Святая тайна - Бирнс Майкл (лучшие книги онлайн .TXT) 📗

– Но вы же не думаете, что… – Неожиданно у стола вырос официант, и Разак оборвал себя на полуслове, дожидаясь, когда юноша поставит тарелки и удалится. Глубоко вздохнув, он продолжил: – Кажется, я понимаю, куда вы клоните, Грэм. Уверяю вас, это очень опасная версия. – Он отщипнул хлеба и положил на него немного ароматного хумуса.

– Выслушайте меня, прошу вас, – мягко настаивал Бартон. – Мы должны хотя бы принять во внимание предположение о том, что воры твердо верили: в похищенном оссуарий находятся останки Иисуса. А в найденном нами свитке содержится прямая ссылка на Мессию. Уж слишком все очевидно и точно.

Объясняя это Разаку, Бартон сам начал осознавать всю серьезность предостережения отца Деметриоса. Слова, начертанные в свитке, могли стать потенциальной угрозой традиционным службам в честь таинственного покровителя Христа, потому что катакомбы под храмом Гроба Господня, как полагали, принадлежали Иосифу.

– Советую есть хлеб, пока он горячий. – Разак пристально посмотрел на археолога.

– Вы поймите, я не утверждаю, что сам верю в это. – Бартон отщипнул хлеба и добавил ложечкой себе в тарелку немного хумуса. – Я только лишь озвучиваю предполагаемый мотив грабителей. Если мы имеем дело с фанатиком, убежденным, что это правда, значит, похищенный оссуарий в самом деле является реликвией.

Разак медленно прожевал и сказал:

– Убежден, что вы в состоянии меня понять. Я не могу вот так просто принять известие о том, что в пропавшем оссуарий находились останки Иисуса. Знайте, мистер Бартон, в отличие от заблудших людей, написавших эту книгу, – он указал на Библию, – Коран приводит точные слова Аллаха, произнесенные устами его посланника, великого пророка Мухаммеда, да пребудет с ним мир. И он рассказал мусульманам правду. Иисус избежал креста. Аллах защитил его от тех, кто стремился причинить ему вред. Он не умер ужасной смертью. Аллах забрал его и вознес на небеса. – Разак воздел брови. – И учтите также, что реакция людей, перед которыми я ответствен, будет куда резче моей. Они и слушать не захотят подобных версий. – Он макнул кусочек хлеба в хумус и положил в рот. – Впрочем, разве христиане не утверждают, что Иисус восстал из мертвых и вознесся на небо? Разве не этому событию посвящен праздник Пасхи?

– Совершенно верно, – ответил Бартон.

Продолжая жевать, Разак насмешливо взглянул на него.

Бартон ухмыльнулся.

– В Библии много о чем говорится, – согласился он. – Но первые Евангелия появились десятилетия спустя после проповеднической деятельности Иисуса, после длительного периода устных преданий. Думаю, нет нужды говорить вам, как может повлиять на целостность религии то, что мы сегодня прочитали. Поскольку ученики и последователи Христа сами были евреями, они опирались на поучительные толкования Писания, так называемые «мидраши», которые, скажу откровенно, по большей части сосредотачивались на его смысле и понимании – частенько в ущерб исторической достоверности. И еще подчеркну: древние толкования воскресения Иисуса имели больше отношения к духовной трансформации, чем к физической.

– Не понимаю, как люди верят этим сказкам. – Разак покачал головой.

– Видите ли, – осторожно возразил Бартон, – необходимо учитывать, что Евангелия предназначались для новообращенных язычников. Людей, прежде веровавших в богов, смерть которых была трагичной, а воскресение – славным. Жизнь, смерть и затем возрождение были очень близкими, общими темами для языческих богов, включая Осириса, Адониса и Митру. Раннехристианские лидеры, в особенности Павел из Тарса, ^[43] знали, что Иисус должен подпадать под это мерило. Он проповедовал эту новую религию в условиях серьезной конкуренции. Мы не можем игнорировать соображение о том, что Павел приукрашивал историю. К тому же считается, что из двадцати семи книг Нового Завета автором четырнадцати является он лично. Согласитесь, обстоятельство весомое. И для нас будет благоразумным представить эти рассказы в правильном историческом и человеческом контексте.

– Да, за словом вы в карман не полезете, Грэм. – Разак одобрительно посмотрел на него. – Ваша жена, наверное, обожает вас, – сказал он с едва уловимым сарказмом и указал на золотое обручальное кольцо на правой руке археолога.

– Вот уж кто в нашей семье мастер заговаривать зубы, так это Дженни. Она адвокат.

– Ах вот как. – Брови Разака взмыли вверх. – Профессиональный спорщик. Не хотел бы я стать свидетелем ваших прений.

– К счастью, в семье они редкость.

По правде говоря, за порогом суда Дженни меньше всего напоминала говорливого адвоката. В последнее время, оставаясь вдвоем, они все больше молчали, не находя общих тем.

– У вас есть дети?

– Сын Джон, двадцать один год. Симпатичный парень, количество серого вещества у него в голове в два раза больше, чем у обоих родителей, вместе взятых. Учится в Кембридже, в моей альма-матер. А еще у нас дочурка Жозефина, ей двадцать пять. Живет в Штатах, в Бостоне. Как и мама, адвокат. А вы? Жена, дети?

Разак смущенно улыбнулся и покачал головой:

– К сожалению, Аллах пока еще не подарил мне подходящей супруги.

Бартону почудилось, будто он уловил что-то во взгляде мусульманина. Боль?

– Может, дело не в воле Аллаха, а в вашей строптивости? – спросил англичанин.

Разак сделал вид, что обиделся, но затем рассмеялся.

– Знаете, возможно, вы и правы.

Когда они покончили с едой, Разак вновь вернулся к переводу.

– А вот конец предложения… О чем здесь речь? – Он прочел вслух:

Бартон надеялся избежать обсуждения этой части текста.

– Э-э… – Он помедлил. – Алтарь Авраама… скорее всего, речь идет о горе Мориа.

– Там, где пророку Аврааму было велено принести в жертву Исмаила, сына Агари, – без всякого выражения проговорил Разак.

– Да. – Бартон решил не обращать внимания на трактовку.

Хотя в Пятикнижии ясно сказано, что Авраам должен был принести в жертву Исаака, сына своей жены Сары, мусульмане прослеживали свою родословную от Исмаила: сына, которого по желанию Сары родила от Авраама рабыня Агарь. ^[44] Это был еще один пример того, как две религии отчаянно пытаются бороться за «право собственности» на самого почитаемого патриарха Старого Завета – человека, которому приписывают монотеистическую веру и полное повиновение одному истинному Богу.

«В конечном счете, ведь именно в этом и суть самого слова „ислам“, – подумал Бартон. – Повиновение воле Аллаха». ^[45]

– А вот это «свидетельство Божье», – добавил Разак. – Звучит так, будто речь идет о некоем физическом предмете, находящемся «под алтарем Авраама». Не понимаю.

Бартон вдруг ощутил мурашки на правой руке.

– Я сам все пытаюсь понять, о чем речь, – солгал он. – Для этого мне нужно навести еще кое-какие справки.

Скептически глянув на него, Разак кивнул.

– Надеюсь, вы расскажете мне, если узнаете что-то новое.

– Разумеется.

– А каковы наши ближайшие планы?

Бартон задумался. Странно, но его мысли по-прежнему возвращались к отцу Деметриосу – к посещению нижнего склепа храма Гроба Господня, по преданию принадлежавшего Иосифу Аримафейскому, и к потайной усыпальнице под Храмовой горой: в ней недоставало некоторых особенностей, типичных для склепов первого столетия.

– Думаю, нам следует вернуться в крипту. Хочу проверить, не упустил ли я чего. Когда, по-вашему, мы сможем туда отправиться?

– Давайте отложим до завтрашнего утра, – предложил Разак. – Нынче утром у меня состоялся очень интересный разговор по телефону со старым другом из Газы, узнавшим, что я участвую в расследовании. Он сказал, у него есть кое-какая информация, которая может нам помочь.