Возвращение седьмого авианосца - Альбано Питер (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗

— Иди сюда! — позвал голос Кэтрин из маленькой раздевалки рядом с душем. Брент не был готов к тому, что предстало перед его глазами.

Улыбающаяся Кэтрин, в глазах которой, словно подсветка, плясал огонь, оказалась одетой в юбку из травы и тонкий лиф без спинки и рукавов с завязками на шее и спине, прикрывавший лишь малую часть приятного размера холмов ее груди и оставлявший белые полушария свободно колебаться вместе с ее частым дыханием. Словно окровавленные острия ножей, через прозрачную ткань торчали набухшие соски. Тряхнув полосами юбки, Кэтрин ошеломила Брента мелькнувшим под ней нежно-мраморным бедром.

— Разрезанные листья дерева ти, — объяснила она, глядя, как на его мрачнеющем лице проступает желание. — Я аборигенка. — И она начала покачивать бедрами, изгибать руки, изображая двух токующих птиц, исполняющих танец любви, но не дотрагивающихся друг до друга. — Миссионерам такое не нравилось, — сказала она, двигаясь по комнате. — Они считали это греховным, намекающим на что-то неприличное. — Стройные бедра вновь энергично задвигались и замелькали в листьях ти, и Брент почувствовал тяжелые удары в висках, ощутил, как сжалось его горло. Он осушил стакан. Кэтрин двигалась к нему и протягивала руку.

Брент пошатываясь встал, взял Кэтрин за руку, подошел поближе.

— Правильно, гигант, — проворковала она. — Пусть говорит природа. — Он почувствовал, как ее бедра прижались к его и задвигались.

Глядя в черные глаза Кэтрин, Брент уже был не способен думать, волна яростного чувства расползлась по нему, заливая сознание, сжимая грудь и легкие, отнимая дыхание. Он ощущал, как на затылке, словно мелкие насекомые, зашевелились волосы и в его вены хлынула лава.

— Господи, — прошептал Брент, обнимая Кэтрин. — Господи, что же ты со мной делаешь?

Она жадно прильнула к нему, приоткрыв рот и обвив шею руками. Теплая, влажная мягкость ее губ явилась потрясением, а их языки встретились, как две противоборствующие рептилии, — быстро атакуя и отползая. Его ладони прошлись по ее напрягшимся грудям, скользнули за спину, сжали крепкие ягодицы, пляшущие в непрестанном движении пробудившейся женщины. Рука нащупала ее трусики. Прижалась к жестким волосам под ними. Поискала и нашла.

— Нет! Нет!

— Почему! Почему! — неистово взмолился Брент.

— Там, милый, — Кэтрин показала на холл. — Там. — И Брент последовал за ней в спальню.

Еще до того как закрылась дверь, юбка оказалась на полу, а лиф был брошен в угол. Она была только в трусиках, пока Брент раздевался, и скользила глазами по крепкой шее, широкой груди, мускулистым рукам, а он ругался, пытаясь совладать с непослушными пальцами. Наконец Брент остался перед Кэтрин в белых трусах-плавках. Зачем в своем нетерпении и страсти он оставил эту деталь одежды — было вне понимания его одурманенного разума. Возможно, единственная полоска ткани, что была на них обоих, символизировала последний барьер, который они должны были преодолеть вместе — церемониально. Был ли он пьян? Был ли он неразумен? Потерял ли рассудок от желания? В порыве, таком же древнем, как и само человечество, он схватил эластичную ткань на ее бедрах, а она — на его. Белье упало одновременно.

— О-о, — промурлыкала Кэтрин, поглядев на Брента. — Ты восхитителен. — И она повела его в спальню.

…Почти два часа спустя обессилевший Брент лежал на кровати, а рядом, свернувшись, словно спящий, насосавшийся молока котенок, лежала молодая обнаженная женщина. Ему никогда не доводилось испытывать такой страсти. Она была ненасытна. Неделями копившийся огонь томившегося желания неистово и яростно вырвался бушующим лесным пожаром, в котором оба они мгновенно сгорели. Потом желание приутихло, и Брент постепенно забирался на высокогорное плато страсти, словно лотофаг [12] к солнцу. И солнце взорвалось; Брент откинулся на спину, напряженные мускулы расслабились.

— Устал, Брент?

— Нет. Счастлив, очень счастлив, — Кэтрин поцеловала пульсирующую жилку на шее Брента. Потом пальцами погладила поросль волос на его груди и наткнулась на голый выпуклый шрам, протянувшийся от плеча к животу.

— Авария? — спросила Кэтрин.

— «Саббах». На одной из улочек Токио. Одного я убил, а второму изуродовал лицо. — Брент почувствовал, как Кэтрин задрожала.

— Ужасно. Ужасно. — И ее губы поползли по его волосам, а рука стала поглаживать мощный мускул между бедер, в конце концов сжав его теплой ладонью.

В пульсирующее пламя плеснули горючего, Брент повернулся к Кэтрин, опрокидывая ее на спину.

На сей раз утомление захватило их обоих, и после последних неистовых толчков Кэтрин вскрикнула:

— О Боже, — и беспомощно обмякла, ее руки соскользнули с его потной спины и раскинулись на кровати, словно в Кэтрин погасла последняя искра жизни. Погладив ее нежные плечи, Брент накрыл ее расслабленную ладонь своей, замер неподвижно, дыша прямо ей в ухо и по-прежнему ощущая в ней горячую, тяжелую, как ртуть, страсть. Им овладел безмятежный покой. Он заснул.

Проснулся Брент от голоса Кэтрин.

— Прошу тебя, ты тяжелый. — Стряхнув покров сна с глаз, Брент вернулся к жизни. Ее нога все еще обнимала его. Кэтрин ерзала под ним. — Прошу тебя, Брент. Это чудесно, но мне надо выйти.

Он скатился с Кэтрин, давая ей возможность встать с кровати. Выдохшийся и очень-очень голодный, Брент снова начал погружаться в наркотический сон, но до того, как это произошло, он услышал, как Кэтрин ходит рядом, а потом раздались щелчки — резкие звуки несрабатывающей зажигалки, повторившиеся несколько раз. И снова наступило забвение.

Брент внезапно проснулся, Кэтрин свернувшись лежала рядом. Он протянул руку к ночнику и включил лампу.

— Черт возьми, уже поздно, — выругался он, глядя на часы. — Мне надо возвращаться на корабль.

Тряся головой, Кэтрин села и показала на находившийся рядом телефон.

— А мне нужно найти телефон — этот выключен до начала туристского сезона.

Они быстро оделись.

Идя к джипу по тускло освещенной стоянке, Брент почувствовал легкое головокружение, и не только от безудержных занятий любовью, но и от голода. Он понял, что не ел почти одиннадцать часов.

Шедшая рядом Кэтрин была странно молчалива, непрестанно вертела головой, будто кого-то искала. Так оно и оказалось. Они почти подошли к джипу, когда Брент боковым зрением заметил какое-то движение немного сзади и слева. Резко повернувшись, он увидел мужчину, появившегося из-за кустов. Невысокий смуглый крепыш с острым орлиным носом и ястребиными глазами, зловеще мерцавшими в свете фонаря.

Брент схватил Кэтрин за руку и остановился, потянувшись к кобуре. Но Кэтрин вырвалась, повернулась и издевательски заговорила:

— Познакомься с моим другом, Мана Саидом Хиджарахом. Несколько месяцев тому назад на токийской улочке ты изуродовал его брата. Он бы хотел поговорить с тобой на эту тему. — В ее смехе слышалось какое-то безумие. Араб молчал.

Брент поглядел на приземистую фигуру перед собой, и ему показалось, что он все еще спит с Кэтрин и ему снится кошмарный сон. Но теплый влажный бриз, тяжелые удары сердца, отдававшиеся в ушах и ноющая пустота в желудке, который словно рвался наружу, сказали ему, что он ошибается. Все это было реальностью. Она заманила его в ловушку классическим образом, ослабив его отсутствием пищи и сексом. Брент расстегнул кобуру и схватил рукоятку «Оцу».

Кэтрин подошла к Хиджараху и встала рядом с ним.

— Голоден, Брент? Ослабел, а? — язвительно спросила она. — Разумеется, я из «Саббаха». У нас в «Юнкерсе» было двести килограммов бомб для вас. Надеюсь, там я не истощила тебя полностью. — И она махнула рукой в сторону кондоминиума. — Между прочим, пока ты спал, я разрядила твой пистолет.

Брент выдернул магазин — пусто. Щелкнул курком — ничего.

— Сука! Сука!

Кэтрин издевательски рассмеялась.

— Когда почувствуешь, как твердая холодная сталь вонзится в твои кишки, вспомни меня, ты, еврейский дружок, империалистская свинья. — Она развернулась и пошла по тропинке через кусты. — Козел! Ты был самым вонючим куском дерьма! — Кэтрин исчезла в темноте, ядовито крича напоследок: — И помни, ты сам затрахал себя до смерти!