Погребённые заживо - Биллингем Марк (электронные книги без регистрации TXT) 📗

— Обычно убийц, — добавила Портер.

— Верно. В чем, если говорить о Фристоуне, я не вполне уверен. Не правда ли, чтобы спланировать и осуществить похищение, следует быть организованным, собранным? Это не то преступление, которое совершается под влиянием момента, согласны? Нельзя похитить ребенка прямо на улице, повинуясь внезапному порыву, даже если тебе до смерти надоел его отец.

— А как же дети в гараже? — спросил Торн.

Портер заправила прядь волос за ухо.

— Кажется, тогда ему это удалось?

— То был порыв, который он не мог обуздать, — заметил Ларднер. — Это не было запланированным преступлением. Именно поэтому мы его и поймали.

Торн с Портер переглянулись — они оба знали, что такое утверждение не совсем верно. Обычно труднее всего поймать как раз тех, кто действует под влиянием момента, — насильников, убийц. Те же, кто вынашивает преступные планы, в конечном счете, осложняют жизнь только себе — остаток жизни они, как правило, строят подобные планы в психушке.

— Кроме того, — добавил Ларднер, — зачем Фристоуну было ждать, чтобы отомстить? Все эти слова про «блюдо, которое смакуют холодным» — полная чушь. За долгие годы я повидал многих, кто размахивал топором, так что могу сделать кое-какие выводы. Если решил отомстить, то сделаешь это под горячую руку. Не будешь ждать несколько лет. Это не имеет никакого смысла.

В словах Ларднера явно был резон. Ропер сказал почти то же самое — и с этими доводами не поспоришь. Но даже если такой человек, как Грант Фристоун, решился спустя много лет поквитаться, насколько вероятно, что он изберет такой извилистый путь? Да еще и вовлечет в эту игру других людей?

— Фристоун когда-нибудь упоминал мужчину по имени Конрад Аллен и некую Аманду Тиккел?

Ларднер казался озадаченным:

— Я таких имен не припоминаю. По правде сказать, он мало с кем общался.

Спрос не бьет в нос, тем более что в жизни нет легких путей.

— Вы сказали, — начал Торн, — что Фристоун не убийца. Похоже, вы не верите, что он убил Сару Хенли. Вы что, разделяете версию несчастного случая?

— Возможно, — Ларднер внезапно немного замялся.

— А как считают остальные члены комитета?

— Простите?

— Вы же наверняка обсуждали этот вопрос. Остальные, должно быть, высказывали свое мнение?

— Нет, — Теперь Ларднер был уже совсем не в своей тарелке. — Мы это не обсуждали.

— Похоже, вы уклоняетесь от прямого ответа. По-вашему, Фристоун не убивал?

— Да нет. Он убил, но есть же разница между тем, что человека просто толкнули, и тем, что его нарочно толкнули на лист стекла, правда? Сейчас среди моих клиентов есть такой, которому дали четыре года, потому что у какого-то пьяного, которого он однажды ночью вытолкал из бара, были — по иронии судьбы — слишком тонкие кости черепа. Вы понимаете, о чем я? За годы мы сталкивались с бесчисленным количеством подобных случаев, и я до сих пор нахожу, что само понятие «намерение» может быть весьма расплывчатым. — Он на секунду задержал взгляд на лице Торна, потом опять отвернулся и покачал головой. — Не знаю…

Торн снова увидел своего старого учителя. «Это все пустая трата времени». Он был готов к тому, что Ларднер сейчас откроет ящик стола и достанет Джона Бьюкена. [26]

— А его сестра? — поинтересовалась Портер.

— Ну, это совершенная противоположность.

— Она обеспечила Фристоуну алиби…

Торн взглянул на мисс Портер. Его глаза округлились, в них читался вопрос.

— Сестра?..

— Я думаю, в конечном счете, полиция была права, когда не поверила ее заявлению, — ответил Ларднер. Он поднял руку и пригладил те немногие волосы, что остались на макушке. — Если не ошибаюсь, судмедэксперт так и не смог с уверенностью указать время смерти.

— Да, он назвал двухчасовой промежуток, — подсказала Портер. — А сестра Фристоуна клянется, что все это время брат был вместе с ней. Гулял в парке с ней и ее детьми.

— Дело в том, что и шесть лет назад она обеспечивала ему алиби. На то время, когда происходили похищения детей, — Ларднер немного грустно улыбнулся. — У нее явно те же проблемы с восприятием действительности. Не верит в то, что это совершил ее братец.

Раздался стук в дверь. Ларднер встал, обошел стол и извинился: у него назначена еще одна встреча.

— Да-да, конечно, — сказала Портер.

Торн продолжал смотреть на нее — с немым вопросом в глазах.

Когда они спускались по лестнице, он все-таки задал этот вопрос — даже несколько резче, чем намеревался.

— Черт, какая еще сестра?

— Как я и сказала — сестра Фристоуна…

— Когда ты об этом узнала?

Портер не смогла сдержать самодовольной улыбки.

— Я навела некоторые справки сегодня утром. Это было несложно. — Она прижалась к стене, когда мимо них промчался адвокат, разодетый в пух и прах. — Ты слышал, что сказал Ларднер? Полиция не поверила ее заявлению, потому что она уже не в первый раз выгораживает брата.

Сойдя с лестницы, они свернули в людный коридор, который шел вдоль двух самых больших залов судебных заседаний. И увидели до боли знакомую обоим обстановку: беспокойные свидетели и усталые полицейские, родственники тех, кто привлечен к суду, — тех, кого обвиняли в мошенничестве, изнасиловании, жестоком обращении. Мужчины в новых туфлях и рубашках с тугими воротничками. Женщины с остекленевшими глазами, как у манекенов в магазине женской одежды «Дебнемз», в напряжении сидящие на скамейках и отчаянно желающие отправиться в туалет (вырвать и пописать). Цоканье чьих-то высоких каблуков по мраморным плитам, подобное пистолетным выстрелам.

Все они в залах суда громогласно клялись в своей правдивости и шлифовали грубую ложь, покрываясь испариной при справедливом приговоре.

— Тебе не показалось, что ему не очень-то хотелось обсуждать всю эту кухню в их комитете? — заметила Портер. — Он заметно занервничал.

Торн с ней согласился:

— Ропер тоже не хотел это обсуждать. Он рассказывал об этом, но не слишком вдавался в детали, которых он просто «не помнит». Их он замалчивал или напускал туману. Понимаешь, о чем я?

— Едва ли стоит этому удивляться, верно? Ни одному из них нечем хвастать.

Не нужно быть специалистом в криминологии, чтобы понять, почему все, кто имел отношение к осуществлению надзора над Грантом Фристоуном, предпочитали не касаться этой темы. И старались держаться от нее как можно дальше. Программу, которая привела к смерти молодой женщины — смерти, за которую частично несут ответственность и они, члены МКОБ, — едва ли можно занести в послужной список как особое отличие.

— Я считаю, что дело Фристоуна может оказаться пустой тратой времени, — признался Торн.

— Нельзя сказать, что я с тобой не согласна.

— Но я все-таки попрошу Холланда и еще кого-нибудь разузнать об оставшихся членах комитета. Во всем нужен порядок.

— А я-то считала, что ты неряха!

— Только тогда, когда некого попросить прибраться.

— Ну, и какая из твоих свежеиспеченных версий рухнет следующей? — поинтересовалась Портер. — Их так много, что я просто не могу выбрать.

— А почему бы нам не поехать и не познакомиться с сестрой Гранта?

Портер остановилась и стала рыться в сумочке.

— Но ты только что сказал…

— Фристоун не похититель, но что-то не дает мне покоя.

— Что именно?

— Тот факт, что Тони Маллен не упомянул его имени.

Она достала полупустую упаковку мятных конфет и вытащила одну.

— Мне кажется, лучше вернуться через Аркли, — сказала она.

Они вышли на площадь, где людей стало еще больше, потому что наступил час пик. Уже начало смеркаться, день потихоньку выдыхался, тогда как у спешащих по улицам людей, отработавших свои девять, десять, а то и больше часов, открылось второе дыхание.

Когда они проходили мимо огромной статуи Авраама Линкольна, Портер обернулась назад и кивнула на здание суда, на окна четвертого этажа.