Избавление - Дики Джеймс (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
Мы с Бобби подошли к нашей байдарке, и я стал раздумывать, что бы еще переложить в другую лодку. В конце концов, у нас остались шесть банок пива, мой лук, одна палатка и гитара Дрю – деревянная байдарка немножко протекала, а наша была более или менее сухой. Мы завернули гитару в палатку, залезли в лодку и оттолкнулись от берега.
Теперь байдарка вела себя на воде значительно лучше, и Бобби греб заметно увереннее. А может быть, он просто убедил себя, что чем меньше беспокойства он причиняет, тем быстрее нам удастся закончить путешествие по реке.
Довольно долго течение было относительно спокойным, и никаких проблем у нас не возникало. Мы делали поворот за поворотом, иногда прижимаясь к одному берегу, иногда к другому. Я старался держаться подальше от нависающих ветвей и склонившихся над водой деревьев. Река становилась шире, течение все замедлялось, и нам пришлось грести поактивнее, чем раньше. Вскоре течение настолько ослабло, что стало едва ощущаться, и когда мы переставали грести, чтобы передохнуть, мне казалось, что нас легонько тащит что-то невидимое. При этом поверхность воды оставалась совершенно неподвижной. Мы слышали какой-то отдаленный шум, приходящий откуда-то снизу по течению, но источник его постоянно отступал, и за каждым новым поворотом мы видели лишь еще один спокойный участок реки и лес, тянущийся вдоль берегов. Справа от меня мелькнула цапля; она летела впереди нас, поворачивая в воздухе то вправо, то влево, иногда нерешительно снижаясь к воде. Цапля исчезала за поворотом реки, а когда мы огибали его, она вылетала откуда-то из листьев и тяжело взмывала в воздух на своих длинных голубых крыльях, издавая хриплый крик; в нем не было ничего человеческого, но, казалось, присутствовала мука. Потом она делала в воздухе впереди нас величественный, красивый поворот и летела дальше, вниз по течению, редко и плавно взмахивая крыльями, концы которых почти касались воды, а под ними по воде бежала бесформенная и едва заметная тень. И так продолжалось довольно долго – мы успели пройти несколько поворотов по реке. И только потом, когда обогнули пятый или шестой, цапля уже больше не появлялась. Возможно, она улетела в лес, но я решил, что, скорее всего, она сидит тихо и незаметно где-то в кустах, готовая, если мы приблизимся слишком близко, снова взмыть, подавляя в своем длинном горле крик отчаяния. А потом, наверное, мы проплыли мимо, так и не заметив ее.
Без криков цапли тишина над рекой показалась еще более глубокой, а сама река тоже как будто становилась глубже. По мере того, как солнце взбиралось выше, зеленый цвет воды становился более темным. Скорость течения увеличилась, и каждый гребок посылал нас все дальше и дальше вперед. Я подумал, что если бы кто-нибудь бежал по берегу сквозь заросли, ему бы не удалось за нами угнаться.
Время от времени я поглядывал на лук, лежавший у моих ног, на две стрелы, вымазанные бытовой масляной краской. Лук, с мощной центральной частью, выглядел воплощением укрощенного напряжения; с одного конца стрелы спиралью опоясывали оранжевые оперения, а на другом заточенные на точиле наконечники поблескивали на солнце так, будто были сделаны из драгоценного металла. Я всматривался в лес, тянувшийся по обеим сторонам реки, надеясь увидеть оленя, большого самца, пришедшего к реке на водопой, и я был даже готов, если бы действительно увидел какого-нибудь зверя, совершить головоломный трюк, пытаясь натянуть лук и сохранить при этом равновесие. Надо же было хоть чем-то занимать себя, кроме гребли!
Мы проплыли по участку реки с глубокой, быстрой водой, а затем оказались на повороте реки, где река раздавалась вширь. По спокойной поверхности воды нас вынесло под сень каких-то огромных хвойных деревьев – я не знал, как они называются. Там стало темно и душно; казалось, плотно подступающие к воде деревья высасывают воздух из легких. Как будто по сигналу, мы с Бобби вытащили весла из воды и позволили реке нести нас туда, куда ей хочется. По ряби прыгали яркие, узкие как иголки пятна света – золотистые, жаркие, готовые вспыхнуть и выглядевшие настолько твердыми, что, казалось, эти золотые гвозди можно взять в руку и поднять с поверхности воды.
Когда деревья закончились, мы оказались между полями, заросшими очень высокой травой. Пятнистая узкая полоска берега прямо на моих глазах метрах в десяти от нас сползла в воду – и лишь мгновение спустя я осознал, что это была змея. Она поплыла через реку. Казалось, она не плывет, а ползет в воде, высоко подняв голову. Совершенно не меняя характер движения при переходе из воды на сушу, змея вылезла на противоположный берег; она выглядела как некое магическое существо, находящееся в вечном, однообразном движении, не знающее преград.
Мы плыли дальше, медленно гребя веслами и подолгу оставляя их в воде. Я старался подстроиться под Бобби и двигался, вторя его движениям, – и вскоре так приспособился, что мог погружать весло в воду и поднимать его точно в тот же момент, когда это делал он. Я подумал, что он, наверное, получает удовольствие от того, что гребет теперь значительно лучше, чем раньше. Но не похвалил его, боясь нарушить ритм гребли.
Через часа два после того, как цапля оставила нас и скрылась, мы выпили все оставшееся у нас пиво.
Солнце жгло мою лысую макушку; я весь взмок от пота, и мой комбинезон тоже. Язык во рту распух, а позвонки, казалось, вот-вот прорвут кожу на спине. Между гребками я проверял рукой, не сломалось ли у меня что-нибудь.
Край сидения врезался мне в правую ляжку – я сидел в неудобной позе, только в таком положении мне удавалось более или менее управляться с веслом. Все, что у меня болело по отдельности, стало сливаться в одну общую боль, и я ничего не мог поделать, чтобы облегчить ее.
Я оглянулся – байдарка с Льюисом и Дрю появилась из-за поворота. Я думаю, Льюис предпочитал плыть позади нас, чтобы иметь возможность все время наблюдать за нами и прийти на помощь, если дела у нас пойдут совсем худо. Как бы там ни было, они отставали от нас где-то на полмили, и когда мы вошли в следующий поворот реки, они исчезли из виду. Я помахал им на всякий случай веслом, показывая на левый берег, но не был уверен, успели ли они увидеть мои сигналы. Я решил, что буду махать им уже с берега, когда они будут проплывать мимо. Мне хотелось полежать в тени и немного отдохнуть. К тому же, я был голоден и совсем не отказался бы от пива. Мы с Бобби гребнули и развернули лодку к берегу.
Когда мы были уже совсем близко от берега, я расслышал звук льющейся воды; деревья и кусты подходили почти к кромке воды, и в одном месте я увидел, как листья подрагивают, как будто обдуваемые легким ветерком – небольшой приток вливался в реку свежим зелено-белым потоком, вспениваясь при встрече с речными струями. Мы проплыли мимо и пристали к берегу метрах в семидесяти ниже по течению. Нос байдарки уткнулся в берег, и я усиленно работал веслом, удерживая лодку на месте и позволяя Бобби вылезти из нее и привязать к кусту.
– Все это слишком похоже на обыкновенную работу, – сказал Бобби, протягивая мне руку, чтобы помочь выбраться из лодки.
– Ох, Боже, Боже! – простонал я. – Похоже, что я становлюсь слишком старым для таких путешествий. Наверное, это и называется «обучением через трудности».
Бобби сел на землю и развязал платок, которым у него была обвязана шея. Наклонился к реке, намочил платок и стал обтирать себе лицо и шею, особенно тщательно протирая вокруг носа. Я, сидя, вытянул ноги и сделал несколько упражнений, сгибаясь и касаясь носков тапочек кончиками пальцев. Я пытался освободиться от неприятных ощущений, вызванных тем, что мне приходилось сидеть в байдарке неудобно повернувшись. Эта поза насиловала мне спину. Потом взглянул вверх по течению, но байдарки с Льюисом и Дрю не увидел. Повернулся к Бобби, чтобы что-то сказать ему.
В этот момент из лесу вышли два человека; один из них держал ружье наперевес, ухватив за ствол.
Бобби не увидел их и не слышал их приближения. Только когда он взглянул на меня и увидел мое выражение, он резко повернул голову, чтобы посмотреть через плечо. Потом встал, отряхиваясь.
