Только голуби летают бесплатно - Латынина Юлия Леонидовна (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Стас постучался в дверь самой дальней палаты, нажал на ручку и вошел. Палата была хорошая, одноместная, как и почти все палаты в этой цековской клинике. Обитательница палаты – полная женщина лет пятидесяти – лежала на кровати и читала любовный роман в мягкой обложке. При виде мужчины она слегка изумилась.
– Извините, – сказал Стас, – у меня в соседней палате жена лежит. А меня не пускают.
С этими словами, прежде чем пожилая дама смогла что-то возразить, Стас распахнул окно и перелез на узкий каменный карниз, опоясывающий здание.
Диму Мережко впустили в кабинет генерала Кутятина только в час дня. Дима уже три часа как знал, что Войнин на свободе. Два с половиной из этих трех часов он провел в приемной Кутятина.
– Вы понимаете, что вы наделали? – заорал Мережко, – завтра в три часа – суд.
Кутятин невозмутимо раскладывал пасьянс на компьютере.
– Мы все накроемся медным тазом, – закричал Мережко, – потому что кто бы ни пришел в компанию, он увидит, что натворил Защека, и тогда ваш Защека сядет, понятно вам? И компании вам больше не видать, как своих ушей?
Вместо ответа Кутятин протянул Мережко синюю папочку. Мережко раскрыл ее и увидел билеты и паспорта.
– Мы вылетаем через час, – сказал Кутятин.
– Куда?
– В Ригу.
Днем, когда Аня пила в гостиной чай с Каменецким, приехавшим в неизменном пушистом свитере с неизменным букетом роз, к ней пожаловал посетитель в лице временного управляющего «Авиаруси» – Алексея Защеки.
Увидев Каменецкого, посетитель застеснялся и попросил было поговорить наедине, но Аня ответила:
– У меня нет секретов от Эдуарда Викторовича.
– Собственно, тут дело такое, – сказал Защека, – завтра у нас новый арбитражный суд. Один из кредиторов, банк «Рубин», требует ввести в компании внешнее управление. И, соответственно, поменять управляющего.
– И что же тут страшного? – спросила Аня.
– За этим банком стоит Стас.
– Ну и что?
– Анна Семеновна, у «Росско», конечно, есть долги «Авиаруси». Но их не так много. Вся задолженность «Авиаруси» делится примерно на три части. Одна – это долги банкам и нефтяным компаниям. Другая – это долги фирмам Стаса. И еще треть – это долги, как бы вам это сказать…
– Это долги фирмам моего отца, – сказала Аня.
– Так вот, мы выяснили очень неприятную вещь. Мы выяснили, что каким-то образом эти долги оказались у Эдуарда Каменецкого.
– Ничего удивительного, – сказала Аня, – это я передала их господину Каменецкому.
– Каким образом?
Аня пожала левым плечиком.
– Я изучила русское арбитражное законодательство и обнаружила, что временное наблюдение является лишь первой фазой банкротства. Следующими фазами является внешнее наблюдение и конкурсное производство. Я также обнаружила, что управляющего назначает тот, у кого самая большая кредиторская задолженность. Я поняла, что мне гораздо важней контролировать эту задолженность, чем быть генеральным директором. И я приняла меры, чтобы контролировать эту задолженность.
– Но ее контролирует Каменецкий, – сказал Защека.
– Вовсе нет, – ответил Каменецкий, – ее контролирует исключительно Анна Семеновна. У нас об этом есть соответствующий договор.
Защека был изумлен.
– Но мы… мы так вам помогали, Аня… Мы…
– Я ценю все, что вы для меня сделали, Алексей Валентинович. Именно поэтому я до сих пор не сместила менеджмент «Росско», хотя эта компания тоже принадлежит мне и я имела право это сделать. И чтобы я его не сместила впредь, вам завтра придется голосовать так, как вам скажет Эдуард Викторович.
– Браво. Ты быстро учишься.
Аня в изумлении обернулась на голос.
В двери ее спальни стоял Стас. Он был без пальто, в одном черном свитере. Из спальни в гостиную ворвался порыв свежего ветра, забилась на сквозняке занавеска. Защека вскочил, зацепившись за стул.
– Вы, Станислав Андреевич? Здесь?
– А почему б и не здесь? Я что, не могу привезти цветы в больницу девушке, которая мне нравится?
– Как вас отпустили? – вскипел Защека.
– Так же, как посадили. За деньги.
– Анна Семеновна! Я умоляю вас, осторожней, он может быть вооружен…
– Если бы я был вооружен, ты был бы уже покойник.
– Вы слышали, Анна Семеновна? Вы слышали, он…
Стас подошел к Защеке и ухватил его за шкирку.
– В дверь или в окно? – спросил задушевно Стас.
Задница Защеки с треском обрушилась о кремовые двери. Временный управляющий «Авиаруси» заорал, как курица, которой отдавил лапу трамвай. Двери раскрылись, и через них посыпались ошарашенные менты.
– Вон, – сказал Стас.
Защека ускребся в коридор и бросился вниз по лестнице, на ходу вытаскивая мобильник.
– Все вон. Аня, мне надо поговорить с тобой наедине.
– Зачем? Чтобы попросить доверенность на завтрашний суд?
Коричневые безжалостные глаза глядели на нее несколько секунд. Потом Стас швырнул букет ей под ноги и пошел к выходу из гостиной. Менты попятились от него, как болонки от волка. У самой двери Стас обернулся.
– Слушай, Аня, зачем тебе самолеты? Ты вполне можешь летать на помеле.
Спустя десять минут Аня дрожала в кресле, закутавшись в одеяло, и Каменецкий, всплескивая руками, поил ее чаем. В спальне стоял бардак. Прибежавшая охрана крыла друг друга словами, о существовании которых Аня, прожив десять лет в Англии, не знала, несмотря на углубленное изучение русской классической литературы. Санитарка, кряхтя и охая, сметала с ковра рассыпавшиеся лепестки орхидей.
«Ты быстро учишься», – сказал Стас.
Но она медленно училась. Она бежала, как Алиса, быстро-быстро, но только чтобы остаться на месте, а чтобы бежать вперед, надо было делать это в два раза быстрей. Она могла научиться, как использовать русский закон. Она могла даже научиться его обходить.
Но она никогда, никогда не научится хладнокровно убивать людей. Таких людей, которые в тебя влюблены. А потом приходить к ним в больницу, небрежно минуя охрану, чтобы продемонстрировать, что ваша служба безопасности – дерьмо, что хваленая цековская больница – как проходной двор и что по карнизу здания можно спокойно пройти с автоматом Калашникова вместо цветов…
Каменецкий что-то квохтал, как курица, и его руки были теплыми и надежными. Было хорошо думать, что все-таки в заснеженной России есть человек, которому она может верить. Когда охранники вернулись в гостиную, Аня встала им навстречу, отодвинув чай и сбросив плед.
– Вы не можете обеспечить мою безопасность, – сказала она, – я возвращаюсь домой. Сегодня. Сейчас.
Генерал Кутятин и Дмитрий Мережко приземлились в чистеньком рижском аэропорту около трех часов дня. Третьим с ними прилетел охранник Кутятина – немногословный крепыш с чуть заметным валиком жира под черным пушистым свитером. Звали его Витя.
Банк, в который они направлялись, располагался в самом центре города напротив Домского собора, и от него, как от центра мира, разбегались кривые улочки, благоухающие заграницей.
У стеклянных дверей стоял единственный в Европе бронированный «Майбах», и в приемной президента банка пахло деньгами и близкой свободой. Однако в приемной посетителей ждало легкое разочарование:
– Президент только что уехал, – сообщила им хрупкая черненькая секретарша, – он вернется через полчаса и непременно вас примет.
Мережко и Кутятин уселись в кресла и приготовились к ожиданию. Кутятин досадливо поморщился. «У нас не так много времени», – сказал он вполголоса Мережко.
– Все согласовано, – ответил тот, – если вы не возражаете, мы можем пока пойти открыть счета. Личные счета и счета фирм.
– Разумеется, – сказал Кутятин, – только давай сделаем так. Мы откроем счет не на твое имя, а на вот это.
С этими словами Кутятин протянул Диме Мережко новенький паспорт. Паспорт был выдан в Греции на имя Аристида Константинидиса, и на фотографии в паспорте был изображен сам Кутятин.