Ночная Жизнь - Эллис Джек (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
Он видел Фила. Тот стоял – нет, не стоял, а висел в воздухе, как будто кто-то или что-то поддерживало его на весу. До этого момента все выглядело вполне нормально. А потом эта внезапная ужасная перемена. Казалось, мир вокруг стал жидким, текучим. Фил не стоял, он висел, поддерживаемый чем-то похожим на белую простыню, которая…
Которая делала что???
Поедала его!
Саймон перестал вспоминать то, что видел, и сосредоточился на этой формулировке.
Поедала его?
Ботинки Фила упали с его ног. Почему они упали? Потому что его ноги на глазах уменьшались. Эта белая простыня высасывала из Фила все жизненные соки, высасывала до тех пор, пока не осталось ничего, кроме воды. Саймон бросил взгляд на сточную канаву, куда стекала дождевая вода, и содрогнулся.
А потом? Что было потом?
А потом поверх простыни он увидел лицо. Бледное, слабо мерцающее. Черные глаза, узкая полоска рта, мягкий детский подбородок.
3атем простыня исчезла, а на ее месте остался стоять человек. Высокий худощавый мужчина, лет около пятидесяти. Вот это было вполне реально, он это отлично запомнил. Но Фила не было. Фил исчез. Фил превратился в несколько литров воды, которая стекла в сточную канаву. А потом… потом человек двинулся к Саймону. И это был самый ужасный момент. Он не просто двинулся к Саймону – казалось, он захватил с собой весь переулок, казалось, что вся темнота в переулкепоползла вслед за ним, как будто была с ним одним целым.
В памяти, как после галлюцинации, осталось чувство полной реальности и в то же время абсолютной невероятности происшедшего. Этo ощущение было Саймону хорошо знакомо. Он не был новичком в игре с наваждениями. За последнюю пару лет ему не раз случалось приторчать не по-детски. Например, как в тот раз в Аноке, в мотеле, с Бобби и Ронни. Он съел две таблетки, несмотря на предупреждение, что товар хороший, чистый и четверти таблетки хватит за глаза. Он лежал на кровати и вдруг прочувствовал, как она начала покачиваться. Оглядевшись, он увидел, что его со всех сторон окружает вода, а вокруг кровати кружится акулий плавник. Насколько он мог понять, акула искала его. Он помнил, как сбоку открылась пасть и огромные треугольные зубы вонзились в его тело, помнил фонтан крови и чувство пустоты внутри после того, как его кишки вывалились на матрас. Он заорал и вновь оказался лежащим на кровати в мотеле, а напротив, на другой кровати, сидели Бобби и Ронни, и они смеялись, смеялись. Саймон получил удовольствие от осознания того, что все это было не настоящее, а лишь галлюцинация, вызванная действием наркотика. Он никогда не принадлежал к тем идиотам, которые объявляли ЛСД средством для достижения какого-то откровения или слияния с божественной сущностью. Это просто наркотик. Путем какого-то неизвестного воздействия на мозг он вызывает галлюцинации. И это бывает очень забавно.
Но после той галлюцинации – если это была галлюцинация, – которая случилась с ним там, в переулке, у Саймона осталось чувство какой-то нависшей над ним угрозы. Смертельной опасности.
Сообразив вдруг, что остановился, он с досадой тряхнул головой. Перейдя улицу, он обернулся и посмотрел в ту сторону, откуда пришел. Там, в полумраке, мелькнула тень: кто-то быстра шел за ним по улице.
Шлейф страха, оставленный Саймоном, пересек улицу, и Карниш, что-то тихонько бормоча себе под нос, последовал за ним. Он уже сосредотачивался на новой жертве. Не прошло еще и минуты с тех пор, как Саймон, Простак Саймон, выбежал из переулка. Его по-прежнему легко было настигнуть. И действительно, когда Карниш завернул за угол, он увидел в пятидесяти метрах впереди себя человека, спотыкаясь, бегущего вдоль по улице.
Должно быть, Саймон почувствовал, что его преследуют, потому что остановился и посмотрел назад. Карниш улыбаясь про себя, продолжал приближаться. Саймон вскрикнул, и этот крик был ясно слышен Карнишу.
Саймону казалось, что тень его преследователя вытянулась и угрожающе разрослась. У него было чувство, будто в спину ему светят автомобильные фары. Но ни одной машины на улице не было. И ни одна тень не могла быть такой.
Если зто была галлюцинация, то это самая правдоподобная и устойчивая, которую он когда-либо испытывал, и она несла в себе такой заряд ужаса, перед которым побледнел бы любой ночной кошмар.
Саймон с криком повернулся и снова побежал. Это не галлюцинация. Это все происходит на самом деле.
Он бежал через Хеннепин, отмахиваясь от машин, отталкиваясь от них, когда они останавливались в нескольких дюймах перед ним, скользя по мокрому асфальту; не обращая внимания на ругань водителей и возмущенные гудки, он нырнул в темноту ближайшей улицы. Пробежав с квартал, Саймон на мгновение остановился, чтобы перевести дух. Фигура преследователя, высокая и тонкая, вырисовывалась на другой стороне Хеннепин, полускрытая тенями, которых там не могло быть. Саймон был уверен, что это преследователь вырабатывает тени, чтобы скрываться в них от света.
Вдруг Саймон осознал, что до этой минуты он ни разу в жизни не испытывал настоящего страха. О, разумеется; ему приятно щекотали нервы страшные фильмы, и радостный ужас пережитой галлюцинации был ему тоже знаком, но эта физиологическая, совершенно не зависящая от сознания реакция организма, исключающая всякую логику, никогда ему не встречалась. Его сердце колотилось как бешеное, и в то же время ему было холодно, и он чувствовал слабость. Дрожали руки и ноги. Он страстно желал куда-нибудь скрыться, хотел повернуться и побежать со всех ног, но не мог двинуться с места. И причина этого страха была не в том, что он увидел в переулке, а в том, что тот, кого он там увидел, сейчас стоял на другой стороне Хеннепин, не сводя с него глаз.
Один только вид этой фигуры затронул в нем что-то первородное, непререкаемое; с ним такого еще никогда не бывало. Саймон с абсолютной уверенностью сознавал, что перед ним хищник, хищник, способный его уничтожить, и реагировал как загнанная добыча. Только инстинкт самосохранения, подстегнутый страхом, помог ему подавить в себе желание упасть на землю и притвориться мертвым.
Преследователь сошел с тротуара на проезжую часть. Раздался автомобильный сигнал.
Этот звук отрезвил Саймона. Он вскрикнул, как будто его окатили ледяной водой, повернулся и со всех ног бросился прочь от приближающейся зловещей фигуры. Он уже не раздумывал над тем, что происходит, не искал этому разумного объяснения. Им овладело одно стремление, которое отметало любые попытки проанализировать и понять происходящее: стремление скрыться от погони. Добежав до Первой Северной авеню, он, не оглядываясь, свернул налево. Нет смысла глазеть на охотника у себя за спиной. Это ему ничем не поможет. Бегство – вот его единственная надежда. И едва он свернул за угол, у него в голове всплыла мысль, пришедшая, казалось, извне.
Это все нереально. Мне все это померещилось. Ничего этого не было и быть не могло, и в любом случае мне никто не поверит.
Эта мысль показалась ему такой убедительной, что он чуть было опять не остановился. Но в нескольких кварталах впереди, через улицу, он увидел яркий свет, и тут же им полностью завладела другая мысль: мысль о безопасном месте.
Реально происходящее или нет – это теперь не имело значения. Саймон вновь побежал.
Карниш преследовал Саймона еще квартал. Его собственные опасения постепенно рассеялись. Слишком сильно сомнение в сознании у Саймона, он сильно напуган, не совсем уверен в том, что он видел, и в том, что это было на самом деле. Когда Саймон завернул за угол, Карниш прекратил преследование. Продолжать его не было необходимости. Если Саймон и сам не может поверить в то, что видел, он тем более не сумеет заставить поверить в это других.
Карниш вернулся в переулок, где он насыщался. Сначала он намеревался обойтись без уборки, но теперь, после того как его застали во время еды, она была необходима. Он подобрал ботинки жертвы и небольшую холщовую сумку – вероятно, набитую фотографиями и прочей ерундой, которую носят с собой бездомные. Сначала он хотел просмотреть ее содержимое, но потом передумал и бросил сумку в контейнер для мусора. На мгновение он задумался, убирать ли пакет с сандвичем, брошенный Саймоном, и решил, что не стоит возиться. Какая разница? Кроме пакета, единственным напоминанием о том, что здесь произошло, была вода из тела, уже остывшая и смешавшаяся с дождевой. Никто ничего не заподозрит. Карниш прошел переулок насквозь, перешел улицу и углубился в другой переулок. Найдя там свой «Дамстер», он бросил туда ботинки Фила, а потом вернулся на улицу и пошел в сторону аллеи Николет. Ночь была прохладной, дул освежающий ветерок. Тучи разошлись, но звезд не было видно из-за зарева городских огней.
