Возрождение - Кинг Стивен (бесплатные полные книги TXT) 📗

Четырнадцать лет спустя Джейми Мортон проснулся в городе Талса. Не в хорошем отеле и даже не в мотеле средней руки, а в дыре под названием «Фэйрграундз инн». Подобные места соответствовали представлениям Келли ван Дорна об экономии. Одиннадцать утра, и кровать мокрая от мочи. Я не удивился. Если провести в постели девятнадцать часов под воздействием дури, не обмочиться почти невозможно. Думаю, ты это сделаешь, даже если умрешь в наркотическом забытьи, хотя есть и свои плюсы: в таком случае ты уже никогда не проснешься на мокрой от мочи простыне.

Я как зомби потащился в ванную комнату, стаскивая с себя трусы, хлюпая носом и протирая глаза. Сперва я добрался до набора для бритья – но не для того, чтобы побриться. Там хранился мой шприц и пара граммов в отдельной коробочке для сандвичей. Причин считать, что кто-то мог вломиться в номер, чтобы украсть столь мизерную дозу, не имелось, но проверять – вторая натура любого торчка.

Разобравшись с этим, я перешел к унитазу и опорожнил мочевой пузырь от всего, что в нем накопилось со времени ночного конфуза. Стоя у унитаза, я вдруг сообразил, что у меня из головы вылетело нечто очень важное. В то время я играл с кантри-рок-группой, и мы должны были открывать концерт Сойера Брауна на большой «Оклахома-стейдж», на ярмарке штата в Талсе. Настоящий прорыв для «White Lightning», малоизвестной группы из Нэшвилла.

– Саундчек в пять часов, – сообщил мне Келли ван Дорн. – Ты точно будешь?

– Конечно, – заверил я. – Обо мне не беспокойся.

И такой облом!

Выйдя из ванной, я увидел свернутый листок, подсунутый под дверь. Я подозревал, что там написано, но все равно поднял его и прочитал, просто чтобы быть уверенным. Записка была короткой и безрадостной.

Я сунул записку в задний карман, но она упала на потертый зеленый ковер – я и забыл, что на мне ничего не было. Я поднял ее, бросил в мусорную корзину и выглянул в окно. На парковке во внутреннем дворике было пусто, если не считать старенького «форда» и видавшего виды пикапа какого-то фермера. «Форд-эксплорер», на котором перемещалась группа, и автобус с оборудованием, который водил наш звукорежиссер, исчезли. Келли не шутил. Эти шизики меня бросили. А может, оно и к лучшему. Мне иногда казалось, что если придется сыграть еще один опус в стиле кантри, то я точно лишусь последних мозгов, от которых и так почти ничего не осталось.

Я решил, что сначала надо обязательно оплатить номер. У меня не было никакого желания провести в Талсе еще одну ночь, особенно в самый разгар ярмарки, но требовалось время, чтобы определиться с планами на будущее. К тому же я должен был ширнуться, а не найти на ярмарке дозу мог только совсем ленивый.

Отпихнув мокрые трусы ногой в угол (и со злорадством подумав, что это чаевые для горничной), я расстегнул сумку. Там лежала только грязная одежда (я собирался вчера наведаться в прачечную самообслуживания, но тоже забыл), зато она была сухой. Я оделся и поплелся в офис мотеля через дворик, покрытый растрескавшимся асфальтом. Постепенно моя походка обретала уверенность, и теперь я мог не только переставлять ноги, как зомби, но уже и продвигаться вперед, правда, тоже, как зомби. Каждый раз, когда я сглатывал, в горле саднило. Для полного счастья.

За конторкой портье сидела сурового вида деревенская тетка лет пятидесяти, чья жизнь в данный момент протекала под копной начесанных рыжих волос. На экране маленького телевизора ведущий ток-шоу флиртовал с Николь Кидман. Над телевизором в рамке висело изображение Иисуса, который дарил мальчику и девочке щенка. Меня это ничуть не удивило. В провинции нередко путают Христа с Санта-Клаусом.

– Ваша группа уже съехала, – сказала она, отыскав мое имя в регистрационной книге. Ее голос напоминал звук плохо настроенного банджо. – Пару часов назад. Сказали, что едут в Северную Каролину.

– Я в курсе, – ответил я. – Я больше не с ними.

Она приподняла бровь.

– Творческие разногласия, – пояснил я.

Бровь поднялась еще выше.

– Я останусь еще на одну ночь.

– Ладно. Наличные или кредитка?

У меня имелось порядка двухсот долларов наличными, но большая часть этой ликвидности предназначалась для приобретения дури на ярмарке, поэтому я дал ей свою кредитку. Она позвонила, сообщила номер и теперь ждала подтверждения, прижав трубку к уху мясистым плечом и слушая рекламу бумажных полотенец, которые, судя по всему, могли бы вытереть насухо даже озеро Мичиган. Я смотрел вместе с ней. Когда на экран снова вернулось ток-шоу, к Николь Кидман присоединился Том Селлек, а женщина за конторкой все еще ждала ответа. В отличие от меня, ее, похоже, это не сильно напрягало. Я чувствовал нарастающий зуд и пульсацию в больной ноге. Когда началась новая реклама, сельская тетка оживилась. Она повернулась в кресле к окну, посмотрела на невероятно голубое оклахомское небо и после короткой беседы повесила трубку и вернула мою кредитную карту.

– Отклонено. И у меня большие сомнения, стоит ли вас селить за наличные. Если, конечно, они у вас есть.

Это была явная издевка, но я все равно приветливо улыбнулся:

– С картой все в порядке. Это ошибка. Так часто бывает.

– Тогда вы сможете устранить ее в другом мотеле, – отозвалась она. (Устранить! Вот уж не ожидал услышать это слово от деревенской тетки!) – Вниз по кварталу есть еще четыре, но они так себе.

Не то что этот придорожный «Ритц-Карлтон», подумал я, но ограничился тем, что попросил:

– Попробуйте карту еще раз.

– Дорогуша, – сказала она, – я смотрю на тебя и вижу, что в этом нет необходимости.

Я чихнул, повернув голову, чтобы прикрыть рот коротким рукавом футболки с изображением «Charlie Daniels Band». Что было не страшно, учитывая, что одежду мою давно не стирали. Даже очень давно.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу этим сказать, что бросила первого мужа, когда он и оба его брата пристрастились к героину. Без обид, но я знаю, с кем имею дело. За прошлую ночь оплачено кредитной картой группы, но теперь, когда ты, что называется, выступаешь соло, номер надо освободить в час дня.

– На двери написано три.

Она показала пальцем со сломанным ногтем на объявление, висевшее слева от календаря с Иисусом и щенком: «ВО ВРЕМЯ ЯРМАРКИ ШТАТА, С 25 СЕНТЯБРЯ ПО 4 ОКТЯБРЯ, РАССЧЕТНЫЙ ЧАС 13.00».

– Слово «расчетный» написано с ошибкой, – сказал я. – Вам надлежит ее устранить.

Она посмотрела на объявление, потом повернулась ко мне.

– Верно, но в той части, где говорится о часе дня, все написано правильно. – Она взглянула на часы. – У тебя есть еще полтора часа. Не заставляй меня звонить в полицию, дорогуша. Во время ярмарки копы слетаются быстрее, чем мухи на свежее собачье дерьмо, так что вмиг явятся.

– Что за бардак! – возмутился я.

Я тогда плохо соображал, но ее ответ помню так же ясно, как будто услышал его пару минут назад:

– Да, дорогуша, такова жизнь.

После чего она повернулась к телевизору, где какой-то болван отбивал чечетку.

Я не собирался принимать дозу днем, даже на ярмарке, поэтому задержался в «Фэйрграундз инн» до половины второго (исключительно назло сельской тетке). Потом с сумкой в одной руке и гитарой в другой отправился на ярмарку пешком. Сделал остановку на заправке «Тексако», где Норт-Детройт-авеню переходила в Саут-Детройт. К тому времени я уже здорово хромал и сильно припадал на левую ногу, а каждый удар сердца отзывался мучительной болью в бедре. В мужском туалете я вколол себе половину заначки в левую подмышку. По телу разлилось тепло, а боль в горле и ноге начала стихать.