Концерт Чайковского в предгорьях Пиренеев. Полет шмеля - Мерлин Артур (читать книги полностью без сокращений txt, fb2) 📗
«Конечно, я еду просто прогуляться по городу. И хорошо, если этого мужчины там не окажется. Так будет еще лучше», — лицемерно вторила другая…
Я припарковала машину на старом месте и медленно пошла к тому самому кафе. Ноги мои почти не шли. Они передвигались еле-еле… Что-то говорило мне, что я иду роковым путем, что этот поступок мой будет иметь роковые последствия. Но я уже не слушала этот внутренний голос.
Зачем я пошла? Я не знаю… Жара, влажные летние дни, штиль на море… Симон целыми днями на работе. Знакомых мало в этом городе, и еще нескоро мы станем здесь своими людьми…
А главное, конечно — глаза незнакомца по имени Мигель. Ласковые и требовательные. И голос — мягкий и настойчивый.
Вот, за углом уже должно показаться кафе.
— Я пройду быстро и не обернусь. Он не заметит меня. Это просто невинная шалость с моей стороны, — лгала я себе и уже понимала сама, что лгу. И ладони мои стали влажными от волнения и я впилась ногтями себе в плоть…
Когда я повернула за угол, прямо напротив меня за столиком сидел Мигель. Мы сразу же встретились с ним взглядом… Он как будто ждал меня именно из-за этого угла.
Он смотрел на меня и улыбался. Спокойной и уверенной улыбкой. Он смотрел на меня, как на маленькую девочку, которая послушно пришла в класс к строгому учителю.
Медленно, не ускоряя шаг, я пошла прямо к нему. Мне в ту секунду пришло на ум сравнение с факиром и змеей. Как они гипнотизируют друг друга взглядом. Вот так же и я шла, как загипнотизированная. Прямо на него.
— Очень рад, — встал и учтиво раскланялся Мигель. Он был великолепно одет и выбрит до синевы. Впрочем, как и накануне.
— Я просто шла мимо, — пробормотала я, краснея и с отчаянием думая: «О Боже! Что он сейчас думает обо мне…»
— Вы хотите что-нибудь выпить? — спросил Мигель, отодвигая для меня стул. Я отказалась. Мне вообще было непонятно, что со мной происходит. Кругом были люди, много детей, все смеялись чему-то… Мир вокруг меня превратился в обилие движущихся цветовых пятен, я их не различала. Перед моими глазами было только лицо Мигеля.
— Мы поедем куда-нибудь? — спросил он меня, приближая свое лицо к моему. Мы стояли у столика и он опять взял меня за руку. От него ко мне словно шли невидимые токи…
— Куда? — еле шевеля губами спросила я его.
— Не пугайтесь так, — засмеялся он, продолжая сжимать мое запястье. — Ничего страшного. Я просто предлагаю вам пообедать. Если вы не возражаете на этот раз.
Я молчала. Странно было бы возражать. Ведь я уже пришла к нему на свидание. Теперь об этом можно было говорить себе самой и признаться в том, что я вдруг проявила слабость. Не спрашивай меня, почему. Я часто теперь думаю об этом, и кроме гипнотического воздействия не могу придумать ни одного объяснения своему поступку…
— Кстати, как вас зовут, прекрасная синьора? — обратился он ко мне, когда мы уже вышли из кафе и медленно двинулись по улице.
Я сказала как меня зовут, и Мигель предложил мне взять его под руку. Наверное, я действительно в этом нуждалась. Моя голова кружилась от волнения, и я тяжело оперлась о его руку. Он почти нес меня на себе, пока мы шли к его машине.
— Куда мы поедем? — нашла в себе силы для вопроса я.
— Обедать, — ответил он весело и легко, открывая дверцу ярко-красной машины и приглашая меня сесть в нее. Ответ был невразумительным, но я почему-то подумала, что мы едем в ресторан… Как ты думаешь, почему я так подумала? Наверное, чтобы не думать о плохом…
Мы рванули с места и быстро сделали несколько кругов по улицам центра, после чего, буквально за несколько минут, миновали оживленную часть города и оказались на тихой улице, застроенной старинными домами в два этажа. Я прежде никогда здесь не была.
Машина въехала во двор одного из домов и остановилась. Увидев, что это не похоже на ресторан, я испугалась и не захотела выходить из машины. Но Мигель тронул меня за рукав и сказал:
— Все будет хорошо. Не стоит волноваться. Мы прекрасно проведем время.
И я послушалась его. Встала и вышла из машины. Почему-то голос Мигеля действовал на меня завораживающе…
Он опять попросил мня взять его под руку и мы поднялись на второй этаж. Там была большая комната, посредине которой стоял накрытый стол. Я была как сомнамбула и плохо соображала.
Комната была украшена и обставлена в восточном стиле, и только потом я заметила, что стол очень низкий и вокруг него нет стульев…
— Садитесь, — сказал Мигель и чуть подтолкнул меня, потому что я сама была не в том состоянии, чтобы действовать самостоятельно. Я опустилась на подушки, разложенные на полу. Они были мягкие и их было много. Я как будто утонула в них.
Прислуживал нам молодой араб — высокий и красивый юноша с иссиня-черными волосами и нежными ноздрями, раздувающимися от затаенной страсти, как у молодого жеребенка. Глаза он держал опущенными вниз и как будто не смел поднимать их. Мигель называл его Санчесом, но, конечно, это было не его настоящее имя. Он неслышно двигался по комнате, приносил и уносил тарелки, склонялся над столом, и вновь исчезал. Пол в комнате был застлан таким толстым ковром, что он скрадывал все звуки.
Играла музыка из соседней комнаты. И эта музыка не была европейской. Это были арабские мотивы. Они навевали истому и негу. Они усыпляли, баюкали. В них было все восточное коварство…
Мы почти не разговаривали с Мигелем. Я была подавлена своим поступком, своей безрассудностью, а он, видимо, и не считал нужным что-либо говорить. Да ведь и так все было достаточно ясно. Ситуация не требовала слов.
— Через час мне нужно уходить, — сказала я тихим голосом, не поднимая глаз на мужчину.
— Конечно, — ответил он в тон мне, так же тихо и ровно…
Я отдалась ему в тот же день. На этих самых подушках, разложенных на ковре. Под сладострастную и томительную восточную музыку…
Мы выпили немного вина, потом посидели просто так, а затем Мигель придвинулся ко мне и стал ласкать мою грудь. Он делал это через платье и делал виртуозно. Я никогда не испытывала ничего подобного. Он ласкал мою грудь одной рукой, и почти не применял усилий для этого. Его рука была удивительно ловка и проворна. И нежна, так, как я не могла себе прежде представить.
Мы продолжали молчать, и я не противилась ему. Наоборот, я изнемогала от этих долгих, не прекращающихся ласк его руки. И он видел, что я не могу сдержаться и буквально извиваюсь от страсти, охватившей меня.
Это продолжалось долго. Мне показалось, что целую вечность и что этому не будет конца…
— А теперь попроси меня, — вдруг сказал Мигель, не отрываясь глядя на мое искаженное страстью лицо и полуоткрытый рот…
— О чем? — не поняла я, все еще лежа перед ним на подушках, и закрыв глаза.
— Я же говорил тебе, — произнес он, продолжая ласкать мою грудь. — Я говорил тебе о том, что никогда не прошу ни о чем. Ты помнишь это?
— Да, — протянула я, смутно припоминая наш вчерашний разговор.
— Но я не сказал тебе главного, — продолжал Мигель, — хотя тебе следовало бы и самой догадаться. Ты должна сама попросить меня.
— О чем? — повторила я, все еще не понимая Мигеля. Я изнемогала от желания, и даже почти неслышно стонала одними губами…
— О том, чего ты хочешь, — подсказал мне мужчина. — Ты должна сама попросить меня сделать то, что ты сейчас хочешь больше всего на свете.
Наконец я поняла его и поняла его желание. Но не возмутилась, не вскочила и не закричала: «Как вы смеете!» Нет, я все по-прежнему продолжала извиваться под его рукой — такой ласковой и такой жесткой одновременно…
— Возьмите меня, — сказала я тихо, не открывая глаз. А поскольку за этим ничего не последовало, повторила уже более нетерпеливо:
— Пожалуйста, возьмите меня…
Впервые я говорила эти слова вообще, а незнакомому мужчине… Даже мужу за восемь лет супружеской жизни я не говорила этих слов…
Они вырвались из меня так, словно были для меня привычными. Где-то в глубине сознания у меня сидел страх, ужас перед тем, что происходило и перед тем, что я делаю. И не просто страх перед Мигелем и перед мужем, а еще и перед собой. Кто я, что я, чего могу я от себя ожидать после всего этого? Знаю ли я себя? Могу ли я себе доверять? Что теперь должна я о себе думать?
