Третий близнец - Фоллетт Кен (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
В квартире свет также был включен. Странно, ведь она ушла до наступления темноты. И точно помнила, что заперла за собой дверь.
Дверь открывалась прямо в гостиную. Она вошла и вскрикнула.
Он стоял возле холодильника с бутылкой водки в руке. Растрепанный, небритый и не совсем трезвый.
– Что происходит? – произнес у нее за спиной Беррингтон.
– Ты плохо заботишься о безопасности своего жилья, Джинни, – заметил пришелец. – Я вскрыл твои замки за десять секунд.
– Кто он такой, черт побери? – воскликнул Беррингтон.
– Когда ты вышел из тюрьмы, папа? – сдавленным голосом спросила Джинни.
11
Комната для проведения опознаний находилась на том же этаже, что и камеры.
Шестеро мужчин примерно одного возраста со Стивом выстроились в ряд. Наверное, все копы, подумал он. Они с ним не разговаривали, даже избегали его взгляда. Относились к нему, как к преступнику. Его так и подмывало сказать им: «Эй, ребята, вы чего? Я же на вашей стороне. Никакой я не насильник. И ни в чем не виноват».
Все они сняли наручные часы и ювелирные украшения, а поверх одежды надели одинаковые белые комбинезоны. Пока они готовились, вошел молодой человек и сказал:
– Кто здесь подозреваемый?
– Это я, – ответил Стив.
– Я Лью Тэннер, общественный защитник, – представился молодой человек. – Я здесь для того, чтобы проследить, что опознание проходит по всем правилам. У вас есть ко мне вопросы?
– Сколько мне еще торчать здесь после того, как все закончится? – спросил Стив.
– Пару часов пробыть придется, если на вас, конечно, не укажут.
– Пару часов! – возмущенно воскликнул Стив. – Так мне что же, снова придется вернуться в эту чертову клетку?
– Боюсь, что да.
– Господи Боже!…
– Я попрошу, чтоб они побыстрее оформили все ваши бумаги, – пообещал ему Лью. – Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо.
– Хорошо. – И он вышел.
Спайк вывел всех семерых мужчин через дверь на некое подобие сцены или помоста. На заднике была шкала с указанием их роста, а также номеpa, закрепленные за каждым участником. Помост был ярко освещен и отделялся от остального помещения занавесом. Участники опознания не могли видеть сквозь него, что происходит в комнате, но слышно было почти все.
Поначалу раздавались лишь приглушенные мужские голоса. Затем Стив различил женские шаги. Через секунду-другую монотонный мужской голос начал читать или повторять выученное наизусть:
– Перед вами будут стоять семеро мужчин. Каждый под своим номером. Если один из этих людей сделал что-то с вами или в вашем присутствии, хочу, чтоб вы назвали его номер. Запомните, только номер. Если вы захотите, чтобы кто-либо из них что-то произнес, какие-то определенные слова, мы заставим его сделать это. Если вы захотите, чтоб один из них повернулся к вам в профиль или спиной, вся группа должна повторить это движение. Скажите, вы узнаете кого-либо из этих людей? Если да, то что именно он сделал с вами или в вашем присутствии?
Воцарилась тишина. Нервы у Стивена были напряжены до предела – и это несмотря на уверенность в том, что она его не выберет.
Наконец прозвучал тихий женский голос:
– На нем была шляпа.
Голос образованной женщины среднего класса, примерно его возраста.
– У нас есть шляпы. Хотите, чтоб все они надели шляпы? – спросил мужчина.
– Нет, скорее не шляпа, а кепи. Бейсболка.
Стив уловил в ее голосе волнение и одновременно решимость. И ни намека на фальшь. Голос женщины, которая говорит правду, пусть даже она взволнованна. И он почувствовал себя немного лучше.
– Дейв, пойди посмотри, найдется ли у нас в кладовой семь бейсболок?
Снова пауза, которая длилась несколько минут. Стив стиснул зубы от нетерпения. Чей-то голос невнятно пробормотал:
– Бог ты мой, вот уж не знал, что у нас тут столько разного хлама… и очки, и усы… чего только нет.
– Кончай трепаться, Дейв, – прозвучал более строгий мужской голос. – У нас здесь официальная процедура, связанная с расследованием.
Затем откуда-то сбоку на сцену вышел полицейский и раздал всем выстроившимся в ряд мужчинам бейсболки. Они надели их, и полицейский ушел. По ту сторону занавеса раздался женский плач.
Мужчина начал повторять уже знакомые слова:
– Вы узнаете кого-нибудь из этих людей? Если да, то что он сделал с вами или в вашем присутствии? Если да, назовите его номер. Только его.
– Номер четыре, – прорыдала женщина. Стив обернулся и взглянул на задник. Он стоял под номером четыре.
– Нет! – крикнул он. – Это ошибка! Этого не может быть! Это не я!
Мужчина спросил:
– Номер четыре, вы это слышали?
– Конечно, слышал, но я этого не делал!
Мужчины, участвовавшие в опознании, начали сходить с помоста.
– Ради Бога! – Стивен умоляюще протянул руки к занавесу. – Как вы могли выбрать меня? Ведь я даже не знаю, как вы выглядите!
Мужчина, находившийся по ту сторону занавеса, произнес:
– Пожалуйста, мэм, не говорите больше ничего. Огромное спасибо, что пришли, вы нам очень помогли. Сюда, пожалуйста.
– Здесь какая-то ошибка, неужели вы не понимаете?! – взвыл Стив.
Появился Спайк.
– Все кончено, сынок. Пошли со мной.
Стив уставился на него невидящим взглядом. Его так и подмывало врезать этому типу по зубам. Видно, Спайк угадал это по выражению его глаз, и лицо его словно окаменело.
– Лишние неприятности тебе ни к чему, – строго сказал он. – Бежать все равно некуда. – И он сжал руку Стива пальцами, точно стальными клещами. Протестовать и спорить было бесполезно.
У Стива было такое ощущение, будто его огрели сзади дубинкой по голове, настолько все это было неожиданно. Плечи его сгорбились, он ощущал беспомощную ярость.
– Как такое могло случиться? – тупо бормотал он. – Как могло случиться?…
12
– Папа? – изумленно повторил Беррингтон.
Джинни пожалела, что не откусила себе язык. Надо же ляпнуть такую глупость! Спросить: «Когда ты вышел из тюрьмы, папа?» Ведь всего несколько минут назад Беррингтон назвал людей, сидевших в тюрьме, мразью и отбросами общества.
Она похолодела от страха. Теперь босс узнает, что ее отец профессиональный взломщик. А то, что Беррингтон встретился с ним с глазу на глаз… о, это только усугубляло ситуацию. Все лицо отца было в синяках от падения или побоев. На щеках щетина, одежда грязная, и еще от него скверно пахло. Ее охватил такой стыд, что она просто глаз не смела поднять на Беррингтона.
В ее жизни, много лет тому назад, было время, когда она ничуть не стыдилась отца. Даже напротив: отцы других девочек казались по сравнению с ним скучными и заурядными. Папа всегда был такой красивый и веселый, часто приходил домой в новом костюме, а карманы у него были полны денег. Это означало, что будет и кино, и новые платья, и мороженое, а мама купит себе нарядную кружевную ночную рубашку и сядет на диету. Но затем он куда-то пропадал, и лишь лет в девять она поняла куда. Тамми Фонтейн ей рассказала. Она никогда не забудет этого разговора.
– До чего ж у тебя уродский свитер, – сказала Тамми.
– А у тебя нос уродский, – ответила Джинни, и все остальные девочки так и покатились со смеху.
– Твоя мама вечно покупает тебе самые уродские вещи.
– А твоя мама жирная, как свинья.
– А твой папа сидит в тюрьме.
– Ничего он не сидит!
– Нет, сидит!
– Не сидит!
– Я сама слышала, как папа говорил моей мамочке. Сидел, читал газету и вдруг говорит: «А знаешь, Пит Феррами, оказывается, опять угодил в тюрьму». Так прямо и сказал.
– Врушка, врушка, ведьмина подружка! – выкрикнула Джинни дразнилку. Но в глубине души почему-то поверила Тамми. Это объясняло все: и внезапно свалившееся на них богатство, и столь же внезапное исчезновение, и долгое отсутствие отца.
Никто в школе ни разу больше не говорил ей об этом. Но все знали: есть верный способ заткнуть Джинни рот. Надо было просто упомянуть о ее отце. Узнать такое в возрасте девяти лет – это все равно что стать калекой на всю оставшуюся жизнь. Когда в школе что-нибудь пропадало, она чувствовала на себе подозрительные взгляды. Ей никак не удавалось избавиться от чувства вины. Стоило кому-нибудь заглянуть в кошелек и сказать: «Черт, у меня вроде еще оставалась десятка», как Джинни заливалась краской. Честность стала ее навязчивой идеей, она была готова пройти пешком милю, чтоб вернуть человеку случайно оброненную им дешевенькую авторучку. Боялась, что если оставит ее себе, все станут говорить, что она воровка, как ее отец.
