Мясная муха - Корнуэлл Патрисия (книга бесплатный формат TXT) 📗

Письмо, письмо, письмо.

Она не без удивления отмечает, что у него красивый почерк, каллиграфический, строчки выведены черными чернилами. Нет ни одного зачеркнутого слова, на первый взгляд, ни единой ошибки. Должно быть, он долго писал это письмо, старательно выводил буквы, думая о ней, и эта мысль еще больше ужасает Скарпетту. Он думает о ней. Этим старательным почерком Шандонне открыто об этом заявляет.

Вы уже знаете о Батон-Руж, о том, что Вы должны поехать туда?

Но не торопитесь, сперва Вы приедете навестить меня. В Техасе.

Видите, я направляю Вас.

Ведь у Вас нет собственной воли. Можете думать по-другому, но это я управляю Вашим телом, каждое Ваше движение исходит от меня. Я внутри Вас. Почувствуйте!

Вы помните ту ночь? Вы свободно открыли мне дверь, а потом набросились на меня, не в силах смириться со своим желанием. Я простил Вас за то, что Вы лишили меня глаз, но Вы не можете отнять у меня душу. Она следует за Вами по пятам. Если захотите, сможете к ней прикоснуться.

Maintenant [16]! Maintenent! Время пришло. Батон-Руж ждет Вас.

Сначала Вы должны прийти ко мне, иначе будет поздно слушать мои истории.

Я поведаю их только Вам.

Я знаю, что Вы хотите, mon petit agneau prise! У меня есть то, что Вы хотите.

Через две недели меня не станет, и мне больше нечего будет сказать. Ха-ха.

Я хочу испытать восторг! Я хочу, чтобы Вы освободили меня!

Или я освобожу Вас, погружая зубы в Вашу мягкую округлую красоту.

Если Вы не придете ко мне, я приду к Вам.

С любовью и восторгом,

Жан-Батист

Ванная старого стиля с низким белым унитазом, белоснежными занавесками вокруг белоснежной ванны, светлые стены. Скарпетту рвет. Выпив стакан воды из-под крана, она возвращается в спальню, снова усаживаясь на стул. На белой бумаге письма вряд ли остались отпечатки. Он слишком умен, чтобы оставлять следы.

Скарпетта пытается забыть, как он ворвался в ее дверь, словно демон из ада, сейчас она уже не может вспомнить все детали той погони, погони за ней. В руках у него был железный молоток, такой же, каким она раскраивала кости тем женщинам, на вскрытии.

Тогда она была главным судмедэкспертом по делу убийств женщин в Ричмонде. Ей и в голову не приходило, что она может стать следующей. После того как Скарпетта чуть не умерла, ее воображение постоянно рисовало картину собственного искалеченного и избитого тела на столе для вскрытия, она не могла избавиться от этой мысли. Он бы не изнасиловал ее, потому что не способен на это, месть Жан-Батиста этому миру — убивать, уродовать, уподобляя всех своему собственному образу. Он — это воплощение ненависти к самому себе.

Она действительно спасла тогда свою жизнь, ослепив его. Ему повезло, что теперь он не видит своего собственного отражения в металлическом отполированном зеркальце, в которое, должно быть, смотрится каждый день в своей камере.

Скарпетта подходит к шкафу в холле, отодвигает от дверцы пылесос и вытаскивает чемодан на колесиках.

35

— Если что-нибудь понадобится, звони мне на мобильный.

Ник стоит перед парадной дверью белого кирпичного отцовского дома. Здесь, в районе Олд-Гарден, дома большие, живые навесы из магнолий и огромные дубы создают прохладную тень в душные солнечные дни.

Из-за этой постоянной тени дом ее детства всегда казался Ник мрачным и зловещим.

— Я почему не звоню по этим новым штучкам, — отец поворачивается к ней. — Даже если не я тебе звоню, то все равно плачу, да? Или у них есть безлимитные минуты?

— Что? — Ник хмурится, потом, рассмеявшись, добавляет: — Какая разница? На случай, если решишь позвонить, мой номер на холодильнике. Если я сразу не перезвоню, значит, занята. А ты, малыш, веди себя хорошо! Ты же у меня большой мальчик.

Ее пятилетний сынишка выглядывает из-за спины деда и строит рожицу.

— Попался! — Ник делает вид, что схватила его за нос. — Хочешь получить назад свой нос или нет?

Бадди похож на мальчика из церковного хора, и одежда снова стала ему коротка. Он дотрагивается до носа и показывает язык.

— Если будешь высовывать язык, то однажды он никогда не вернется на место, — предупреждает его дедушка.

— Тихо, — говорит Ник, — не говори ему таких вещей, пап, он же правда станет так думать.

Она наклоняется и подхватывает Бадди на руки.

— Попался! — Ник покрывает его лицо поцелуями. — По-моему, пора купить тебе новую одежду. Ты снова вырос из этой. Как же ты это делаешь?

— Я не знаю, — Бадди крепко обнимает Ник.

— Как ты думаешь, нам нужно сходить тебе за покупками? — шепчет она ему на ухо.

Бадди энергично кивает.

— Почему мне нельзя с тобой? — дуется он.

— Маме нужно работать. К тому времени как ты проснешься, я уже вернусь. Договорились? Иди спать, как послушный мальчик. А я привезу тебе сюрприз.

— Какой сюрприз?

— Если я тебе скажу, это уже не сюрприз, правда? — Ник целует его в макушку, а он уворачивается, недовольно взъерошивая себе волосы, словно стряхивает с головы жучка.

— Ой-ой, — говорит Ник отцу. — Кажется, здесь кто-то обиделся.

Ник ловит на себе его взгляд, в котором смешивается злость и обида. Когда он так на нее смотрит, она чувствует себя предателем. Когда ее бывший муж. Рики, работавший продавцом, получил повышение, с ним стало невозможно жить. Он постоянно находился в разъездах, а когда возвращался, всегда был не в духе. Сейчас он ушел из ее жизни, и Ник рада этому, она вздохнула с облегчением, когда все закончилось, но в душе осталась горькая обида, причину которой она не может объяснить даже самой себе. Трудности в жизни всегда к лучшему, если ты следуешь воле Господа, говорит отец. Он любит Ник, но считает, что в своем неудавшемся браке она виновата сама.

— Ты должна знать, что работа полицейского несовместима с браком, — сказал отец, когда Ник поступила в полицейскую академию восемь лет назад. До этого она работала бухгалтером в представительстве компании «Форд» в Закари. Там она познакомилась с Рики. Они встречались три месяца, а потом стали жить вместе. Еще один грех. Наконец она освободилась от своего дома, где ее преследовали неприятные воспоминания.

— Мама тоже работала, — возражает она каждый раз, как отец делает замечания по поводу ее брака.

— Милая, это не одно и то же. Она не носила пистолет.

— Возможно, если бы она его носила...

— Замолчи!

Она закончила это предложение только однажды. Тогда она только подала на развод, и отец ворчал на нее весь день, меряя шагами гостиную. Он не мог в это поверить, ругался и был очень зол.

Отец — крупный, высокий мужчина, казалось, что ему стоит сделать всего шаг, чтобы дойти до противоположной стены гостиной. От его тяжелой поступи даже старинная хрустальная лампа на столике возле дивана подпрыгивала и, в конце концов, опрокинулась и разбилась.

— Ну вот, посмотри, что ты наделала! — выкрикнул он. — Разбила лампу своей матери.

— Это ты ее разбил!

— Девушкам не нужно преследовать преступников и стрелять из пистолетов. Вот почему ты потеряла Рики. Он женился на симпатичной девушке, а не на Энни Оукли [17]. И какая мать...

Вот тогда Ник не выдержала:

— Если бы у мамы было оружие, этот чертов псих не зарезал бы ее прямо на пороге.

— Не смей говорить такое, — грозно сказал ее отец, ударяя пальцем по столу при каждом слове.

Они больше никогда не возвращались к этой теме. Эта недосказанность осталась между ними, и как бы часто Ник не приезжала к нему, она больше не чувствовала его теплоты и не могла вновь сблизиться с ним. У матери Ник было двое преждевременных родов, ни один из малышей не выжил. После родилась Ник, единственный ребенок своего отца. Уволившись из высшей школы, где преподавал социологию, отец стал вести тихую скучную жизнь. По утрам он обычно отгадывал кроссворды, если ему не надо было сидеть с Бадди, или подолгу гулял.