Нетопырь - Несбё Ю (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
— Я этого не говорил, сэр. Я просто считаю, что больше вам ничем помочь не смогу. К тому же звонили из Осло — я нужен там.
— Отлично, Хоули. Я передам им, что здесь ты себя проявил хорошо. Тебя ведь там решили представить к повышению?
— Мне пока об этом не говорили, сэр.
— Насладись беззаботной сиднейской жизнью перед отъездом, Хоули.
— Сначала проверю этого Алекса Томароса, сэр.
Маккормак стоял у окна и смотрел на затянутое облаками небо душного Сиднея.
— Иногда я скучаю по дому, Хоули. По моему прекрасному острову.
— Простите, сэр?
— Я киви. Киви, Хоули. Так здесь называют выходцев из Новой Зеландии. Родители переехали сюда, когда мне было десять. Люди там добрее. Во всяком случае, так мне помнится.
— Открываемся не скоро! — буркнула сердитая женщина с моющим средством в руке.
— Все нормально, я договорился с мистером Томаросом, — ответил Харри, размышляя, убедит ли ее норвежское полицейское удостоверение. Но оно не понадобилось. Дверь открылась прямо у него перед носом.
«Олбери» пах старым пивом и мылом и днем казался намного меньше.
Алекс Томарос, он же мистер Бин, он же Рохля-скат, сидел в каморке за баром. Харри вошел и представился.
— Чем могу помочь, мистер Хоули? — Он говорил быстро и с отчетливым акцентом — на своей версии языка, как иностранцы, которые уже какое-то время прожили в стране.
— Спасибо, что уделили мне ваше драгоценное время, мистер Томарос. Понимаю, у вас тут очень много дел, но поверьте, я вас надолго не задержу. Я только…
— Это хорошо. Видите ли, у меня действительно много дел. Смета, знаете ли…
— Понимаю. В вашем заявлении говорится, что вечером, когда пропала Ингер Холтер, вы сидели и подсчитывали выручку. С вами кто-нибудь был?
— Если бы вы читали мое заявление внимательнее, то заметили бы, что я был один. Я всегда один… — «Немудрено», — подумал Харри, глядя на наглое лицо Алекса Томароса и на его брызжущий слюной рот. — …подсчитываю выручку. Совсем один. Да если бы захотел, обокрал бы заведение на сто тысяч баксов, и никто бы ничего не заметил.
— То есть с технической точки зрения на момент исчезновения мисс Холтер алиби у вас нет?
Томарос снял очки:
— С технической точки зрения в два часа ночи я позвонил матери и сказал, что скоро вернусь домой.
— С технической точки зрения между закрытием бара в час и вашим звонком в два могло случиться многое, мистер Томарос. Не то чтобы я вас в чем-то подозревал…
Томарос не мигая смотрел на него.
Харри листал пустой блокнот, делая вид, будто что-то ищет.
— Кстати, зачем вы звонили матери? Несколько странно звонить в два часа ночи, чтобы передать подобное сообщение.
— Моя мать просит, чтобы я сообщал ей, где нахожусь. Полиция с ней уже разговаривала, не понимаю, зачем повторять все сначала.
— Вы грек, не так ли?
— Я австралиец и прожил здесь двадцать лет. Мои родители приехали из Греции. Но у матери теперь австралийское гражданство. Еще что-нибудь? — Он хорошо держал себя в руках.
— Вы проявляли в той или иной степени личный интерес к Ингер Холтер. Как вы реагировали на то, что вам она предпочитает других мужчин?
Томарос облизнул пересохшие губы и собрался уже что-то сказать, но сдержался. Потом кончик языка показался снова. Как у маленькой змеи, подумал Харри. Бедной черной змеи, которую все презирают, считая безобидной.
— Мы с мисс Холтер собирались поужинать вместе, если вас это интересует. Но я приглашал не только ее. Можете спросить других. К примеру, Кэтрин и Биргитту. Я очень высоко ценю хорошие отношения с подчиненными.
— Подчиненными?
— Ну, с технической точки зрения я…
— Директор бара. Ладно, директор, а как тебе понравилось, когда сюда пришел ее парень?
Очки Томароса запотели.
— У Ингер были хорошие отношения со многими посетителями, так что я не знаю, с кем из них она встречалась. Так у нее был парень? Молодчина…
Даже неопытный психолог разглядел бы неумелую игру Томароса.
— То есть тебе неизвестно, с кем она была в особо дружеских отношениях, Томарос?
Тот пожал плечами:
— Во-первых, с клоуном, но у него другие интересы…
— С клоуном?
— Отто Рехтнагель, постоянный гость. Она давала ему еду для…
— …для собаки! — выкрикнул Харри.
Томарос подпрыгнул в кресле. Харри вскочил и стукнул кулаком по ладони.
— Вот оно что! Вчера Отто в баре получил мешок. Там были объедки для собаки! Теперь я вспоминаю: у него же есть собака. В тот вечер, когда Ингер собиралась домой, она сказала Биргитте, что берет объедки для собаки. И мы все время думали, что это собака хозяина дома. Но его тасманийский дьявол — вегетарианец. Вы знаете, что это были за объедки? Вы знаете, где живет Рехтнагель?
— Господи, да откуда же мне знать? — одновременно удивился и испугался Томарос.
Он прислонил кресло к книжному шкафу.
— Хорошо. Слушайте, никому не говорите о нашем разговоре. Даже собственной маме. Иначе я вернусь и оторву вам голову. Понятно, мистер Би… мистер Томарос?
Алекс Томарос только кивнул.
— А теперь мне нужно от вас позвонить.
Вентилятор опять скулил, но никто в комнате не обращал на это внимания. Все смотрели на поставленный Юном слайд: карту Австралии с нанесенными на нее маленькими красными точками и датами.
— Вот места и даты убийств и изнасилований, за которыми наверняка стоит тот, кого мы ищем, — говорил Юн. — Ранее мы пытались выявить какую-либо пространственно-временную закономерность, но безуспешно. Теперь, кажется, Харри что-то откопал.
Юн наложил на первый слайд второй, с синими точками, которые практически полностью совпадали с красными.
— Что это? — нетерпеливо спросил Уодкинс.
— Это взято из списка маршрутов «Передвижного австралийского парка развлечений» и показывает, где он находился в определенные числа.
Если не считать стонов вентилятора, в помещении стало совсем тихо.
— О Господи, да он у нас в руках! — выдохнул Лебье.
— Возможность простого совпадения — примерно один к четырем миллионам, — улыбнулся Юн.
— Погодите-погодите, а кого конкретно мы ищем? — вмешался Уодкинс.
— Мы ищем этого мужчину. — Юн вставил третий слайд. Бледное, немного дряблое лицо, осторожная улыбка и пара грустных глаз. — Харри расскажет о нем подробнее.
Харри встал.
— Это Отто Рехтнагель, профессиональный клоун, 42 года, последние десять лет гастролировал с «Передвижным австралийским парком развлечений». Вне гастролей живет один в Сиднее, дает в городе собственные представления. Личное дело чистое. По половым правонарушениям не привлекался. Известен как славный и спокойный, слегка эксцентричный парень. Важно то, что он знал убитую, был завсегдатаем в баре, где она работала. Их связывали теплые, дружеские отношения. Очевидно, в ночь убийства Ингер Холтер шла домой к Отто Рехтнагелю. С едой для его собаки.
— Едой для собаки? — рассмеялся Лебье. — В полвторого ночи? Стало быть, у нашего клоуна тоже бывали завсегдатаи.
— Вот что смущает, — сказал Харри. — Отто Рехтнагель с десяти лет создавал себе имидж стопроцентного гомосексуалиста.
По комнате прокатились усмешки и бормотание.
— Что ж, по-твоему, такой педераст мог убить семь женщин и в шесть раз больше изнасиловать? — со вздохом протянул Уодкинс.
В комнате появился Маккормак. О теме собрания его известили заранее.
— Если ты всю жизнь был благополучным педерастом и все твои друзья такие же, то понятно, как становится не по себе, когда замечаешь, что тебе нравятся бабенки. Черт, ведь мы живем в Сиднее, единственном городе, где на людей с нормальной ориентацией смотрят косо.
В его гомерическом хохоте утонуло хихиканье Юна, глаза которого превратились в две едва различимые щелочки.
Но Уодкинс, несмотря на поднявшееся веселье, старался не уходить от темы:
— И все-таки кое-что тут не сходится, — почесал он затылок. — Действовать так холодно и расчетливо, а потом поступить так неосторожно: пригласить жертву к себе домой… В смысле, он же не знал, что Ингер никому ничего не скажет. Иначе все следы указывали бы на него. К тому же других женщин он вроде бы выбирал наобум. Зачем изменять схеме, нападая на кого-то из знакомых?
