Стервятники (Мертвый сезон) - Кетчам Джек (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Все так же с окровавленным ножом в руке, Марджи принялась озираться в поисках Дэна, и ее глаза как-то автоматически, почти сразу же отыскали его. Марджи почувствовало, как внутри у нее словно что-то оборвалось при виде Дэна, стоявшего рядом с машиной, окруженного этими чертями. Кочерга куда-то делась, они стояли со всех сторон, а сам Дэн, казалось, готов был вот-вот сорваться на крик.
Стоявшая у Дэна за спиной женщина вонзила зубы ему в шею, обхватила обеими руками, и, словно в адской пародии на любовное объятие, с яростной силой прижалась к нему обнаженными грудями. Он пытался стряхнуть ее с себя, но у его ног уже ползали вооруженные ножами дети. Марджи увидела, как один из них полоснул лезвием под правым коленом Дэна – точно так, как вгрызаются зубами волки в подколенные сухожилия лошадей, – и тут же заметила, как после мощного удара в живот возникшего перед ним мужчины в красной рубахе Дэн стал оседать на землю. Согнувшись пополам, он исторгнул на траву содержимое своего желудка, тогда как все так же висевшая на нем женщина продолжала вгрызаться ему в шею, отчего вскоре между ними зависла стабильно бьющая и яркая от обилия кислорода струя артериальной крови.
Марджи выхватила из руки Ника револьвер и выстрелила. Первая пуля пролетела мимо, после чего «красный» резко дернулся в сторону. При звуке выстрела Дэн рванулся в ее сторону, на какой-то миг их взгляды встретились, и Марджи явственно прочитала, что именно он хотел ей сказать. Она вторично нажала на спусковой крючок – на этот раз пуля навылет пронзила легкое Дэна и вонзилась в живот женщины, после чего оба единой кучей рухнули на землю возле машины.
Марджи застыла на месте, держа перед собой револьвер и часто моргая. Я убила его, – подумала она. – О, Бог мой. На какое-то мгновение воцарилась тишина, столь же дикая и чудовищная, как и недавняя схватка. Выражение лица Дэна навечно запечатлелось в ее памяти, снова и снова прокручиваясь перед ее глазами, словно повтор одного и того же телевизионного кадра, с каждым разом усиливая, наращивая свою взрывную, убийственную эмоциональную силу и заставляя все ее тело содрогаться от лихорадочной дрожи. Горячий револьвер оттягивал руку, глаза застилали слезы.
Где-то рядом с ней начала медленно восставать громадная фигура мужчины.
Марджи с грохотом захлопнула входную дверь и, рыдая, дернула задвижку.
Ошеломленные яростью оказанного им сопротивления, нападающие медленно отходили назад, к костру. В сущности, эти люди никогда не были охотниками и не ожидали встречи с огнестрельным оружием. Где-то в мрачной глубине недоразвитого разума громилы шевельнулось сожаление о том, что он лишь зря потерял время, когда ходил к стоявшим позади дома женщинам. И вот лучшая из них мертва, так же, как и трое детей, тогда как сами они имели в своем активе лишь сраженного пулей мужчину и нанизанную на вертел женщину – вот и все, что могло еще хоть как-то подогреть дух его людей.
Он снова подумал об этом духе – злобном, порочном, могущественном, – и при мысли о нем по его телу, подобно холодному крабу, прополз леденящий озноб.
Раненые женщины и дети начали хныкать, и он жестом руки приказал им идти к огню.
Тело на вертеле основательно пригорело с одного бока, и это тоже никуда не годилось. Ведь это было тело добычи, в которой они черпали свою силу. Он махнул рукой в сторону костра, и те поняли, что он имел в виду. Одним движением тесака мужчина отрубил трупу правую ногу и, держа ее перед собой, шипящую и истекавшую растопленным жиром, двинулся в сторону дома.
Тощий тем временем смахнул с лица слезы ярости и принялся ножом отсекать трупу голову. Справившись с этим делом, он на одном из близлежащих камней расколол череп, зачерпнул ладонью мозги и, держа их в одной руке, а в другой зажав разбитый череп, направился вслед за братом. Один за другим все также стали подходить к костру и отрезать себе ту или иную часть жертвы – кто лоно, кто грудь, – после чего мрачная процессия также двинулась ко входу в дом. Там они остановились и дождались, когда к ним присоединится мужчина в красном. Потом они подняли высоко над головами свою страшную добычу, дабы находившиеся в доме увидели, что находится у них в руках, и устрашились этого зрелища.
Наконец избавившись от своей страшной ноши, «красный» приблизился к лежавшим у машины телам и отделил мужчину от женщины. Затем он за ногу подтащил его под свет фар и положил на спину так, чтобы всем было видно, что лежит перед ними. Выходное отверстие от пули оказалось огромным и неестественно длинным. Распоров труп, словно рыбину, сверху донизу, он наклонился и погрузил лицо в то место, где находилась печень. А потом поднял голову, окровавленное лицо, и увидел, как остальные также присоединились к жуткой трапезе.
Когда с половиной печени было покончено, он извлек из брюшной полости осклизлые кольца кишечника и, ловким движением выдавив наружу его содержимое, другой принялся заталкивать кишки в рот, смачно и жадно пережевывая. Когда изнутри дома послышался крик, он лишь алчно ухмыльнулся: ну что ж, значит, увидели, как он питается их дружком. Вскоре к нему присоединился тощий братец – стянув с убитого брюки, он стал вгрызаться во внутреннюю часть его бедер. Вскоре вокруг него образовалась медленно расширяющаяся лужица черной, венозной крови. Тощий сделал старухе и беременной жест рукой, чтобы тоже подходили.
Открыв нож, он одним движением отсек покойнику половой член и мошонку и отдал их, соответственно, молодой и беззубой старухе. Девушка принялась поспешно поглощать подачку, по-птичьи быстро поднимая и опуская голову, словно пичуга клевала лежавшие на земле зерна, с той лишь разницей, что с каждым кивком во рту у нее оказывался новый кусок.
Все это время «красный» внимательно посматривал в сторону окна и входной двери, стараясь не пропустить ни малейшего намека на возможное движение или появившееся оружие и готовый в любой момент отскочить в сторону. Однако все оставалось спокойно и через несколько минут он расслабился, слыша в ночной тишине разве что приглушенные рыдания, которые прорывались сквозь пелену его удовольствия, сдобренного солоноватым привкусом крови.
А услышал он крик Марджи, которая в тот самый момент выглянула наружу и увидела, что они сделали с ее любовником и сестрой. Остальные же звуки издавала Лаура, которая всем телом вжалась в дальнюю стену комнаты, словно ребенок подтянув к груди колени, и исторгала из себя жуткие завывания вперемешку со слезами – все, что ей требовалось, она уже увидела и больше смотреть ни на что не хотела, да впрочем, и не могла. Для Марджи, однако, произошедшее стало концом чего-то одного и одновременно началом совершенно иного. Началом полного восприятия – физического и душевного, – о чем свидетельствовало внезапное онемение губ и слабый звон в ушах, лишь отчасти вызванный недавней пальбой – восприятия и истинного понимания того факта, что смерть, словно чума, заполонила все вокруг, и что то, что случилось с ее сестрой, может в любой момент произойти и с ней самой. Осознание данного факта наступило быстро, почти внезапно, как от погружения в ледяную воду, и все же не лишило ее, в отличие от Лауры, четкого и ясного осознания происходящего вокруг; скорее, оно пробудило ту часть ее сознания, которая страстно любила жизнь и не желала отступать, ибо отступление в данный момент было равносильно смерти.
Она видела, что Лаура впала в ступорозное состояние, и внезапно почувствовала глубокое презрение к этой девушке. Карла сражалась, Дэн сражался, ну, а раз эта дура не хочет, так и черт с ней. Она повернулась к лежавшему на полу Нику.
– Ну, как ты? Тот невесело ухмыльнулся.
– В последний раз меня об этом же спросил Дэн.
– Дэн умер, – сказала она.
– Я знаю.
– Это я его застрелила. Но я не хотела – я целилась в ту женщину.
Марджи почувствовала, как к глазам снова подступают слезы.
– Все в порядке, Марджи.
