Смертницы - Герритсен Тесс (книги полностью TXT) 📗
Мамаша отодвигает дверь фургона.
— Это очень важные люди. Вы все должны улыбаться и выглядеть счастливыми. Понятно?
— Да, — бормочем мы.
— Вылезайте.
Выбираясь из фургона, я слышу, как Алена заплетающимся языком произносит:
— А пошла ты, Мамаша…
Но, кроме меня, никто этого не слышит.
Покачиваясь на высоких каблуках, дрожа в своих тоненьких платьицах, мы гуськом поднимаемся по трапу. На палубе нас встречает мужчина. Мамаша торопится ему навстречу. Я знаю, что это важный господин. Он небрежно оглядывает нас и одобрительно кивает. А потом обращается к Мамаше по-английски:
— Заводи их внутрь и взбодри алкоголем. Мне нужно, чтобы к приезду гостей они были в тонусе.
— Хорошо, господин Десмонд.
Взгляд мужчины останавливается на Алене. Она стоит, покачиваясь, у бортика.
— От этой опять ждать неприятностей?
— Она приняла таблетки. Будет тихой.
— Хорошо бы. Сегодня ее выходки совсем ни к чему.
— Заходите, — приказывает нам Мамаша. — Заходите внутрь.
Мы проходим в кают-компанию, и я застываю в изумлении. Хрустальная люстра искрится под потолком. Я вижу обшитые темным деревом стены, диваны, обитые кремовой замшей. Бармен откупоривает бутылку, и официант в белом кителе подносит нам бокалы с шампанским.
— Пейте, — говорит Мамаша. — Рассаживайтесь и расслабляйтесь.
Мы все берем по бокалу и разбредаемся по салону. Алена садится на диван рядом со мной и потягивает шампанское, положив ногу на ногу, разрез на платье обнажает ее изящное бедро.
— Я наблюдаю за тобой, — предупреждает ее Мамаша по-русски.
Алена пожимает плечами.
— Меня этим не удивишь.
— Гости прибыли, — объявляет бармен.
На прощание Мамаша посылает Алене угрожающий взгляд и исчезает за дверью.
— Видишь, ей приходится прятать свою жирную рожу, — замечает Алена. — Никто не хочет смотреть на нее.
— Ш-ш-ш, — шепчу я. — Не надо, а то у нас будут неприятности.
— Если ты еще не заметила, моя дорогая Милочка, неприятности начались уже давно.
Мы слышим смех мужчин и их радостные приветствия друг другу. Американцы. Дверь распахивается, и все девочки разом оборачиваются, улыбаясь гостям. Их четверо. Один из них — хозяин вечеринки, господин Десмонд, который встречал нас на палубе. Остальные — трое мужчин в дорогих костюмах и при галстуках. Двое из них молоды и подтянуты, их движения уверенны и грациозны, как у атлетов. Третий гость значительно старше, годится мне в деды, полноватый, в тонких очках, с редеющей седой шевелюрой. Вновь прибывшие с явным интересом разглядывают нас.
— Я вижу, ты привел новеньких, — замечает пожилой.
— Тебе стоит почаще бывать у нас, Карл. — Господин Десмонд жестом приглашает гостей к бару. — Как насчет того, чтобы выпить, джентльмены?
— Неплохо бы скотча, — соглашается дед.
— А ты, Фил? Ричард?
— То же самое.
— А мне шампанского.
Раздается урчание двигателя. Я выглядываю в окно и вижу, что мы удаляемся от причала. Поначалу мужчины держатся особняком. Стоят у бара, потягивают свои напитки, переговариваются друг с другом. Мы с Аленой понимаем по-английски, а остальные девочки почти нет, и вскоре натянутые улыбки на их лицах сменяются выражением скуки. Мужчины обсуждают бизнес. Я слышу, что они говорят о контрактах и заказах, о ситуации на дорогах и авариях. О том, кто какой контракт получил и сколько заработал. Собственно, это и есть цель вечеринки — сначала бизнес, потом развлечения. Они выпивают, и бармен наливает им по второму бокалу. Небольшая разминка перед тем, как трахать шлюх. Я вижу блеск обручальных колец на пальцах троих гостей, и представляю, как эти мужчины занимаются любовью со своими женами на больших кроватях с чистыми простынями. Женам невдомек, что вытворяют их мужья в других постелях с такими девчонками, как я.
Время от времени мужчины поглядывают на нас, и у меня начинают потеть ладони в предчувствии ночной пытки. Старикан упорно косится на Алену.
Она улыбается ему, еле слышно обращаясь ко мне по-русски:
— Какая свинья! Наверняка хрюкает, когда кончает?
— Он может услышать, — шепчу я.
— Он ни слова не поймет.
— Откуда ты знаешь?
— Посмотри, он улыбается. Думает, что я восхищаюсь его красотой.
Мужчина ставит пустой стакан на стойку бара и направляется к нам. Мне показалось, что он стремится к Алене, поэтому я встаю, чтобы освободить место на диване. Но он хватает меня за руку и останавливает.
— Здравствуй, — говорит он. — Ты говоришь по-английски?
Я киваю; в горле у меня пересохло, и я не могу произнести ни слова. Алена встает с дивана, сочувственно смотрит на меня и удаляется.
— Сколько тебе лет? — спрашивает он.
— Мне… семнадцать.
— Ты выглядишь гораздо моложе. — В его голосе сквозит разочарование.
— Эй, Карл! — кричит ему господин Десмонд. — Почему бы тебе не прогуляться с ней?
Двое других гостей уже выбрали себе пару. Один из них выводит Катю в коридор.
— Идите в любую каюту, — бросает ему вслед хозяин.
Карл смотрит на меня. Потом его рука крепче сжимает мое запястье, и он уводит меня в коридор. Затаскивает в красивую каюту, отделанную полированным деревом. С бешено бьющимся сердцем я прижимаюсь к стенке, а старикан запирает дверь. Когда он оборачивается ко мне, я замечаю, что его штаны уже топорщатся.
— Ты знаешь, что делать.
Но я не знаю; понятия не имею, чего он хочет, и его внезапный удар повергает меня в шок. Я падаю на колени и съеживаюсь у его ног в испуге и удивлении.
— Ты что, не слышишь? Тупая шлюха.
Я киваю, послушно утыкаюсь носом в пол. Я начинаю понимать, в чем заключается игра, чего он добивается.
— Я очень плохо себя вела, — шепчу я.
— Тебя нужно наказать.
«О Боже. Пусть это закончится побыстрее».
— Скажи это! — рявкает он.
— Меня нужно наказать.
— Раздевайся.
Дрожа от страха, я послушно расстегиваю платье, стягиваю чулки и нижнее белье. Я не смею поднять глаза; хорошая девочка должна уважать старших. В полном молчании я вытягиваюсь на кровати, подставляю ему свое тело. Никакого сопротивления, полное подчинение и покорность.
Раздеваясь, он неотрывно смотрит на меня, наслаждаясь видом податливой плоти. Я подавляю в себе отвращение, когда он залезает на меня, дыша мне в лицо перегаром. Я закрываю глаза и сосредоточиваюсь на реве двигателя, на плеске воды за бортом. Моя душа покидает тело, и я не испытываю ничего, когда он входит в меня. Когда рычит от удовольствия и кончает.
Потом он просто встает с меня, одевается и выходит из каюты. Даже не дожидаясь, пока я оденусь. Я медленно поднимаюсь. Рев двигателя ослаб и превратился в тихое урчание. Выглянув в окно, я понимаю, что мы возвращаемся к берегу. Вечеринка окончена.
Когда я наконец выползла из каюты, яхту уже пришвартовали, а гости разошлись. Господин Десмонд допивает шампанское у стойки бара, а Мамаша собирает своих девочек.
— Что он тебе говорил? — спрашивает она меня.
Я пожимаю плечами. Чувствуя на себе пристальный взгляд Десмонда, я боюсь ляпнуть лишнее.
— Почему он выбрал тебя? Он сказал?
— Он просто поинтересовался, сколько мне лет.
— И это все?
— Его только это волновало.
Мамаша оборачивается к господину Десмонду, который все это время с интересом наблюдал за нами.
— Видишь? Я же тебе говорила, — обращается она к нему. — Он всегда выбирает самую молоденькую. Ему неважно, как они выглядят. Главное, чтобы были юными.
Господин Десмонд погружается в раздумья. Потом кивает.
— Наша задача — доставить ему удовольствие.
Когда Алена просыпается, я стою у окна и смотрю на улицу сквозь решетку. Я приподняла раму, и в комнату струится холодный воздух, но мне все равно. Просто хочется подышать свежим воздухом. Хочется очистить от ядовитых воспоминаний тело и душу.
— Очень холодно, — говорит Алена. — Закрой окно.
— Я задыхаюсь.
