Крылья - Крайтон Майкл (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗

– Прекрати, Джек, – сказала Кейси. – Это попросту смешно.

– Ты точно знаешь?

– Джек… – Кейси отступила на шаг. – Я не могу обсуждать условия контракта. И никто не может, пока на нем не высохнут чернила.

– Ладно. – Роджерс достал блокнот. – Это и вправду похоже на глупую сплетню. Ни одна компания не отдаст крыло. Это было бы самоубийством.

– Совершенно верно, – подтвердила Кейси. Она вновь возвращалась к тому же вопросу: зачем Эдгартону, да и любой другой компании, отдавать производство крыла на сторону? Это совершенно бессмысленно.

Роджерс оторвал взгляд от блокнота:

– Хотел бы я знать, почему профсоюз решил, будто бы крыло отправляют за рубеж.

Кейси пожала плечами.

– Спроси у них. – Она знала, что у Роджерса есть источники информации в профсоюзе. Брэлл – наверняка. А может, и другие.

– Я слышал, у них есть документы, подтверждающие это.

– Тебе их показывали? – спросила Кейси.

Роджерс покачал головой:

– Нет.

– Если у профсоюза есть улики, зачем их скрывают?

Роджерс улыбнулся и сделал в блокноте очередную пометку:

– Прими мои соболезнования по поводу взрыва турбины в Майами.

– Я знаю только то, что показывали по телевизору.

– Ты не боишься, что этот случай повлияет на отношение публики к N-22? – Роджерс занес перо над блокнотом, готовясь записать ответ Кейси.

– Не вижу тому причин. Загорелся двигатель, а не самолет. Полагаю, следствие обнаружит дефект роторного диска.

– В этом нет никаких сомнений, – отозвался Роджерс. – Я говорил с Доном Питерсоном из ФАВП. Он сообщил мне, что причиной происшествия был разрыв диска шестой ступени. В материале диска обнаружены хрупкие азотистые включения.

– Включения альфа-фазы? – спросила Кейси.

– Да, – ответил Джек. – А также усталостные дефекты.

Кейси кивнула. Турбина реактивного двигателя работает при температуре 1400 градусов Цельсия, выше точки плавления большинства конструкционных сплавов, которые размягчаются уже при 1200 градусах. Поэтому детали турбины изготавливают из титановых сплавов при помощи весьма сложных технологий. Некоторые части являются произведением искусства; турбинные лопатки представляют собой монокристалл металла, выращивание которого – весьма деликатная процедура даже для опытного мастера. «Усталостными дефектами» называют нарушения структуры, обусловленные временем и условиями эксплуатации. При этом монокристалл распадается на поликристаллические колонии, ослабляющие устойчивость лопаток к усталостным разрушениям.

– Теперь о Пятьсот сорок пятом, – сказал Роджерс. – В чем причина? Тоже двигатели подвели?

– Этот инцидент произошел лишь вчера, Джек. Мы только приступили к расследованию.

– Ты представляешь ГК в ГРП, не так ли?

– Да.

– Ты удовлетворена ходом расследования?

– Джек, я не имею права комментировать это происшествие. Слишком рано.

– Зато для домыслов – самая пора. Ты знаешь, как это бывает, Кейси. Досужие разговоры, кривотолки, которые впоследствии будет трудно опровергнуть. Я хотел бы сразу взять правильный тон. Вы исключаете неисправность двигателей?

– Джек, комментариев не будет, – ответила Кейси.

– Стало быть, не исключаете?

– Комментариев не будет.

Роджерс черкнул что-то в блокноте и, не поднимая глаз, сказал:

– Полагаю, вы проверяете также и предкрылки.

– Мы все проверяем, Джек.

– Учитывая, что у N-22 и прежде были нелады с предкрылками…

– Все это уже быльем поросло, – возразила Кейси. – Мы устранили дефект несколько лет назад. Помнится, ты сам написал об этом статью.

– За два дня ваши самолеты дважды потерпели аварию. Вы не боитесь, что пассажиры сочтут N-22 ненадежной машиной?

Теперь Кейси видела, каким образом Роджерс собирается построить интервью. Кейси стремилась уклониться от ответов, и он намекнул, о чем напишет в статье, если она будет и дальше держать рот на замке. Это был обычный журналистский шантаж, хотя и в мягкой форме.

– Джек, – заговорила Кейси, – во всем мире эксплуатируются три сотни N-22. У этой модели завидный послужной список. – За пять лет на N-22 не погиб ни один человек – до вчерашнего дня. В сущности, этим можно было только гордиться, но Кейси решила промолчать. Она словно воочию видела заголовок: «Первые жертвы аэробуса компании „Нортон“…» – Самая лучшая услуга, которую мы можем оказать обществу, – это точная исчерпывающая информация. Однако в настоящий момент мы ничего не знаем. Публиковать домыслы было бы безответственно.

Она достигла своей цели. Роджерс убрал перо.

– Ладно, – сказал он. – Может быть, поговорим неофициально?

– С удовольствием. – Кейси знала, что может ему доверять. – Итак, не для записи: Пятьсот сорок пятый испытал сильные колебания тангажа. Мы полагаем, что самолет дельфинировал, но не знаем, почему. Показания РПД противоречивы. Чтобы восстановить данные, потребуется несколько дней. Мы стараемся работать как можно быстрее.

– Затронет ли это китайскую сделку?

– Надеюсь, нет.

– Пилот был китаец, не так ли? Чанг?

– Он живет в Гонконге. Его национальность мне неизвестна.

– Стало быть, ошибка пилота представляется сомнительной?

– Ты знаешь, чем оборачиваются подобные расследования. Какую бы причину мы ни назвали, у кого-нибудь обязательно останутся сомнения. Мы не можем руководствоваться чьими-то сомнениями. Наша задача – дать объективный вывод.

– Еще бы, – отозвался Роджерс. – И, кстати, эта ваша сделка с Китаем – дело решенное? Я слышал, что нет.

Кейси пожала плечами:

– Откровенно говоря, не знаю.

– Мардер говорил с тобой о ней?

– Со мной лично – нет. – Кейси ответила, тщательно подобрав слова, надеясь, что Роджерс не будет развивать эту тему дальше. Ее надежды оправдались.

– Так и быть, Кейси, – сказал он. – Я не буду об этом писать. Но, может быть, у тебя найдется что-нибудь стоящее? Я должен сдать материал уже сегодня.

– Почему бы тебе не заняться «Чипскейт Эрлайнз»? – предложила Кейси. Этим презрительным прозвищем в авиаиндустрии именовали компании, осуществлявшие перевозки по удивительно низким тарифам [2] – Они по-прежнему остаются в тени.

– Побойся бога, Кейси, – заспорил Роджерс. – О них так много написано, что всего не перечтешь.

– Но никому и в голову не пришло докопаться до сути дела, – заметила Кейси. – Дешевые авиаперевозки – настоящее биржевое мошенничество.

– Биржевое мошенничество?

– Разумеется, – ответила Кейси. – Ты покупаешь старый и такой дряхлый самолет, что ни одна уважающая себя компания не взяла бы его даже на запчасти. Потом ты заключаешь субконтракт на обслуживание, чтобы ограничить свою ответственность. Ты продаешь дешевые билеты и пускаешь выручку на приобретение новых маршрутов. Это типичная пирамида, но на бумаге все выглядит великолепно. Обороты растут, прибыли растут, и перед тобой распахиваются все двери Уолл-стрит. Ты столько экономишь на техническом обслуживании, что твои прибыли взлетают до небес. Твои акции удваиваются в цене, потом учетверяются. К тому времени, когда твои корыта начинают разваливаться на лету – а это непременно когда-нибудь начинается, – ты уже сорвал на бирже такой куш, что можешь нанимать лучших адвокатов. В этом смысл и суть дерегуляции, [3] Джек. Когда приносят счет, по нему никто не платит.

– Только пассажиры.

– Именно. Безопасность полетов всегда была делом чести. ФАВП – орган наблюдательный, но не принудительный. И если в результате дерегуляции меняются правила игры, мы должны предупредить общество. Либо утроить финансирование ФАВП. Либо так, либо эдак.

Роджерс кивнул.

– Берри Джордан из лос-анджелесской «Таймс» сказал, что он намерен заняться освещением вопросов безопасности транспорта. Но это требует немалых ресурсов – время для поиска материалов, консультации с юристами. Моей газете это не по карману. Мне нужно что-нибудь, что я мог бы тиснуть сегодня вечером.