Сексуальность мира как воля и представление - Врангель Данила Олегович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Вот почему элементарно вычислить психоаналитическими методами тип личности автора, включая его нюансы бытия, любимый цвет носков, породу собаки, кошки и даже сексуальную ориентацию.
Это означает лишь то, что скрываясь от предначертанного – а творчество это, конечно же, побег – никогда нельзя забывать о том, что вменяемость – а не сумасшествие – всегда берёт свою цену за пользование и лишь безумие действительно и полностью свободно, но оно неинтересно кармическому заказчику, потому что в некотором роде само является его конкурентом в запуске первой детерминанты мамы, от которой, не исключено, рождается новый и действительно самый прекрасный из возможных миров.
Сумасшествие как бессмертие – перехват инициативы кармического заказчика, бога или первопричины как точки истечения управляющими эманациями – конечно же имеет перспективу как замысел, поскольку при раздвоении сознания – управляемое сумасшествие – вполне есть возможность одурачить заказчика и стать на его место, не уступая, а превосходя личностной энергетикой внушаемое поле смысла посредством внедрения своего собственного, а также личностных понятийных категорий, выстраивающих обновления программы силой безумия, но под контролем разума, принимающего свою альтернативную систему реактивности на рефлексивный мир сиамским близнецом, гарантирующим вечное существование в самом прекрасном из возможных миров с постоянным расширением горизонтов восприятия, когда внешней энергетике нет никакой возможности остановить расширение этого восприятия, поскольку в этой единой вселенной её просто не существует.
Дьявол полнолуния
Пытливый и полноценный разум всегда осознаёт, что любое нечто, имеющее начало имеет и конец, включая апогей состоятельности этого предположительно условного взаимодействия чего-либо с чем-либо, за исключением взаимодействия со своим собственным отражением, то есть рефлексивным полем созидания образов того или иного уровня(подразумевается различие мыслеформ и так называемых реальных физических объектов), так как его начало не может быть зафиксировано и лишь условно социально считается таковым, то есть изначальным, хотя никто не может помнить свою первую мысль и этот факт приходиться принимать на веру.
Однако, исходя из эмпирического опыта, можно констатировать интеллектуальный апогей и последующее падение предположительного разума на низшие орбиты условного поля внешней рефлексии – то есть чужой способности разумения, – которое достаточно часто деградирует в процессе длительности, что принято обозначать возрастом.
Говоря прямо, потенциал творения предположительно конечен, ниспадая качественной составляющей непосредственно сразу после апогея, где критерии качества исключительно индивидуальны и не могут быть иными в принципе, однако идея предельности должна подтвердить свою состоятельность воплощением в эмпирическую действительность, а этот факт, так же как и первая мысль, перманентно предположителен – то есть опять же близок к идее религии – и поэтому восходящая луна тем более наполняется истинным окончательным познанием, чем менее наблюдатель собственной рефлексии склонен к безосновательной вере.
Дьявол патриотизма
Состояние активного патриотизма нельзя трактовать иначе как религиозный психоз, чем он и является, причём человеческое существо никаким образом не может быть ответственным за эту психическую напасть, так как преданность стае заложена в генетический код и лишь чистая человечность как неестественность – отличность от животного естества с его законами дикого мира – ясно воспринимает посылы подобной стайной команды на реагирование и принимает личностное решение, исходя из принципов соотношения добра и зла в конкретной временной пространственной точке восприятия.
Дьявол эгоцентризма
Понимание происхождения счастья вовсе не требуется для полноты его состояния, хотя многие пытаются найти в этом какой-то смысл и зафиксировать копирайтом.
Конечно же, первая и самая главная составляющая для его воплощения это, вне всякого сомнения, здоровье тела, из которого предположительно вытекает здоровье духа, хотя этот момент не безусловный.
Здоровье тела определяет возможности реализации духовного потенциала, поскольку в его отсутствие вся энергетика сосредоточена на этой проблеме или даже уходит в глубины психики, вынуждая творить невменяемые некрофильные произведения искусства или нечто аналогичное латентно суицидное.
Определяя, что личность не может быть счастлива вне воплощения в мир действующий эмпирики её врождённых потенциалов – есть выражение реализовать себя – можно вывести это воплощение как второе условие для достижения этого эфемерного состояния, которое своей эфемерностью выстроило весь человеческий мир цивилизаций, генерируя невообразимые мотивации и их столь же невообразимое воплощения в жизнь, подобно горизонтам Александра Македонского.
Сексуальность как функциональность играет важную роль в перманентности достигнутого состояния, поскольку не даёт шагреневой коже повседневности съесть заслуги мотивированного прямого действия – творения или уничтожения, конструктивности или деструкции, где мотивация это императивная генетическая команда к созиданию условий достаточного основания, чтобы полноценно быть, а не волевыми усилиями выживать.
Однако в любом полноценном случае сексуальность подразумевается как намерение, но не непосредственно прямое действие, убивающее харизму ауры магнетического предвкушения, которое всегда является истоком позитивного созидания у естественно полноценных представителей социума, что относится к любому гендеру и что достаточно знакомо проницательным интровертам высокого духовного потенциала.
Учитывая, что интровертность как способность проникновения в рефлексивные поля взаимного понимаемого и воспринимаемого полноценно цельным и неделимым, безусловно, есть, можно вывести способность к интровертному просмотру действующего мира как ещё одну составляющую счастья человека духовно разумного, когда понимание невозможности полноты картины мира вне своей личности определяет фактическую способность любить будущее, а не только прошлое, что достаточно важно для самой перманентности этого демонического состояния, демонического по той причине, что максимально реализованный позитив в любом случае подавляет негатив, классически считающийся демонической эманацией, но это не так, поскольку сексуально функциональное добро в любом случае нивелирует сексуально деструктивное зло, понимая в данном контексте сексуальность как генетическое воплощение сути, заявленной геномом и его представителем, но не как подобие животного желания.
Эгоцентризм философии сексуального счастья подразумевает рассматривание сущего исключительно с личностной позиции позитивного созидательного восприятия, когда негативное деструктивное намерение внешнего представительства мотивирует это созидание, но не искажает его до степени изменения в результате явления негатива как такового, стимулируя сам позитивный личностный мажор удваивать свой потенциал за счёт некрофильного атакующего минора, всегда пытающегося подавить истинный демонизм созидания, маскируясь искусственным имиджем его же, что никогда не приводит к стратегическому изменению качества противостояния, разве что в некоторых случаях тактического кратковременного изменения.
