Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III - Ховисон Дэл (первая книга .TXT) 📗
Номо ударил по красной кнопке на руле, включая незаконный форсаж. Девяносто секунд такого впрыска вжали пассажиров в спинки кожаных кресел. Черный «мерседес» остался далеко позади, среди рычания моторов и грохота металла. Разбитые машины и испуганные горожане вскоре исчезли из виду.
— Он ошибается, — сказала Хармони.
— Что? — удивился Санни.
Она хмыкнула.
— Что мое, то мое.
Санни моргнул. И покачал головой, чувствуя, как горит огнем правая глазница.
— Ты его женщина? — спросил он, чтобы отвлечься.
Хармони прошипела сквозь зубы:
— Я ничья женщина, идиот.
— Ты его ограбила.
— Я не воровка, — сверкнула она глазами.
Санни пожал плечами. Одно он знал наверняка: если Скарп получит ее обратно, он уже не отпустит Хармони живой.
Она поерзала, придвинулась ближе — Санни стало неуютно от жара ее тела, — и что-то вроде ртути заблестело в ее глазах.
— Что… — ахнул он. — Что у тебя с глазами?
— Хочешь попробовать, боец? — прошептала Хармони.
Она завела руки за голову и взялась за завязки своего топа.
— Эй, — обалдел Санни. — Слушай, ты что…
Хармони отпустила завязки.
— Ты такой же, как Рифкин.
Миг назад она казалась просто красивой, но сейчас перед ним сидела женщина, которая могла бы танцевать для королей, а не для группы свиней и идиотов.
— Твои глаза, — напомнил он. — Что ты ими делаешь?
Его внезапно оглушило невероятное желание. Ничего не видя и не соображая, он потянулся к стриптизерше.
— Вы какого хрена там делаете? — взвыл Номо.
Рука Санни замерла в миллиметре от ее бедра. А потом что-то внутри у него перевернулось, и его вырвало прямо на пол дорогущего «кадиллака».
— Да ну-у-у! — завизжал Номо. — Ну и урод же ты-ы-ы!
— Что… — Санни пытался перевести дух. — Что случилось?
Воздух в салоне внезапно стал настолько сухим, что невозможно было дышать. У Санни перед глазами все двоилось, троилось, Хармони раскололась на три копии.
Номо продолжал нудеть:
— Рифкин мне голову оторвет за машину, урод ты стремный!
— Тихо, — огрызнулась Хармони.
И что-то произошло. Номо заткнулся и отвернулся. Ударился головой о руль.
— Эй! — У Санни все жгло внутри. — Какого черта происходит?
Хармони покосилась на него так, словно он сам только что соткался из воздуха. Ее одежда была в полном порядке.
— Я… я… — Он не знал, что сказать.
А потом выглянул в окно.
Машина стояла на парковке у заброшенного продуктового магазина, притом что Санни не помнил ничего, кроме поездки по шоссе.
— Леди, мать вашу, вы кто такая?
Улыбка Хармони обожгла глаза, как порой бывает после яркой вспышки молнии в ночном небе.
— Все просто, Эндрю, — сказала она, хотя он никогда не называл ей своего настоящего имени. — Я — твоя мечта.
В этот момент Санни заметил у нее на шее два небольших прозрачных флакона на кожаном шнурке. Хармони теребила их пальцами.
— Почему бы нам не отправиться туда, где потише? — спросила она. — Туда, где я могу показать тебе все, о чем ты мог только мечтать?
Санни сглотнул и прочистил горло.
— Скунс. Паразит.
— Что?
— Ты шлюха Рифкина, — зарычал он. — Или Токоматсу. Мне все равно чья, я не собираюсь наживать из-за тебя проблемы.
Хармони рассмеялась. Флаконы у нее на шее зазвенели, и Санни этот звон почему-то показался криками.
— Мы с тобой не такие уж разные, — сказала она.
Санни помотал головой, пытаясь сфокусировать взгляд. Номо обвис на переднем сиденье, как марионетка с перерезанными ниточками. Черные стены салона сжимались, сжимались, давили на Санни кожей и хромом.
— Ты ничего… обо мне не знаешь! — прошипел он.
— Я знаю, что ты пахнешь водочным заводом, а не мужчиной, — ответила Хармони. — Но только запах крови делает тебя тем, кто ты есть.
— Заткнись.
— Я знаю, что иногда ты жалеешь, что тот парень из Нью-Йорка не убил тебя вместо того, чтобы ты превращался в ту развалину, что я вижу перед собой.
Пальцы Хармони извлекали хрустальные ноты из флаконов, и каждый звук только добавлял боли в его желудке.
— Ты пьешь, чтобы убить отчаяние, но не выходит, — продолжала она. — Ты был когда-то выше других. В твоих руках были сила и власть, которые ставили тебя выше всех остальных. А потом мир перевернулся и ты остался на ринге истекать кровью. Полуслепой, слишком старый и слишком глупый, чтобы подняться.
— Прекрати.
Хармони наклонилась к нему и ткнула пальцем в его колено.
— Я могу все это изменить. Я могу забрать тебя в место, где мертвые танцуют на полях кровавых фиалок. Туда, где воздух черен от силы, а земля засеяна пеплом.
Санни покачал головой. Не помогло: он снова стоял на ринге и видел, как течет его кровь.
— Я… я не хочу видеть, — прошептал он.
— Но придется, — ответила Хармони. — Ты знаешь это не хуже меня.
В ее глазах Санни увидел свое отражение: крылатый призрак, темный Икар, парил над призраком мира. А затем его крылья вспыхнули, и он рухнул, сгорая в атмосфере, все ниже и ниже, поддаваясь притяжению… ее глаз.
— Пойдем.
Ему больше нечего было терять.
Не прикасайся ко мне.
Они лежали на диване в гостиной маленькой квартирки Санни. Стриптизерша перекинула ногу через его грудь и оседлала его.
Какой-то глубинный инстинкт в последний момент завопил, и Санни попытался сесть, но она положила ладонь ему на горло, и он понял, что эта женщина может запросто удушить его, просто сжав пальцы.
— Я знаю, чего ты хочешь, — сказала она. — От запаха твоих снов меня тянет блевать.
Хармони подалась назад и расстегнула его ремень, выдернула из петель. Санни задергался, пытаясь сбросить ее, но добился только того, что ее ногти проткнули кожу на шее.
— Мы правда похожи, — выдохнула она. — Я тоже всегда выживаю.
Зрачок ее правого глаза выгнулся наружу, затопив собой радужку и склеру. На месте глаза засиял влажный черный шар. Потом раздался звук рвущейся плоти, и с ее головы сорвался рыжий скальп.
Хармони запечатала ему рот ладонью, вгоняя ногти в кожу. Санни подавился криком.
— Не шевелись, — простонала она.
От вкуса крови Санни снесло крышу. Он вырвал из захвата одну руку и ударил Хармони в подбородок. Удар пришелся по касательной, Хармони перехватила его руку. Ее лицо оплывало, как расплавленный воск.
— Хочешь быть со мной, боец? — прошептало это существо. — Я та-а-а-ак давно одна.
Белый язык размером с руку взрослого мужчины выскользнул из ее рта и нырнул между губ. Санни, наполняя его рот вкусом пепла. Он подавился, а затем сжал зубы, пытаясь откусить чужеродный отросток.
И тут что-то взорвалось в коридоре.
Высокий, тонкий, булькающий крик развеял алую пелену в его сознании. Боль прочистила ему мозги. Хармони вытащила язык и развернулась на шум, с которым входную дверь сорвало с петель.
Номо, хватаясь за кровавую дыру в груди, зашатался в проходе и рухнул куда-то за диван, а в комнату вошел Скарп.
— Сучка! — зарычал Рифкин. — Я тебя урою.
В руках он сжимал дробовик — «Моллберг-Буллпап» на двенадцать зарядов, с двадцатидюймовым дулом и пистолетной рукоятью, — и было совершенно ясно, что сынок Мамы Рифкин серьезно подошел к делу.
Вот только игры с бронебойными мини-ракетами не числились в планах Хармони на этот вечер. Она уставилась на Рифкина взглядом, способным растопить вечную мерзлоту по всей Сибири.
— Опусти пушку, Томас, — сказала она.
Рифкин моргнул и попятился, издав что-то вроде:
— Не-е-е.
Санни заметил остатки белого порошка, перхотью налипшие на грустные усики Рифкина. Судя по глазам, Скарп вынюхал дозу, от которой Кондолиза Райс спела бы еврейскую песенку на всемирном собрании исламистов.
— Заткнись! — взвыл Рифкин и поднял ствол. — Мы с Коко Шанель сегодня устраиваем фейерверк, ясно?
Какой бы магией ни обладала Хармони, потустороннее влияние было беспомощно против крестьянской ярости и третьесортного перуанского порошка.
