Лето страха - Паркер Т. Джефферсон (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
— Рик, а может, махнемся!
— Да ты что, Трэн, Лиза убьет меня, — вопит оператор. Он чуть опускает объектив, пока отвечает и смеется.
Лиза кивает и шутя грозит в камеру пальцем.
Водитель белого джипа с явным восхищением смотрит на новенькую красную машину. Из-за его плеча выглядывает женщина. Всем телом она подается вперед, чтобы лучше видеть.
К заднему стеклу припали лица трех ребятишек — двух маленьких мальчиков и девочки.
— Узнаешь девочку в белом джипе? — спросил Пэриш.
— Кимми Винн, — сказал я.
— Точно, — подтвердил Вальд. — А теперь посмотри на ее тень.
Из-за белого джипа вывернулся и попал в кадр белый «таурус» в тот момент, когда джип огибал стоявшую на месте новую машину Ноланов. Водитель «тауруса» объехал джип Винна. Завершив свой маневр, быстро заглянул в объектив и так же быстро отвернулся. Он был повернут к зрителю в профиль, когда его машина исчезла из виду.
Пэриш шагнул вперед, отмотал пленку назад и снова прокрутил эту сцену. При втором просмотре я разглядел его более отчетливо: могучую громаду тела, застывшую за рулем, рубаху из красной шотландки, густые космы рыжевато-коричневой бороды и спутанных волос, явно загорелое лицо, темные очки, свисающую из окна руку и кисть — широкие и сильные, как у крестьян на картинах Риверы, а также растопыренные пальцы, четко обозначившиеся на белом фоне машины. В третий раз Мартин прокрутил ту же сцену. Картинка оказалась прекрасно сфокусированной. «Таурус» проезжал от снимавшего ее Рика примерно в пятидесяти футах. На протяжении почти целой секунды косматый тип — вполне возможно, в самом деле Полуночный Глаз — был в центре всей мизансцены, можно сказать, кинозвездой.
Глядя на погасший экран, Винтерс лишь покачал головой.
— Рассел, обыграй в своей статье о группе поддержки тот факт, что гражданка — эта самая Лиза Нолан — поступила очень умно, принеся эту пленку Эрику Вальду, помощнику шерифа и одновременно руководителю группы. Мы не можем прямо призывать население участвовать в расследовании. Я молю Бога, чтобы кто-нибудь опознал по снимку эту обезьяну. Если же нет, у Чета имеются кое-какие улики, которые, может быть, нам помогут. Карен ждет тебя в патологоанатомическом отделении. После нее поговори с Четом. А когда получишь полную информацию, приступай к работе. И сделай все возможное, чтобы не дать округу сорваться с тормозов.
— Он — большой, грузный и сильный, — сказала Карен, глубоко вздохнув и вводя меня в патологоанатомическое отделение, в так называемые «катакомбы».
Стоящий здесь запах — характерный, как и во всех моргах, — сладковато-зловонная смесь формальдегида, крови и плоти. Висящие над головой лампы горят ярко, но не излучают ни чуточки тепла. По полу стелется зябкий сквозняк, цепляется за колени, обволакивает суставы.
Я всегда ненавидел это место — не только в связи с тем, что оно предоставляет мне возможность увидеть, но и за то, как это место воздействует на меня. А оно создает ощущение, подобное сну, — нереальности происходящего. Лично для меня работать в «катакомбах» значит — гнаться за уликой, за доказательствами сквозь безмолвный, слабо светящийся туман, что окружает мертвецов. А во-вторых, как только я вступаю в это помещение, потолок разом начинает снижаться, будто стремится свалиться мне на голову, свет тускнеет, а находящиеся в нескольких ярдах от меня стены становятся едва различимыми. Чем дольше находишься там, тем более гнетущим становится это ощущение.
— Рост — шесть футов два дюйма, вес — два десять, — продолжила она, когда мы оказались внутри. — Скорее всего работает правой рукой, но это пока лишь предположение. Йэи сказал мне, что преступник ударил мистера Винна бессчетное количество раз уже после наступления смерти. Даже на потолке обнаружены частицы десен Винна и куски коренных зубов.
Я спросил ее, как они определили рост и вес.
— В луже крови отпечатался след очень широкой ноги — двенадцатого размера, глубоко вдавленный. Нанесенные аэрозолем надписи сделаны на высоте примерно шести футов и двух дюймов. Ну, плюс-минус. Ты сам знаешь, как все это считается.
— Группа крови?
— Никакой крови. Но у нас есть его волос.
— Отпечатки пальцев?
— Размечтался. Там, где мы надеялись найти их, мы нашли лишь несколько волокон акриловой ткани черного цвета.
— Перчатки?
— Перчатки.
— Сперма?
— Ее он держит пока при себе. Или сбрасывает там, куда мы пока не добрались.
Мы остановились очень близко от сделанного из нержавеющей стали стола, на котором патологоанатом Глен Йэи работал над трупом миссис Винн. Мне показалось, свет совсем померк, а я — продолжал добровольно вбирать в себя смесь запахов химикалиев и человеческой плоти. В этот момент тебе кажется, никогда и никакими силами ты не отмоешь от этих запахов свои волосинки в носу. В горле жутко першило.
Йэи, по локти увязший в теле, посмотрел на меня и сердечно улыбнулся.
— Сплошная РТП, — сказал он. — Не мистер Винн а РТП!
Я кивнул. РТП — рана, нанесенная тупым предметом. Меня ошеломило, что для установления этого факта требуется вмешательство доктора. Но я был также удивлен, как Полуночный Глаз опять умудрился одной лишь битой уложить двух взрослых.
Я взглянул на Карен, но она смотрела себе под ноги, скрестив на груди руки и беспрестанно сжимая и разжимая ладони.
Йэи потянулся к находящемуся в изголовье стола пластмассовому корытцу и кончиками пальцев что-то подцепил там. Этим «чем-то» оказалась пуля от длинноствольной винтовки двадцать второго калибра, слегка сплющенная, покореженная и изогнутая примерно на середине.
— Извлекли из головы мистера Винна, — не глядя сказала Карен.
— У него и от головы-то ничего не осталось, — заметил я. Прозвучали мои слова не совсем так, как я рассчитывал, хотя в них заключалось всего лишь бесстрастное наблюдение.
— Ну что ты, очень даже много осталось, — возразила мне Карен. — Она разлетелась по комнате, но экспертам удалось собрать ее в пакеты. Доктор Йэи употребил все свое мастерство, чтобы разложить все по местам. Черт бы все это побрал!
Карен, бледная как полотно и вспотевшая, пересекла прозекторскую, подошла к просторной раковине из нержавейки, и — ее вырвало. Йэи посмотрел ей вслед и тут же — на меня, пожал плечами и чуть смущенно улыбнулся. С подчеркнутой аккуратностью он положил пулю обратно в корытце. Кондиционер, в случае отключения электроэнергии работающий от генератора, обдавал меня ветерком, в котором чувствовалось дыхание самой смерти. Потолок спустился еще на один фут.
— За семнадцать лет работы, — со вздохом сказал Йэи, — мне еще не доводилось видеть подобных увечий, если, конечно, не считать автокатастроф.
По-прежнему стоя к нам спиной, Карен мотала головой, откашливалась, плевалась.
— Гильзу от этой пули ты тоже получил?
— Мне не приносили никакой гильзы. Может быть, стреляли из револьвера? Или это был единственный выстрел? Тела он потрошил с помощью ножа.
Я кивнул, тупо уставившись на выпотрошенное тело Майи Винн.
— Я получил все, что мне нужно здесь, и, если у тебя ничего больше нет...
— Побудь уж еще немного, — сказала она. — Чего же комкать такое милое занятие?
— Я сказал тебе, я получил все, что мне нужно.
Мы прошли через раздвижные двери и оказались в коридоре. Сладкий запах формальдегида в носу, к счастью, начал постепенно рассеиваться.
Каблуки Карен Шульц с поспешной решимостью цокали по линолеуму пола.
— Про пулю пока ни слова, — сказала она. — Мы не хотим, чтобы он поспешил избавиться от оружия. И про нож — тоже. Причина та же самая. Не пиши также о надписях на стенах и о магнитофонной пленке — не стоит подбрасывать эту идею другим шизикам. В данный момент мы пытаемся получить от Ким более подробное описание его внешности, но она вообще не в состоянии хоть что-нибудь рассказать. Она повторила мне то же самое, что сказала тебе там, в доме, после чего словно онемела. Я еще ни разу в жизни не испытывала такой жалости по отношению к какому-либо человеку.
