Путешествие с дикими гусями (СИ) - Русуберг Татьяна (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Двойные двери распахнулись, и мы оказались в большой мягко освещенной комнате. Огромный кожаный диван стоял в центре буквой «П», на нем сидели и полулежали мужчины и женщины – молодые, одетые так, что сразу становилось ясно, для чего они тут собрались. Черты смеющихся лиц, между которыми плавал терпко пахнущий дым, расплывались; голоса сливались в монотонное «бу-бу-бу», на фоне которого грохотала клубная музыка.
- Дитлев! – выкрикнул кто-то, заметив нас.
Длинный помахал рукой и подтолкнул меня с Асей вперед, демонстрируя гостям. Раздались восторженные и удивленные возгласы, кто-то сообразил убавить громкость. Мы стояли у квадратного стеклянного столика, покоящегося на гранитных колоннах вместо ножек. Его поверхность покрывали разномастные бутылки, стаканы, рюмки и пепельницы, между которых поблескивала пара исцарапанных компакт-дисков. Я сконцентрировался на том, чтобы прочитать надписи на бутылочных этикетках. Получалось плохо, потому что некоторые из них были сделаны готическим шрифтом. Но это отвлекало – от взглядов, ползающих по моему и Асиному телу, от глумливого смеха, от комментариев, суть которых доносили тон и похотливая хрипотца.
Внезапно Дитлев приобнял меня за плечи, притянул к себе, расстегнул куртку и запустил руку под футболку. Я закрыл глаза и стиснул зубы так, что челюсти заломило. Голоса, смех. Я чувствую Асю, хотя не вижу ее – она рядом, совсем близко. Ее живое тепло доходит до меня через горячий воздух, я чую ее страх – он мешается со сладковатым запахом дыма. Наверное, я сейчас пахну также. Кому-то этот запах кружит голову. Кого-то от этого запаха сносит с катушек. Меня от него тошнит.
Рука Дитлева спускается на мою задницу и начинает мять ягодицы. Другая возится с ширинкой джинсов – они у меня на пуговицах.
- Найн, - открываю глаза и вижу совсем близко от себя его лицо – белую маску с темнотой в прорезях. – Найн! – повторяю я и отталкиваю руку.
Вокруг смеются. Для них это забавная игра. Губы Дитлева тоже кривятся в усмешке. Он дергает ширинку на себя, и оторванная пуговица катится по полу.
- Фак офф! – ору я, пытаясь вывернуться из его хватки.
Все снова ржут. Дитлев качает головой:
- Бэд бой, - и тоже ржет, лапая мой пах. Он явно смотрел Янов каталог.
Ладно, бэд так бэд.
Бутылка со стола будто сама прыгает мне в руку. Беззвучно летит вокруг разбитое стекло, темная жидкость стекает с головы Дитлева, когда он падает на колени. Я бегу по длинному коридору, чуть не сбиваю с ног возвращающуюся к гостям Адель. Вцепляюсь в ручку входной двери – она заперта. Пытаюсь открыть замок, и с ужасом понимаю – он отпирается только ключом. Меня хватают сзади, отрывают от пола. Я ору, так что что-то чуть не лопается в горле, но в этой сцене выключен звук. Я лягаюсь, кусаюсь, извиваюсь всем телом, так что плечи чуть не выворачиваются из суставов, и что-то хрустит в позвоночнике. Меня затаскивают обратно в комнату. Я успеваю увидеть Асино лицо – смазанное белое пятно с провалом раскрытого в крике рта, и свет гаснет.
Прихожу в себя слишком поздно. Руки и ноги что-то держит. Крепко, не сдвинуть. Я смотрю прямо на свое отражение, как Нарцисс, склонившийся над водой. Я тоже голый. Только не стою на коленях, а парю в воздухе в странной позе – на животе, растопырив лапки, как замурованный в стекло жук. У нашей биологички была коллекция таких насекомых, заключенных в стеклянные кубики. Но я ведь не насекомое! Тогда почему подо мной стекло?
В это мгновение ко мне приходит понимание: я растянут на стеклянном столе, том самом, с него только убрали бутылки. Руки и ноги разведены в стороны и привязаны к стальным штангам, на которых держатся гранитные ножки. Штанги выдвинуты так, чтобы столешница поднялась на нужную высоту. Ну, а вижу я себя, потому что под стеклом, на котором я распластан, есть зеркальная полка.
Я кричу, и на этот раз слышу звук – немое кино кончилось. Вот только вопль заглушает какая-то тряпка во рту. И еще музыка – тум-тум-тум! И хаос голосов. Я вижу тела, движущиеся на уровне глаз. Я вижу перевернутые тела в отражении. Голые, как и я. Понимаю, что сейчас случится. Бьюсь в путах, но веревки затягиваются только туже. Все, чего я добиваюсь – руки и ноги дергаются, елозя по краю стола. Стекло здесь закруглено, но движения все равно причиняют боль. Возможно, если я смогу дернутся резче... вдавить кожу в стекло сильнее... то разрежу себе что-нибудь. Вену. Или несколько. Это было бы здорово. Просто умереть. Может, тогда они испугаются, и отпустят Асю. Я не слышу ее криков. Это плохо. Молчание – это плохо.
Меня заполняет изнутри и раздирает на части. Я смотрю на белое безвольное тело, качающееся на волнах подо мной – вперед-назад, вперед-назад. Волны постепенно краснеют. Стекло наконец разрезало кожу, но не глубоко, еще недостаточно глубоко. Я дергаюсь снова, еще и еще. Водомерка на красной воде. Упавшая буква «Н» на красной бумаге. Меня вращает на карусели, все вокруг смазывается – части тела, кожа диванов, дым...
Вдруг из него возникают глаза Аси – туман выплескивается из них и течет по щекам. Из моего рта исчезает намокшая тряпка. В онемевшие конечности снова возвращается боль – их отвязали. Чьи-то руки обхватывают меня поперек тела и сажают, как куклу. Адель? Она-то что тут делает?
Платье на девушке надето шиворот-навыворот, волосы торчат перьями, туфли куда-то исчезли. Теперь меня поддерживает Ася, а Адель хватает с дивана чью-то футболку и рвет ее на полосы. О, у меня кровь. Интересно, а где Дитлев? И все остальные?
Я оглядываю комнату. Музыка все еще бухает, больно отдаваясь в голове. В углу на стене копошатся какие-то тени – кажется, там все еще кто-то трахается, прямо на полу.
Повязки охватывают ссадины на внутренней стороне предплечий и бедер. Кое-как меня впихивают в джинсы и куртку на голое тело. Возможно, та футболка - моя. Была.
Одну руку Адель закидывает себе на плечи, под другую подлезает Ася. Меня полуведут, полуволокут по коридору. Из-за некоторых дверей раздаются характерные звуки – по ходу, гости разбились на парочки и продолжают начатое в комнате с диваном – уже без нашего с Асей участия. Кстати, а как Асе удалось улизнуть?
- Как... ты? – сиплю я ей в шею, туда, где бешено бьется жилка.
- Нормально, Денис, - она сглатывает и поправляет мою руку, стараясь не задеть раны. – Все будет хорошо.
Они с Аделью стаскивают меня по лестнице. Доводят до «ауди», где мирно храпит шофер. Адель стучит в стекло. Проморгавшись, литовец вылетает из-за руля, как ошпаренный. Мы оказываемся в машине все трое, и они что-то бурно выясняют с Адель. Наконец литовец оборачивается назад, окидывает Асю и меня долгим взглядом – особенно меня. Кивает Адель, и она выскакивает под дождь. Хлесткие струи мгновенно смывают ее, будто девушки никогда тут и не было. Будто она привиделась нам всем.
Шофер рвет с места так, что машину заносит на мокром асфальте. Асю бросает на меня, но, когда «ауди» выравнивается, она не отстраняется. Ее голова так и остается на моей груди всю дорогу, будто она слушает, как бьется мое сердце. Будто боится, что оно остановится, а никто и не заметит.
Портрет. Дания
Мне снится, что я стою, запаянный в стекло, в переходе метро, между рекламой женских прокладок и витриной с кошельками и зажигалками. Я совершенно голый, но на меня обращают столько же внимания, сколько на прокладки. Люди спешат мимо в обоих направлениях, толкаясь и обгоняя друг друга. Я не могу шевельнуться, но краем глаза различаю розовый клок за стеклом, рядом со мной. Почему-то я уверен, что это Мила – так же как уверен в том, что вижу сон. Меня не удивляет, что она здесь, но происходящее мне не нравится. Кажется, я уже был в этом переходе раньше, тоже пойманный за стеклом, и я знаю, что должно случится что-то плохое – только вот не помню, что.
Сердце колотится все чаще, все громче. Стекло начинает гудеть и вибрировать, будто вот-вот пойдет трещинами. Но прежде, чем это случается, поток текущих мимо людей расступается, и из него появляется Ян. Он останавливается прямо напротив меня. Наши глаза оказываются на одном уровне, потому что моя витрина приподнята над полом. Его взгляд пустой и безразличный – Ян пришел сделать то, что нужно сделать. Он достает из-под куртки пистолет и целится мне в грудь.
