Клуб адского огня - Нокс Том (электронная книга TXT) 📗
— Доброе утро. Патрульные сообщили, что вы здесь. — Он, склонившись, поцеловал руку Кристине и придвинул свободный стул. Повернулся к застывшему в ожидании официанту, и выражение его лица сразу из светского, чуть ли не подобострастного сделалось повелительным. — Лукум!
Официант испуганно вздрогнул и кивнул. Кирибали вновь улыбнулся соседям по столу.
— Я заказал турецкие сласти! Вы обязательно должны попробовать их здесь, в Гёльбаши. Во всей Шанлыурфе не найдете лучше. Настоящие турецкие сласти — это вещь. Вы, конечно, знаете, как изобрели лукум?
Роб сказал, что не знает. Похоже, Кирибали обрадовался — он подался вперед и положил украшенные маникюром руки на стол.
— Началось все с того, что одному оттоманскому шейху надоели вечные свары между его женами. В гареме творилось невесть что. И шейх потребовал от придворного кондитера сделать сласти настолько вкусные, чтобы женщины забыли о соперничестве. — Кирибали откинулся на спинку стула и взглянул на официанта, ставившего на стол блюдо с густо засыпанным сахарной пудрой лукумом. — И, представьте, помогло. Попробовав сластей, жены успокоились, и в гареме воцарился мир. Одно было плохо — от очень калорийных лакомств наложницы так растолстели, что шейх не чувствовал к ним никакого влечения. И потому… шейх приказал кастрировать своего кондитера.
Кирибали громко рассмеялся, взял со стола блюдо и предложил Кристине угощаться.
Латрелл не впервые чувствовал в Кирибали странную двойственность. Полицейский казался очень обаятельным человеком, но присутствовало в нем и что-то пугающее. Сорочка слишком чистая, галстук слишком английский, речь слишком правильная, литературная. Однако он, несомненно, был умен. Роб задумался: насколько близко Кирибали может подойти к разгадке тайны убийства Брайтнера?
Сласти действительно оказались восхитительными.
А Кирибали вновь потчевал их разговором:
— Вы читали «Хроники Нарнии»?
Кристина кивнула.
— Могу поручиться, там самое известное литературное описание турецких сластей. В эпизоде, где Белая Колдунья угощает конфетами…
— «Лев, Колдунья и Платяной шкаф»?
— Совершенно верно! — обрадовался Кирибали и изящно отпил чая из своей чашки. — Я часто думаю, почему в Англии детская литература занимает такое важное место? Это, несомненно, особое свойство, я бы сказал, дар островной расы.
— Особое по сравнению с американцами?
— По сравнению с кем угодно, мистер Латрелл. Посудите сами. Кто писал самые знаменитые произведения для детей? Льюис Кэрролл, Беатрис Поттер, Роальд Даль. Толкин. Даже отвратительный Гарри Поттер и тот появился на свет в Англии.
По розовым кустам Гёльбаши пробежал долгожданный ветерок.
— Думаю, дело в том, что британцы не боятся пугать детей. А детям нравится, когда их пугают. Вы не находите, что среди самых знаменитых детских книг попадаются настоящие кошмары? Безумный шляпник со всеми признаками отравления ртутью. Нелюдимый производитель шоколада, эксплуатирующий негров-лилипутов…
Роб вскинул руку.
— Офицер Кирибали…
— Да?
— Скажите, вы ведь пришли сюда не только для беседы о литературе? У вас есть более серьезная причина?
Полицейский вытер женоподобные губы уголком чистой салфетки.
— Я хочу, чтобы вы уехали. Оба. Немедленно.
— Почему?! — негодующе воскликнула Кристина.
— Ради вашего же блага. Потому что вы ввязались в дела, о которых не имеете ни малейшего представления. Это… — Кирибали повел вокруг рукой; жест охватывал и цитадель, и две коринфские колонны наверху, и черные дыры пещер внизу. — Это очень, очень древнее место. Здесь чрезвычайно много секретов. Темных страхов, которые вы не в состоянии постичь. И чем чаще вы соприкасаетесь с ними, тем большей опасности подвергаетесь.
Кристина отрицательно покачала головой.
— Я не допущу, чтобы меня выгнали отсюда.
Кирибали нахмурился.
— Вы ведете себя очень неразумно. Вы привыкли к… «Старбакс», компьютерам, диван-кроватям. К жизни в комфорте. А здесь Древний Восток. Вам его не постичь.
— Но вы сами сказали, что хотите нас допросить…
— Вы не подозреваемые! — Детектив продолжал хмуриться. — И вы мне совершенно не нужны.
Кристину его слова нисколько не смутили.
— Простите, но я не собираюсь подчиняться приказам. Ни вашим, ни чьим-либо еще.
Кирибали повернулся к Робу.
— В таком случае, мне остается лишь воззвать к мужской логике. Как известно, женщины…
Кристина выпрямилась.
— Я хочу знать, что находится в подвале. В подвале музея!
Ее вспышка заставила детектива умолкнуть. На его лице появилось непривычно растерянное выражение. Впрочем, полицейский тут же помрачнел и посмотрел по сторонам с таким видом, будто ожидал, что к нему сейчас присоединится неведомый друг. Но терраса кафе опустела. Лишь в тенистом уголке курили кальян два толстяка в костюмах. Они безразлично смотрели на Роба и улыбались.
Кирибали резко поднялся. Вынул из великолепного кожаного бумажника несколько турецких лир и аккуратно положил на скатерть.
— Придется говорить напрямик. Вас заметили, когда вы незаконно проникли на раскопки в Гёбекли-тепе. На прошлой неделе.
У Роба по коже пробежал озноб от нехорошего предчувствия. Если Кирибали это известно, им могут грозить неприятности.
Турок между тем продолжал:
— У меня есть друзья в курдских деревнях.
— Мы просто искали… — попыталась объяснить Кристина.
— Дьявола вы там искали! На свою голову! Еврейке следовало бы соображать лучше.
Слово «еврейка» Кирибали произнес так, что Робу явственно послышалось змеиное шипение.
— Мое терпение… небезгранично. Если вы до завтра не уедете из Шанлыурфы, то окажетесь в турецкой тюрьме. Там вы сможете сделать удивительное открытие: не все мои коллеги по правоохранительной системе Республики Ататюрка разделяют гуманное отношение к вашему достоинству и здоровью.
Он еще раз улыбнулся — притворной, крайне лицемерной улыбкой — и удалился, задев на ходу несколько пышных роз; цветы закачались, осыпая алые лепестки.
С минуту Роб и Кристина сидели неподвижно. Роб всем существом ощущал надвигающиеся неприятности, чуть ли не слышал завывания полицейских сирен. Во что же такое они ввязались? С точки зрения журналиста — отличный материал, но стоит ли он реального риска? Невольно Роб вернулся мыслями в Ирак, вспомнил багдадскую террористку-смертницу. Он и теперь ясно видел ее лицо. Террористка была красивой, молодой, с длинными темными волосами и полными губами, покрытыми ярко-красной помадой. Террористка-смертница с накрашенными губами.Она улыбнулась ему, чуть ли не призывно улыбнулась, и потянулась к кнопке, чтобы убить всех вокруг.
Роба передернуло. Однако жуткое воспоминание породило новую решимость: ему надоели угрозы. Надоело бояться того, что его могут взять и выставить вон.
Кристина разделяла его чувства.
— Никуда я не поеду!
— Он нас арестует.
— За что? За езду по ночам?
— Мы проникли на раскопки.
— За такое в тюрьму не сажают. Сплошной блеф.
— Не уверен, — с сомнением проговорил Роб.
— Но ведь он совершенно никчемный тип, скажете нет? И все его угрозы — игра.
— Никчемный? Кирибали? — Роб покачал головой, уже без всяких сомнений. — Нет, здесь вы не правы. Я навел справки. Поспрашивал кое-кого. Его уважают и даже боятся. Говорят, он исключительно хороший стрелок. Нет, не хотелось бы мне обзавестись таким врагом.
— Но мы не можем уехать. По крайней мере, пока я не выясню еще кое-что!
— Вы имеете в виду подвал? В музее? Что там может быть?
К ним приблизился официант, по-видимому ожидавший, что они сейчас уйдут. Но Кристина заказала еще две чашки сладкого красного чая. И потом сказала:
— Последняя строка, записанная в блокноте. «Чайеню, черепа, cf Орра Келлер». Вы же помните, конечно, историю с черепами в Чайеню?
— Нет, — признался Роб. — Расскажите.
— Чайеню — тоже знаменитый археологический объект. Возрастом не сильно уступает Гёбекли. Он находится в сотне миль к северу отсюда. Это там впервые одомашнивали свиней.
