Ярость - Кинг Стивен (читать книги без .txt) 📗
Еще пять минут назад звук шагов не испугал бы меня до такой степени. Пять минут назад я, наверное, положил бы пистолет на стол и шагнул бы навстречу неизвестности. Теперь меня волновал звук сам по себе, а также мысль о том, что это может быть Филбрек, решивший вдруг согласиться на мои условия.
Тед продолжал зловеще ухмыляться.
Кто-то подошел к двери. Класс замер. Пэт перестал шуршать своим самолетиком. Дик Кин открыл рот, и я вдруг подумал, что он похож на своего брата Флэппера, который сейчас в тюрьме города Томастона работает механиком в прачечной.
За матовым стеклом двери возникла неопределенной формы тень. Я крепче сжал пистолет. Ребята наблюдали за мной, затаив дыхание, будто они смотрят кульминационную сцену в фильме о Джеймсе Бонде.
Дверь медленно открылась, и вошла Ирма Бейтц. Она огляделась, явно недовольная таким вниманием к своей скромной персоне. Джордж Янек захихикал и сказал:
– Смотрите, кто к нам пришел.
Но никто больше не засмеялся, все продолжали рассматривать Ирму.
– Что вы на меня уставились? – недовольно произнесла она. – Все мы иногда ходим в туалет, не так ли? Она захлопнула дверь и прошла на свое место. Было почти двенадцать.
Глава 28
В двенадцать раздался звонок внутренней связи. Это был капитан Филбрек, воплощенная пунктуальность. На этот раз он почему-то не сопел и не пыхтел. Последовал моему совету изменить манеру разговаривать или просто решил не раздражать меня. Странные вещи происходят на свете, видит Бог.
– Деккер?
– Да, это я.
– Послушай, этот выстрел час назад был совершенно случайным. Тут один тип из Левистона…
– Не стоит об этом, Франк. Ты ставишь в неловкое положение меня и себя, и ты считаешь людей, которые видели, как все было на самом деле, полными идиотами. Не надо лишней суеты, лучше ничего не говори.
Пауза. Наверное, он собирается с мыслями.
– О'кей. Чего ты хочешь?
– Почти ничего. Все ребята выйдут отсюда ровно в час дня. В точности, – я взглянул на часы, – через пятьдесят семь минут. Вот и все. Я обещаю.
– А почему не сейчас?
Я оглядел класс. В воздухе висело напряженное молчание и казалось, что невидимая связь возникла между нами, будто мы заключили договор, подписанный кровью.
– Дело в том, что у нас с ребятами есть еще одно невыполненное дело. Надо все довести до конца.
– Ты о чем?
– Тебя это никак не касается, Франк. Но мы все понимаем, о чем идет речь.
И действительно, я не встретил ни одного недоуменного взгляда, все все понимали. Тем лучше, будут сэкономлены силы и время. Я чувствовал себя очень уставшим.
– Слушай внимательно, Филбрек, чтобы не возникло никаких недоразумений, сейчас я скажу тебе, как начнется последний акт нашей маленькой комедии. В течение ближайших трех минут кто-нибудь опустит в классе шторы…
– Не вижу смысла, – резко произнес Филбрек.
Я глубоко вздохнул. Что за чудак!
– Когда до тебя наконец дойдет, старина Франк, что парадом командую я? Слушай внимательно и постарайся понять: сейчас кто-нибудь из ребят, вовсе не я, подойдет к окну и опустит шторы. Можешь пристрелить его, конечно. Но тогда, я полагаю, тебе стоит сразу нацепить свой полицейский значок на задницу и распрощаться с этими двумя столь дорогими твоему сердцу предметами.
Ответа не последовало.
– Молчание – знак согласия, – произнес я, стараясь, чтобы голос мой звучал весело. На самом деле никакого веселья в эту минуту я не испытывал. – Мне все равно, чем ты будешь сейчас заниматься. Но если опять начнется реализация каких-нибудь гениальных идей по моему устранению, я открываю огонь по присутствующим. Если же ты будешь паинькой до часу дня, все будет замечательно, и все узнают, какой ты большой и храбрый полисмен, настоящий герой. Договорились?
Долгое время Филбрек молчал, затем медленно произнес:
– Разрази меня гром, если я слышу хоть каплю сумасшествия в твоем голосе.
– Мы договорились?
– Как я могу быть уверен, что ты не придумаешь что-нибудь новенькое, Деккер? Что придет тебе в голову в два часа? Или в три?
– Мы договорились? – неумолимо повторил я.
Очередная пауза.
– Хорошо, Деккер. Но если ты выстрелишь в кого-нибудь из ребят…
– Знаю, мне поставят двойку и выгонят из класса. Разговор окончен, Франк.
Я чувствовал, как хочется ему сейчас сказать мне на прощание что-нибудь нежное и ласковое, например: «Засунь себе язык в задницу, Деккер» или «Заткни свою вонючую пасть.». Но таких реплик не последовало. Все же здесь были девушки.
– Значит, в час дня, – повторил Филбрек, и связь отключилась. Минуту спустя он уже шел по лужайке.
– Какие еще из своих грязных мыслишек ты хочешь принародно обмастурбировать, Чарли? – поинтересовался Тед Джонс.
– Почему бы тебе не успокоиться, Тед? – тихо произнес Харман Джексон.
– Кто хочет задернуть шторы? – спросил я. Нашлось сразу несколько желающих, и я выбрал Мелвина Томаса.
– Только медленно и аккуратно. Эти копы такие нервные…
Мелвин последовал моим инструкциям. Шторы медленно опустились, и комната погрузилась в таинственный полумрак. Тени метнулись по углам, словно стаи летучих мышей. Мне сделалось не по себе.
Я попросил Тенис Гэннон, сидящую на последней парте, включить свет. Она робко глуповато улыбнулась и направилась к выключателю. В следующую секунду комнату залил неестественный холодный свет флюоресцентных ламп, что было ненамного лучше, чем тени. Мне захотелось видеть солнце и голубое небо, но я ничего не сказал. Да и что я мог сказать? Тенис вернулась на свое место и села, тщательно расправив юбку.
– Пользуясь замечательной терминологией Теда, – начал я, – осталось обмастурбировать только одну историю. Или две половины одной истории, как вам будет угодно. Это происшествие с мистером Карлсоном, бывшим нашим учителем химии и физики, которое старый добрый Том Денвер не внесет в свои бумажки, но которое, как говорится, останется в наших сердцах. И рассказ о моем последнем столкновении с отцом.
Я глядел на ребят, и отвратительная тупая боль в затылке постепенно нарастала. Кажется, все вышло из-под контроля. Я вызвал к жизни призраки, как в старом добром кино, но где тот волшебник, который сможет сказать три слова, и все вернется на свои места?
Боже, как все глупо.
Перед моими глазами проносились сотни образов, одни реальные, другие лишь плод фантазии, и различить их между собой не представлялось возможным. Наверное, это и есть безумие, когда вы уже не можете провести грань между реальностью и бредом. Мне казалось, что есть еще шанс проснуться дома, в полной безопасности и более или менее в своем уме. И не было совершено необратимых поступков. И все кошмары рассеиваются при дневном свете… Но я уже все меньше верил в счастливый исход.
Пэт Фитцджеральд машинально перебирал в руках бумажный самолетик, и его темные пальцы, медленно движущиеся по белой бумаге, казались пальцами самой смерти. Я начал рассказывать.
Глава 29
Не знаю, почему я начал таскать с собой в школу гаечный ключ.
На то было много причин, и среди них сложно выделить главную. У меня постоянно болел желудок. И мне казалось, что окружающие настроены ко мне враждебно, даже когда на то не было реальных оснований. Я боялся упасть во время физкультурных занятий, потерять сознание и увидеть, очнувшись, как все вокруг смеются и показывают на меня пальцами.
Я очень плохо спал, и мне снились дурные сны. Сны такого рода, после которых можно проснуться с мокрой простыней.
В одном из них я долго бродил по подземельям старинного замка, полуразрушенного, какие можно увидеть в исторических фильмах. Я внезапно натыкаюсь на гроб. Крышка его открыта. Я заглядываю внутрь и вижу отца в военно-морской форме. В него вбит кол. Он открывает глаза и улыбается мне, и зубы его превращаются в клыки.
В другом сне мама делает мне клизму. Я тороплю ее, потому что на улице ждет Джо. Однако я вижу Джо уже в комнате: он выглядывает из-за маминого плеча, обнимая ее за грудь. По розовому шлангу клизмы мне в задницу затекает мыльная пена.
