Орлиный мост - Мазо Жак (читать книги без TXT) 📗

— А мне он не удается, даже если я использую миксер!

— Секрет в том, — объяснил он, — что нужно все ингредиенты положить в миску одновременно и влить довольно много растительного масла, а потом энергично взбить…

— А я думала, сначала надо взбить горчицу с яичными желтками, а потом постепенно добавлять равные порции масла…

— Да, так говорят, и именно поэтому соус не получается…

Когда все было готово, они сели смотреть телевизор. Сначала они развлекались, переключаясь с одной программы на другую, потом договорились посмотреть какой-то американский сериал. Но вскоре, утомленные примитивным сценарием, они выключили телевизор. Думая, чем бы заняться, Мюрьель предложила Мишелю поиграть в скрабл 7, на что тот согласился без особого энтузиазма.

— Ты никогда в него не играешь? — удивилась она.

— Нет. Во всяком случае, не помню, когда это было в последний раз.

— Ты не прав, такие игры положительно влияют на нервную систему.

Они установили доску и начали заполнять клеточки. Поскольку Мишель был в затруднении, Мюрьель начала посмеиваться над ним.

— Что, не хватает запаса слов?

— У тебя хорошая тренировка, и это заметно!

— Это правда, я часто играю с друзьями…

— А как живется в Тулузе?

— Неплохо. Все преимущества Парижа плюс очарование провинции.

— Ты, наверное, сильно изменилась после Соединенных Штатов?

— Это еще мягко сказано. Но я не жалею, что вернулась.

— Ты встречаешься со своим бывшим мужем?

— Никогда. Мой брак действительно был ошибкой… — Она посмотрела на него с любопытством. — Слушай, предупреди, когда тебе надоест расспрашивать меня о личной жизни. Хорошо?

— Говоря о себе, ты, быть может, невольно подскажешь мне слова для этой дурацкой игры!

Несмотря на то что ей хотелось кое-что рассказать о себе, Мюрьель промолчала. Она сомневалась. Сколько раз ее обманывали мужчины, создавая иллюзию, что любят! Ни в коем случае она не хотела снова быть соблазненной и покинутой. Мюрьель довольно долго жила одна и теперь стремилась к крепким и искренним отношениям, не ограниченным плотским желанием…

— А если мы немного поговорим о тебе? — предложила она.

— Почему бы и нет? Но, думаю, это неинтересно. Я холостяк, и у меня вполне размеренная жизнь… — Он выложил свои жетоны на доску. — Каникулы, — сказал он, считая очки.

— Сколько получается?

— Двадцать четыре.

— У тебя кто-нибудь есть?

— Нет. Я никогда не имел сильных привязанностей, а может, меня никогда не любили. Честно говоря, я считаю, в моей жизни нет места женщинам. Сначала они восторгаются тем, что я полицейский, потом очень быстро устают от этого. Рядом со мной они не чувствуют себя уверенно, кроме того, я редко бываю дома…

— И ни одна к тебе не привязалась? — спросила Мюрьель, раскладывая свои буквы. — Вариация: шестнадцать очков!

— Одни остаются дольше, другие уходят быстрее, но никогда у меня не возникало мысли строить с кем-то совместную жизнь.

— А тебя не тяготит одиночество?

— Нет. К этому привыкаешь, а потом, есть даже преимущества: никакой скуки, никаких ссор…

— И никакой ответственности!

— Это верно! А как ты?

Мюрьель не решалась ответить. Казалось, это был безобидный вопрос, но он вызывал столько горьких чувств и неприятных воспоминаний!

— Я понемногу прихожу в себя после потрясения, — призналась она.

Почувствовав, что в ее последних словах сквозило страдание, Мишель не стал продолжать разговор. Чтобы понравиться человеку, надо было, как он считал, уважать его чувства.

Они словно заключили молчаливое соглашение не говорить больше о личном и сосредоточились на игре. Слова следовали за словами: круг, дом, роман, взгляд, дыхание, вагон. Благодаря последнему слову Мишель получил значительный перевес очков и выиграл.

— Видишь, — воскликнула Мюрьель, — тебе стоило только взяться за это! Еще несколько партий — и ты станешь непобедимым!

Внезапно они услышали мерное постукивание, похожее на то, что разбудило Мишеля ночью.

— На этот раз, — пробормотал он, — я так просто не сдамся!

Думая, что шум доносится из-за ставни, он вышел на террасу. Мюрьель последовала за ним. Все ставни фасада были закрыты. И все-таки стук продолжался.

Они поднялись на второй этаж: в конце коридора открытое окно хлопало из-за сильного ветра.

— Наверное, оно было плохо закрыто, — предположил Мишель, выглянув во двор.

Он закрывал ставни, когда Мюрьель заметила на ковровом покрытии несколько грязных следов, ведущих в ванную комнату. Они пошли туда. Мишель резко распахнул дверь и зажег свет. Там не было ни души.

После тщательного обыска им показалось, что все на своих местах и ничего не украдено.

— Ты думаешь, кто-то проник сюда? — обеспокоенно спросила Мюрьель.

— Похоже. Тем более что забраться на второй этаж по изгороди из дикого винограда совсем не трудно.

— Но что ему здесь было нужно?

— Не знаю.

Они спустились вниз и сели на диван.

— Мне становится страшно, — призналась Мюрьель. — Чем дольше я здесь живу, тем сильнее тревога. Тут не чувствуешь себя в безопасности.

Мишель разлил по рюмкам арманьяк 1978 года, который Жером хранил для особых случаев…

— Выпей! Это тебя взбодрит. И потом, не давай страху завладеть тобой. Когда происходит такое, начинаешь ломать голову над пустяками. Вдруг это Жером оставил следы или кто-то из нас? Мы же ходим здесь, чтобы пройти в туалетную комнату…

— Да, возможно, — неуверенно проговорила она. — Во всяком случае, сегодня вечером ты не будешь закрывать дверь своей комнаты и…

— И что, мне не спать?

— Да, я бы предпочла.

Они допили коньяк и решили не дожидаться Жерома, а разойтись по своим комнатам.

Мишель был уже в постели и собирался читать комиксы, как вдруг услышал возмущенный голос Мюрьель. Он резко вскочил и бросился к ней. Она оказалась в ванной комнате.

— Что случилось?

— Кто-то взял мою расческу!

— Ты уверена?

— Я всегда кладу ее в косметичку, а теперь ее там нет!

— Ты не могла положить расческу в другое место?

Она посмотрела на него с раздражением:

— Женщина никогда не бывает такой рассеянной!

— Хорошо! — согласился Мишель, оглядев все вокруг. — Но если кто-то действительно стащил у тебя расческу, то я не понимаю причины.

— Я тоже.

Желая снова оказаться в постели, хотя и немного обеспокоенный, он собрался уходить.

— Хочешь, возьми мою!

— Спасибо.

Причесываясь перед зеркалом, она задалась вопросом:

— Боже мой! Но что можно сделать с расческой?

В остальном ночь прошла спокойно. Как обычно, все трое встретились на террасе, чтобы позавтракать. Хотя было довольно тепло, природа еще не решила, как ей себя вести. На западе небо затянули облака, серые и неподвижные, а на востоке было совершенно ясно.

В то время как они гадали, будет ли хорошая погода, Жером объяснил, что все зависит от силы ветра из долины.

— Месье изобрел новую специальность, — пошутил Мишель, — врач-метеоролог!

— И к тому же кутила! — добавила Мюрьель, заметив, что Жером неважно выглядит.

— Нет-нет! — запротестовал тот. — Я просто плохо спал.

— Во всяком случае, ты бесшумный как мышь! — заметил Мишель. — Я даже не слышал, как ты вернулся!

— И я тоже, — добавила Мюрьель. — Кстати, ты не брал, случайно, мою расческу?

— Нет, зачем она мне?

Они рассказали ему о вчерашнем происшествии, утверждая, что кто-то определенно побывал в доме.

— Да вы ненормальные, — разозлился Жером, — у вас просто ум за разум заходит из-за ваших историй! Сюда невозможно пробраться незамеченным. А что касается пропажи расчески…

Мишель и Мюрьель не стали развивать эту тему, и разговор перешел на обсуждение предстоящего дня.

Мюрьель планировала повидать Веронику и предложила Жерому поехать в клинику вместе. Мишель же сказал, что нанесет визит доктору Полену, тот когда-то был семейным врачом Дювалей.