Убийственно просто - Джеймс Питер (книги без сокращений TXT) 📗
– Ты имеешь в виду везение?
– Знаешь старый анекдот про игрока в гольф?
– Нет.
– Он говорит: «Странно! Чем больше играю, тем больше мне везет».
Брэнсон ухмыльнулся:
– Значит, мы с тобой, наверное, еще мало играем.
– По-моему, достаточно долго. Завтра – большой день. Если мистеру Майклу Харрисону все же вздумалось всех разыграть, завтра наступит момент истины.
– А если нет?
– Тогда переходим к плану «Б».
– Это еще что такое?
– Понятия не имею. – Грейс подмигнул другу поверх стопки. – И вообще, я тут ни при чем – мы просто вместе обедаем. Припоминаешь?
39
Эшли, в белом махровом халате, ссутулившись сидела на постели и смотрела по плазменному телевизору повтор «Секса в большом городе». Зазвонил телефон. Она вздрогнула и выпрямилась, чуть не расплескав из бокала совиньон-блан. Ее будильник показывал 23.18. Вообще-то для звонков поздновато!
– Да! Алло! – сняв трубку, дрожащим голосом выпалила она.
– Эшли! Я тебя не разбудила, милая?
Девушка поставила бокал на ночной столик, схватила пульт и приглушила звук телевизора. Джилл Харрисон, мать Майкла.
– Нет. Совсем не разбудили. Все равно не могу заснуть. Я глаз не сомкнула со… со вторника. Скоро приму снотворное… мне его врач прописал… сказал, что я сразу отключусь. – Она услышала в трубке отдаленное тявканье Бобо.
– Эшли, я хочу, чтобы ты подумала еще разок. Мне и в самом деле кажется, что тебе следует отменить завтрашний прием.
Та глубоко вздохнула:
– Джилл, мы ведь все уже обсудили: и вчера, и сегодня. Все уже оплачено, и денег нам не вернут; приглашены гости издалека – например, мой дядя прилетел из Канады: это он должен подвести меня к жениху.
– Славный человек, – сказала Джилл. – Подумать только – прилетел с другого конца света!
– Мы с ним обожаем друг друга, – ответила Эшли. – Дядя взял отпуск на всю неделю, чтобы в понедельник присутствовать на репетиции.
– Где он остановился?
– В Лондоне – в «Лансборо». Он всегда останавливается в лучших отелях. – Эшли помолчала. – Конечно, я уже все ему рассказала, но он ответил, что все равно приедет, чтобы меня поддержать. Мне удалось отговорить подружек лететь из Канады – они собирались к нам вчетвером. И некоторых лондонских друзей – последние два дня мой телефон звонит, не умолкая.
– И мой тоже.
– Проблема в том, что Майкл пригласил друзей и коллег со всей Англии и даже из других стран. Я попыталась связаться, с кем могла, и Марк тоже, но нам необходимо позаботиться о тех, кто все равно приедет. И потом, я уверена, что Майкл объявится.
– Не думаю, милая… сейчас уже вряд ли.
– Джилл, Майкл по-всякому разыгрывал друзей, когда те женились, – двое из них чуть не опоздали на свадьбу и вбежали в церковь через несколько минут после начала службы. Майкл так шутит. Может быть, он до сих пор где-то сидит, связанный или прикованный наручниками, и не знает об аварии. Но он наверняка хочет успеть.
– Ты славная и очень добрая девушка. Тебе будет очень тяжело, если он не появится в церкви. Пожалуй, разумнее было бы смириться с мыслью, что с ним приключилась какая-то беда. Четыре человека погибли, милая. Майкл не мог об этом не знать – если он жив и здоров.
Эшли шмыгнула носом и расплакалась. Несколько секунд она безудержно рыдала, утирая глаза бумажными салфетками, одну за другой доставая их из коробки на столике.
– Я стараюсь изо всех сил, но ничего не выходит, – выдавила она сквозь слезы. – Я просто… все время… молюсь о том, чтобы он пришел… каждый раз, когда звонит телефон, я думаю, что это он… знаете… что он засмеется и скажет – это все была всего-навсего глупая шутка.
– Майкл – хороший мальчик, – сказала Джилл. – Он никогда не был жесток, а все, что случилось, – жестоко. Он бы так не поступил – это не в его характере…
Джилл Харрисон надолго замолчала.
– Как вы? – наконец не выдержала Эшли.
– Если не считать того, что я ужасно переживаю за Майкла, все в порядке. Спасибо. Со мной Карли.
– Она прилетела?
– Да, пару часов назад, из Австралии. Боюсь, после такого долгого перелета она не успеет отдохнуть к завтрашнему дню.
– Обязательно заеду с ней повидаться. – Эшли вновь замолчала. – Знаете, о чем я думаю?.. К нам съедутся люди со всего света, и мы должны прийти в церковь хотя бы для того, чтобы встретить их… и чем-нибудь угостить. Представляете, что будет, если мы не поедем в церковь, а Майкл вдруг объявится?
– Он все поймет! Могла же ты отменить свадьбу в память о погибших мальчиках…
– Джилл, пожалуйста, давайте поедем в церковь и проверим! – принялась умолять Эшли, захлебываясь слезами.
– Прими таблетку, милая, и ложись спать.
– Утром я вам позвоню.
– Хорошо. Я встану рано.
– Спасибо за звонок.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи! – ответила Эшли и положила трубку.
Разговор как будто прибавил ей сил. Она энергично перекатилась на другой бок, и ее грудь вывалилась из глубокого выреза ночной рубашки. Эшли в упор посмотрела на голого Марка, лежащего рядом под простыней.
– Вот тупая корова! Ни о чем не догадывается! – Она широко улыбнулась, лицо осветилось радостью. – Ни о чем!
Эшли обвила руками его шею, крепко прижала к себе и принялась страстно целовать – сначала в губы, а потом медленно опускаясь все ниже и ниже, продлевая сладкую пытку…
40
Майкл обливался потом под пуховым одеялом. Жарко, слишком жарко и душно – так, что мозги плавятся. Дышать почти невозможно. Струйки пота стекают по лицу, рукам, ногам, пояснице… Он сбросил одеяло, попытался сесть, но, больно стукнувшись обо что-то головой, вновь вытянулся во весь рост.
Плюх!
О боже!
Вокруг него хлюпала вода, казалось, проникшая уже и под кожу – кровеносные сосуды и ящик, где он томится, стали сообщающимися. В голове мельтешила какая-то мысль, но Майклу никак не удавалось ее ухватить. Я таю, подумал он. Как мыло в ванне.
Стало холодно. Всего секунду назад было невыносимо жарко, а теперь холодно. Как же зверски холодно! Как стучат зубы: хо-лод-но, хо-лод-но, хо-лод-но! Голова раскалывается.
– Схожу-ка я в ванную и гляну, нет ли в аптечке парацетамола, – вслух объявил Майкл. Не услышав в ответ ни слова, он продолжал: – Я ненадолго. Только выскочу в аптеку.
Голод, исчезнувший несколько часов назад, набросился на него и начал терзать с новой силой. Желудок жгло огнем, как будто кислота разъедала его стенки в поисках пищи. Во рту пересохло. Майкл зачерпнул воды. Как ни противно было пить соленую вонючую жижу, он заставил себя сделать пару глотков.
Осмос!
– Осмос! – выкрикнул он что было мочи. В припадке эйфории, и стал повторять его снова и снова! – Осмос! Я врубился! Осмос!
Внезапно Майклу опять стало жарко – лицо покрылось испариной.
– Эй, кто-нибудь! Выключите термостат! – крикнул он в темноту. – Ради бога, мы здесь все сваримся! Кто мы, по-вашему, – омары?!
Майкл захихикал – таким смешным показалось ему это замечание. Потом прямо над головой крышка гроба начала подниматься: медленно, неуклонно, бесшумно… пока он не увидел ночное небо, по которому сновали кометы. От него исходило сияние – луч света с неторопливо плавающими в нем золотистыми пылинками. Майкла вдруг осенило, что все звезды небесные именно этим лучом и нарисованы. Небо было его экраном. Потом он увидел, как среди звезд к нему плывет чье-то лицо. Эшли. Как будто он смотрит на нее со дна бассейна, а она плывет над ним лицом вниз.
Потом сверху показалось еще одно лицо – мама. Потом Карли, сестренка. Отец, в элегантном коричневом костюме, кремовой рубашке и красном шелковом галстуке – лучшем своем галстуке. Странно, почему отец в бассейне остался сухим.
– Ты умираешь, сынок, – сказал Том Харрисон. – Теперь ты уже скоро будешь с нами.
