Последний вампир - Зайцев Михаил Георгиевич (книги онлайн полностью .txt) 📗
7. Дикая роза
— ...стало первым моим приобретением на родине предков. Вторая покупка была поинтереснее — купил в букинистическом отделе Дома книги на Новом Арбате издание одна тысяча восемьсот пятьдесят шестого года, труд профессора Московского университета, фольклориста и этнографа Ивана Снегирева. Профессор Снегирев дешифровал употребленное вами выражение «у черта на куличках». Под «куличками» подразумевается церковь Кивра и Иоанна на Кулишах за Варварскими воротами близ Ивановского монастыря в Белом городе Москвы. Осенью одна тысяча шестьсот шестьдесят шестого в «нищепитательнице», то бишь в богадельне при церкви на Кулишах, объявился черт, то бишь бестелесный зловредный дух. Невидимый злой демон творил разные пакости, сбрасывал с постелей обитателей богадельни, кричал им разные гадости, и молва о демоне, то бишь о черте, дошла до царя Алексея Михайловича. Царственная особа велела священнослужителям молитвами действовать против злокозненного духа, но моления только разозлили черта, и лишь когда из Флорищевской пустыни привезли старца Иллариона, преосвященный сумел за десять недель изгнать нечистого обратно в геенну и...
Благородной внешности муж при галстуке-бабочке болтал всю дорогу. И, что характерно, болтал все более и более складно. Закрой глаза, чтоб не косили на вооруженного пистолетом битюга Жана, забудь монологи джентльмена в самом начале знакомства — и, честное слово, легко представить себя гостем приятного и обходительного, неглупого и начитанного, словоохотливого и душевного дворянина из времен прошлых, нынче ажиотажно модных. Цены в ему не было на тусовках так называемых «наполеоников» — молодых и не очень людей современного мещанского сословия, которые облачаются в наряды отшумевших эпох и устраивают балы по образу и подобию дворянских собраний.
«Маньяка Чикатило тоже, наверное, соседи и знакомые считали славным дядькой, — подумал Сергач. — А обрамленный в рамочку дагерротип Джека Потрошителя, так и не пойманного проницательными сыщиками девятнадцатого столетия, поди ж ты, висит сейчас где-нибудь над камином в фамильном имении у какого-нибудь почтенного лорда, и спесивый британец не подозревает, в какое чудовище превращался по ночам его давно почивший в бозе родовитый двоюродный дедушка... Блин горелый! Я даже имени вампира-шизика не знаю! Знаю только, что его „секретаря“ зовут Жан... Если немого действительно так зовут... Допустим, я убегу, свяжусь с Петровкой, тридцать восемь, настучу на маньяков, и?.. Ну да, конечно, жареные косточки в лесу найдут, мусора Мухомора определят на дыбу, однако... Однако джентльмен-вампир, судя по всему, шишка, и хрен его арестуешь по устному навету какого-то Сергача. У него капиталы, адвокаты, связи, и фиг ему устроишь принудительную психиатрическую экспертизу... А если он и правда замешан в нефтяном бизнесе, так вообще числится субъектом особо ценным для государственной казны... И гражданство у него, потомка эмигрантов, возможно, какое-нибудь французско-испанское, мать его в дышло канделябром!»
— ...Церковь находится в центре нынешней Москвы, недалеко от метро «Китай-город», а в период царствования Алексея Михайловича то была окраина. Оттого присказка «у черта на куличках» и означает «далекое место». Игнат Кириллович, гляньте-ка, подъезжаем.
Искомое товарищество ущербных огородников ютилось на границе с Тверской областью, к северу от столицы. Какой, казалось бы, это «север»? Так, одно название. Между тем солнце уж давненько за горизонтом, а в ночном небе белесый кисель, пародия на питерские «белые ночи». Скоро полночь, и, кабы не затемненное лобовое стекло, можно было бы и не подсвечивать фарами отвратительную дорогу через лес.
Мошкара роится в свете фар, комарики-камикадзе рвутся в салон, камешки цепляются за резину и барабанят в днище иномарки. Разгулявшийся к ночи ветер колышет верхушки деревьев, здесь в основном лиственных. «Мерс» ползет медленно, с черепашьей скоростью, и качественные амортизаторы проигрывают в борьбе с ухабами да ямами. Трясет и шофера, и седоков. Бетонные столбы вдоль... язык с трудом поворачивается, чтоб сказать «вдоль дороги», столбы накренились, будто завидуют славе башни из Пизы. На качелях проводов любопытные сороки взирают сверху на престижное чудо автомобилестроения, и понятно почему — отродясь в здешних пенатах не появлялось «Мерседесов». Да еще таких настырных. Здесь и трактора, случается, глохнут, а «мерс», сука, ползет, как танк вражеский, как вездеход какой, чтоб его...
«Вот бы застряли! Наплевать — Жан бы вышел толкнуть тачку, а я остался, или мы с Жаном вылезли, один хрен — появился бы шанс смыться. Хиленький шансик, а все же... А все же я бы не побежал СЕЙЧАС! Я бы воспользовался ситуацией и преумножил кредит доверия шизиков, чтоб, когда придет время, сыграть ва-банк и выиграть наверняка. Время действий скоро настанет, ох скоро! Лишняя кредитка ой как не помешает! Вот бы застрять сейчас!»
Увы, мечтам Игната не суждено было сбыться. «Мерс» пукнул выхлопом, и лес расступился, явив глазу пустошь с лоскутами «садовых» участков и прорву небесного океана с черным мазком туч.
— Помяните мое слово, Игнат Кириллович, быть грозе!.. Нуте-с, куда выруливать прикажете, брат мой? Поспешите с ориентацией, не то разверзнутся хляби небесные, пути земные размоет, и застрянем мы здесь... хм... здесь, у черта на куличках.
— Поспешность полезна только при ловле блох, и то не всегда. Дайте-ка я сориентируюсь, с зимы здесь... В смысле — последний раз наведывался сюда зимой. Новые зеленые насаждения, гляжу, появились с весны... Ага... прямо пока езжайте по обочине обихоженных территорий. Здешняя топонимика похожа на рыбий скелетик. Центральная улица-хребет, ответвления улочек, типа, ребрышек, чешуя зелени мешает с ходу сориентироваться... Ага, во-он, пятистенок с трубой, вперед, к нему. Это жилище сторожа, будем считать его рыбьей головой, там налево и тихим ходом по хребту, где дальше сворачивать, на какое ребрышко, я скажу.
— Очень образно, Игнат Кириллович, изъясняетесь, в стиле ОБЭРИУ. Вы мне все более и более симпатичны, мон ами. Сердце-вещун подсказывает — мы с вами непременно сдружимся, Игнат свет Кириллович.
