Мессия - Старлинг Борис (читать книги онлайн TXT) 📗
В отчете Лабецкого говорится, что убийца, вероятно, обезглавил Джеймса ударом самого настоящего меча. Линия разделения четкая и единичная, других ран нет, а если бы голову отделяли в несколько приемов, отрезали или отпиливали, они бы непременно имелись.
Вот уж действительно: "верный меч – и голова с плеч".
Джез просматривает печатный текст, хотя там мало такого, о чем он не догадался бы заранее. Язык вырезан и ложка вставлена до наступления смерти. Потертости на коленях наводят на мысль о том, что в тот момент, когда ему отсекли голову, Джеймс стоял на коленях. Время смерти – между двумя и четырьмя часами утра. Никаких следов насильственного проникновения в квартиру. Никаких признаков сексуальных действий.
Джез засовывает снимки в отчет и обращается к Реду:
– Что ж, мистер Меткаф, похоже, вас стоит поздравить. Сегодня утром вы по сравнению с пятницей разбогатели аж на сотню фунтов.
Ред морщится.
– Да будет тебе известно, я предпочел бы обойтись без этой сотни.
– Нет, если кому деньги не нужны, так ведь можно не брать.
Ред улыбается.
– Ну, насчет "не нужны" я ничего не говорил, не так ли? Сто фунтов – это сто фунтов. И особенно радует возможность забрать их у вас, хреновых недотеп. Но если серьезно, я охотно отказался бы от них – и от большей суммы – ради любой приличной зацепки по этому делу.
– И что, встреча с Элисон Берд может помочь?
– Не знаю. Но попробовать стоит, особенно учитывая то, о чем рассказал брат Джеймса.
– Какого Джеймса?
Ред бросает на него хмурый взгляд.
– Мать-перемать! Об этом я и не подумал. Я говорил о Джеймсе Бакстоне, но с тем же успехом мог бы быть и Джеймс Каннингэм. У них обоих есть братья, так ведь? Я имел в виду Ника Бакстона. Кстати, связаться со Стивеном я тоже пытался, но он в отпуске на две недели.
– Что, убийства могут иметь какое-то отношение к имени Джеймс?
– Возможно. Но если так, то почему был убит Филипп Род?
– А не могло у него быть такого среднего имени – Джеймс? Филипп Джеймс Род. А?
– Что-то не припоминаю, а его досье у меня с собой нет. Вот встретимся с Элисон, у нее и спросим. Нам туда.
Ред кивает в сторону большой синей таблички на придорожной траве и сворачивает на боковую дорогу.
– Ну, так что рассказал брат Джеймса Бакстона? – спрашивает Джез.
– Он сказал, что в школе у Джеймса имелся гомосексуальный опыт. Парень "экспериментировал", так он выразился.
– Ну и что с того?
– Да то, что Лабецкий мог и ошибиться, отрицая сексуальную подоплеку.
– Неужели какой-то там мальчишеский случай может служить основанием для такого вывода? Нет уж, прошу прощения. Тем паче что ни на одном из тел следов сексуального насилия не обнаружено.
– Это смотря что считать сексуальным насилием. В некоторых формах оно может осуществляться и без всяких следов. Меня, например, озадачивает момент с трусами – почему они все в трусах? Предположим, убийца гей или, может быть, склонен считать себя таковым. Он сексуально озабочен, но не уверен в своей сексуальной состоятельности. Мы ведь не знаем, как там было дело с трусами, – возможно, он заставлял их раздеваться перед ним и, глядя на их наготу, пытался возбудиться. Но с эрекцией у него дело швах, он импотент. Поэтому никаких следов контакта не остается – он просто заставляет их раздеться, может быть, принимать какие-то позы, а потом, после того как они наденут трусы, убивает.
– Вообще-то, на мой взгляд, версия за уши притянута.
– Ей-богу, на мой тоже, но лучшей-то у нас нет. Не так ли?
– Может, и так. Но каким образом можно приплести к этому язык и ложку?
– Да, с ложкой тоже не все ясно. Если это связано с богатством, то Филипп Род и Джеймс Бакстон в схему укладываются, потому как оба из богатых семей. Но вот с епископом облом – он жил на жалованье. Нам остается или предположить, что его убили по ошибке, или признать, что это мы взяли ложный след. И боюсь, что, хотя мне совсем не хочется это признавать, верно последнее.
– Ладно. А как насчет языков?
– Ну, если мы допускаем наличие сексуальной подоплеки, то в рамках этой версии вырезание языков можно объяснить рядом причин. Скажем, он заставляет их отсосать у него или что-то в этом роде, но боится, что во рту останутся следы семени, кожи – короче, то, что позволит его идентифицировать.
– Только что было сказано, будто он импотент.
– Было, признаю. Поэтому мне и самому версия с уничтожением следов не кажется такой уж удачной. Тем паче что, вырезав язык, их не уничтожишь – они могут сохраниться в ротовой полости или в желудке. Ладно, этот вариант мы пока отложим и попробуем подойти с другой стороны. Язык, он ведь служит для поцелуев. Язык – это знак интимных отношений. Проститутку, например, не целуют, ей показывают штуковину, да и все дела. Но если Серебряный Язык считает отношения, имевшиеся у него с этими людьми, чем-то интимным, то он может рассматривать язык как символ этой близости. А значит, может забирать их с собой, на память. Хранить и рассматривать. Собственно говоря, для импотента, у которого пенис не работает, язык как сексуальный орган может иметь еще большее значение. Тут уже просматривается определенная логика.
– А как насчет епископа?
– Насколько я понимаю, он был настолько далек от секса, насколько это вообще возможно. Однако каждый знает, что среди священнослужителей полно "голубых". Если Серебряный Язык думал, что Каннингэм гей, этого могло быть достаточно.
Джез вспоминает Каннингэма, дородного, обрюзгшего, отвратительного в своей смерти.
– Мне трудно понять, как даже самый отпетый извращенец мог найти что-то привлекательное в этом старом пузыре.
– Джез, мы вообще-то говорим о парне, который вырезает у еще живых людей языки и запихивает им в рот ложки. Он не самый подходящий кандидат на Нобелевскую премию мира.
– Но почему он, проделывая все это каждый раз, меняет при этом способ убийства? Почему он вешает одного, забивает другого и обезглавливает третьего? Почему? Это непонятно.
– Я знаю, что это непонятно. Но тем не менее мне кажется, что гомосексуальная версия стоит того, чтобы ее разрабатывать.
– Я на это не покупаюсь. Но с одним пунктом из сказанного не могу не согласиться.
