались удивительно похожи на актеров в образе милиционеров. На сей раз на великих актеров, на образы из черно-белого киношного прошлого.
— Здоров, — кивнул ментам отрок. — Не признали? Я Лехи Сидорова брательник, младший. Чего дежурите с утра пораньше? Ловите кого?
— А ты чефо, сопля, спозафанку катаефся? — спросил мент в бронике, пыхтя сигареткой.
Старший по возрасту и по званию мент курил цигарку без фильтра, вставленную в толстый костяной мундштук, и говорил из-за помехи во рту неразборчиво, кривя губы. Отними у него курево, сними с него бронежилет, автомат, понизь его в звании, накинь годков этак пятнадцать, и получится остро положительный киногерой, товарищ Анискин, один в один.
— А я дачника на станцию звонить везу, — объяснил юный мотопедист охотно. — Дорогой, вишь, сорвался дачник с мопеду, вишь, царапанный весь, может, еще в медпункт заедем.
— Закфыта станция, фано едете, — старший мент посмотрел на запястье, на циферблат «Командирских». — Полпятофо, станция ф полфестого откфоется, медпункт ф...
— Иваныч! — перебил старшего мусорок с прямоугольником портативной японской рации в заметно дрогнувшей руке. Этого типчика хоть сейчас записывай в шоу двойников, точь-в-точь молодой актер Золотухин в роли Хозяина тайги. Только что он лениво изучал раскрасневшуюся Васину физиономию, только что начал визуальное обследование Сергача и сразу дернулся всеми членами, сразу потянулся к кобуре у пояса. — Глянь, Иваныч! У дачника бровь со шрамом, как у нас в ориентировке! Гражданин дачник, а ну-ка, слазь с мопеду! Как фамилия?
— Моя? — показно удивился Игнат, сползая с багажника. — Мужики, я скажу, только, чур, вы не смейтесь, лады? — Загребая ногами, пожимая плечами, Игнат пошел в обход мопеда к ментам, точнее, к старшему в броне и с «Калашниковым». — Папандопуло моя фамилия, папа мой грек по национальности, Артур Эдипович я. Спасу нет, блин, кому ни представишься, все, блин, ржут! Спасибо, хоть вы не засмеялись. Душевное вам за это гран мерси, мужики! А то обидно, блин...
Болтая без умолку, Сергач выразительно мотал головой, покачивался из стороны в сторону, скупо жестикулировал вялыми, расслабленными руками, изображал пьяного и одновременно мешал служителям закона рассматривать свои особые приметы. Меж тем бдительному мусорку рация мешала справиться с кобурой — переложить японский приборчик из правой в левую пятерню он не сообразил, ковырял застежку кобуры левой рукой, смешно оттопырив локоть. А бронированный Иваныч знай себе чадил сигареткой, прикусив мундштук вставными, как успел заметить Игнат, протезами челюстей с неправдоподобно белоснежными рядами пластмассовых зубов. Кусал кость пластмассой и медленно шарил пальцами по боковине автомата, поглядывая с недоверием то на суетливого напарника, то на расхлябанного «дачника». Не иначе, множество раз за годы службы участвовал Иваныч в операциях типа «Перехват», дисциплинированно потел в бронике, терпел тяжесть автомата на плече, но ни разу на его ментовском веку так ничего и не перехватили возле огородов в окрестностях захолустного полустанка.
— ...Горелый блин, мужики! В натуре, прав был Михаил Сергеич, запрещая водяру. Эко я, блин, нажрался, ноги, честное слово, не держат.
Сказавши про ноги, Игнат талантливо имитировал потерю равновесия и его судорожный поиск, широко шагнул, оказался на расстоянии вытянутой руки от Иваныча и вытянул руку, выбросил ее вперед и вверх, «выстрелил» рукой, метясь открытой ладонью в торец мундштука.
