Черная вдова. Ученица Аль Капоне - Крамер Марина (полные книги .TXT) 📗
– Саня, сворачивай!!! – заорал Касьян, заметив, как из люка на крыше «Чероки» высунулся бугай с «мухой» на плече, и тут же заднее стекло «мерина» осыпалось, разбитое автоматной очередью из «бэхи». Волк сбросил хозяйку на пол, упав сверху и придавив всем телом:
– Говорил же – предчувствие у меня! – прошептал он ей на ухо. – Лежите тихо, Марина Викторовна!
«Мерин» кидало по дороге, со всех сторон его поливали из «калашей», и вот Марина почувствовала, что машина летит куда-то вниз…
Очнувшись, она попыталась выбраться из-под ставшего неожиданно совсем уж тяжелым тела Волка. Его голова была разворочана выстрелом в затылок. На переднем сиденье, уткнувшись лицом в руль, сидел Саня, тоже мертвый, а рядом – Касьян. «Мерин», слетев с трассы, остановился у стога сена. И как никто не догадался просто кинуть горящую спичку?
На дороге, метрах в ста, догорали две другие тачки. И никого вокруг, совершенно пустая трасса! Марина кое-как вылезла из машины. Надо было как-то выбираться отсюда, пока никому не пришло в голову вернуться и добить ее. Рванув водительскую дверь, она выволокла Саню, потом то же проделала с Волком. Потянула было на себя Касьяна, но он вдруг застонал. Жив! Пуля прошла навылет через шею, пробив гортань. Касьян хрипел, обливаясь кровью, но был жив.
– Потерпи, Касьян, не умирай, не бросай меня, – забормотала Коваль, хватая аптечку и пытаясь остановить кровь. Кое-как ей это удалось, она сделала ему пару уколов, пристегнула ремнем и прыгнула на водительское место, унося ноги с этого гиблого поля.
Марина неслась, не разбирая дороги, пролетела пост ГАИ, где хорошо знали номера ее машин и обычно не трогали. Но сегодня фортуна повернулась задом – обнаглевшие псы кинулись в погоню, включив сирены и мигалки. Не соображая, что творит, Коваль свернула на проселок, выключив все габариты. Неслась и думала – только не попался бы никто навстречу. Решение пришло неожиданно – она выхватила мобильный, набрала Малыша и, когда он ответил, заорала:
– Я еду к тебе! – бросив сразу трубку на сиденье.
Сзади снова заорали сирены, пришлось поддать газу. Влетев в «Парадиз», Коваль заметалась по темным улицам, пытаясь найти коттедж Малыша и, к счастью, сразу почти уперлась в его ворота. Отчаянно надавив на сигнал, она въехала во двор и остановилась, без сил падая грудью на руль. Едва охранник успел закрыть ворота, как к ним подлетели три «патрульки», сверкая мигалками. Выбежавший из дома Малыш быстро направился к гаишникам, что-то стал объяснять, потом полез в карман. Получив «отступные», гаишники отбыли.
Егор подошел к «мерину», подхватил буквально выпавшую из открытой дверки Марину на руки и понес в дом.
– Егор… там мой Касьян… он ранен… – с трудом проговорила она.
– Да-да, я понял, не переживай, моя девочка, все сделают, – прижимая ее к себе, сказал он.
Марину начало трясти от пережитого – дошло, наконец, что чудом осталась жива. Просто потому, что Сеня пожадничал, наняв каких-то лохов, которые даже не удосужились проверить, как выполнен заказ… Да здравствует жадность!
Малыш о чем-то спрашивал, но она не понимала, а сказать и вообще ничего не могла – челюсти свело в спазме, она трясла головой и мычала. Егор включил джакузи, засунул Марину в горячую, пузырящуюся воду, принес стакан текилы и лимон с солью. Еле разжав зубы, она проглотила жидкость, взяла в рот ломтик лимона. Пузырьки воды и спиртное сделали свое дело – Коваль немного расслабилась.
– Что случилось с тобой на этот раз? – полюбопытствовал Малыш, гладя ее мокрые волосы и осторожно убирая челку с заклеенного лба.
– Меня обстреляли какие-то лохи, километрах в пяти от поста ГАИ. Вся охрана, второй телохранитель, водитель – все на фиг… Два джипа в угли сгорели. Но это еще не все – в обед меня едва не завалили в моем же подкрышном ресторане. Нормально пообедала?
– Может, пора одуматься?
– А вот теперь-то я точно ни о чем думать не стану, просто завалю твоего Сеню собственноручно! Можешь записать мои слова крупными буквами, а потом проверить, как я сдержу слово! – отрезала она упрямо.
– Я запру тебя здесь и охрану приставлю! – пригрозил он.
– Ну и что? – пожала плечами Коваль. – По-моему, ты уже видел как-то, что если я решу уйти, то ни охрана, ни запертые ворота меня не остановят.
Малыш засмеялся, поцеловал ее в губы и запустил руку в воду, поглаживая грудь.
– Егор… – нерешительно начала Марина. – Я так устала, перенервничала и хочу спать, что вряд ли смогу быть такой, как ты привык… Может…
– Глупый ребенок, я что, похож на маньяка? – улыбнулся он. – Конечно, тебе надо поспать, моя девочка, идем, я сам тебя уложу.
Марина оказалась в его спальне, на той самой огромной кровати, где провела первую ночь в объятиях Егора. Сам хозяин осторожно прилег поверх одеяла, обнял ее, прижавшись губами к влажным волосам на виске, и замер, боясь пошевелиться и спугнуть охватившее их обоих блаженство.
Ей стало так тепло и уютно рядом с ним, что захотелось, чтобы он не уходил никуда, остался с ней.
– Может, ты ляжешь ко мне? Мне так страшно, Егор, если бы ты знал! – призналась она. – Только тебе я могу сказать об этом, потому что для пацанов я должна быть сильной. А с тобой могу быть слабой, испуганной женщиной, а вовсе не железной Коваль.
– Конечно, детка, конечно, – он гладил ее плечи, шею, лицо, и его руки дарили измученному телу покой…
К утру она была почти в норме, только вот швы со лба пора было снять, и Малыш привел своего доктора, оказавшегося грибом-мухомором лет семидесяти. С порога он заявил Марине, глядя на то, как она курит, сидя в кресле в огромном халате Егора:
– А вот курите с утра, да еще под чашку кофе, совершенно напрасно, дорогая моя!
Оба-на, вот это дедулька! От такого приветствия Коваль слегка опешила – давно ей никто не говорил, что курить вредно…
– Доктор, у меня два вопроса. Как мой телохранитель? – игнорируя воспитательную речь дедульки, поинтересовалась Марина.
– Очень слаб, большая кровопотеря. Жить будет, но пока не транспортабелен. Второй вопрос?
– У меня швы на лбу, их пора снимать.
– Снимем, раз пора.
Разглядывая безобразный рубец, дедуля качал головой и хмурился, а потом поинтересовался:
– Какой коновал штопал вас, дорогая? Ведь это лицо, а не, извините, задница!
– В тот момент это было не так уж важно, – улыбнулась Марина – дедок начал ей нравиться.
– Зато теперь придется делать пластику, – проворчал он, снимая швы.
– Разберемся! – пообещала Коваль, морщась от неприятного ощущения.
В голове ее уже зрел план расправы с Сеней Лодочником. Провернуть подобное было под силу только ей, никто не сделает лучше, в этом она не сомневалась…
Вернувшись домой, получив нагоняй от Мастифа и, неожиданно для себя послав его по одному хорошо известному адресу, Марина завалилась на кровать и позвонила Сене.
– Сеня? – прошептала она в трубку как можно интимнее.
– Кто это? – недовольно спросил он.
– Это Коваль, Сенечка!
Сообщение о том, что он теперь президент России, наверное, не повергло бы его в такой шок, как названная фамилия.
– Не может быть… – пробормотал Сеня, который, ясное дело, уже похоронил настырную соперницу.
Она рассмеялась:
– Сенечка, жадность и скупость – самые страшные вещи в нашем с тобой бизнесе. Дешевое пойло, дешевые бабы, дешевые киллеры – отсюда все неприятности. Но я не об этом. Давай мириться, Сеня.
– Что, твой Мастиф одумался? – ехидно спросил он.
– Кто такой Мастиф, Сеня? Лежащий в постели овощ? Теперь это моя бригада, мои дела, так что мириться тебе придется со мной.
– Что ты задумала, сучка? – подозрительно спросил Сеня, понимая, что от такой бабы только и жди подвоха, если даже от пули смогла уйти, хотя исполнители и уверяли его, что проверили все.
– Я предлагаю тебе себя.
– Что?! – не допер он. – Как это – себя?
– Себя, целиком, живую, горячую и на все готовую… – выдохнула Коваль в трубку, строя себе рожицы в огромное зеркало над комодом.
