Приманка - Стронг Тони (читаем книги бесплатно .txt, .fb2) 📗
По утрам она ходит в спортзал, читает пьесы в библиотеке, посещает занятия по актерскому мастерству или спит. Для прикрытия полицейские устроили ее официанткой в обеденное время в одном из баров, работа необременительная. Вечерами часто приезжает Кристиан, и они отправляются развеяться, за ними на порядочном расстоянии следуют коллеги Фрэнка в штатском.
Клэр носит массивное ожерелье из фальшивого золота с миниатюрным микрофоном в камне и передатчиком в застежке. Это отвратительно. Фрэнк объясняет, что такие вещи обычно покупают богачи, следящие за своими любовницами.
Кристиан иногда сообщает ей электронной почтой новые фантазии. Иногда перед его уходом Клэр надевает длинную тенниску, заменяющую ночную рубашку, забирается в постель, и он читает вслух, словно сказки ребенку. Только это не сказки.
Доктор Лейхтман больше не утверждает, что одна из этих фантазий вдруг разоблачит Кристиана как убийцу жены. Теперь они ведут более долгую, тайную игру, где требуются выжидание и наблюдение.
Клэр так привыкла к видеокамерам, что забывает о них. После прогулки по квартире нагишом, шатания пьяной или разговора с собой она неожиданно вспоминает о них и думает: «Какой-то полицейский наблюдал за этим».
Иногда вечером после ухода Кристиана Клэр чувствует себя разочарованной, раздраженной. Она снимает напряжение тем, что отправляется в бар Харли и встречается с Брайаном, когда тот заканчивает работу.
Однажды, выпив слишком много брайановского коктейля с виски, Клэр привозит приятеля к себе в квартиру. И лишь войдя с недопитой бутылкой в дверь, внезапно восклицает:
– А черт!
– Что такое?
– Ничего.
То, чего он не знает, не заденет его чувств. А она может не включать свет, пока они в постели.
Брайан осматривается:
– Ничего квартирка. Надо сказать…
– Что?
– Слишком уж аккуратная. Я ожидал увидеть нечто менее унылое.
За эти слова Клэр заталкивает его в спальню и галопирует на нем, пока он не просит ее остановиться.
Придя с Кристианом в театр, Клэр неожиданно встречается с Раулом.
Обычно она избегает театра, даже разговора о нем, но Кристиан все-таки догадался, что это ее страсть. В «Круге» новая постановка, о ней пишут восторженные рецензии. Там аншлаг, но Клэр каким-то чудом добывает билеты.
В антракте, стоя у бара, Клэр слышит за спиной ядовитый голос: «Конечно, такое переигрывание всегда нравится публике. Они ни на что лучшее не способны, эти милашки».
Она пытается отвернуться, но Раул видел ее.
– Клэр, дорогуша. Ужасно, правда?
Надо было предвидеть, что в конце концов случится нечто подобное.
– Мне нравится, – нехотя отвечает она.
– Вот как? Наверное, когда долго не работаешь, трудно судить, – глумится он.
– Это Раул Уолш, – объясняет она Кристиану, неохотно знакомя их. – Играет поющую крысу в одном мюзикле.
– Точнее, поющую мышь, – поправляет Раул. Его глаза сузились. – Скажи, Клэр, что у тебя за необычный акцент?
– Я слышала, вторая половина лучше, – произносит она, чтобы отвлечь его. – Кажется, звонок?
Но Раул не позволяет ей так легко отделаться от себя.
– Кстати, о смешных акцентах. Вчера вечером я видел твоего бармена. Что ты вытворяла с ним? «Я бы не назвал секс с Клэр садистским, но когда она наконец слезла с меня, ощущение было таким, будто мне только что сделали обрезание».
Раул удачно имитирует гнусавый австралийский выговор Брайана, и его друзья льстиво смеются. Кристиан смеется тоже.
Он подходит к Раулу и берет его за плечи, словно поздравляя с шуткой, будто собирается приколоть медаль ему на грудь или расцеловать в щеки, и внезапно бьет головой по носу. Раул сгибается, словно тряпичная кукла. Откуда ни возьмись у него появляются вислые кровавые усы. Какая-то женщина визжит. Раул, стоя на коленях, склоняется к ковру, словно мусульманин на молитве. Давится. Изо рта брызжут кровь и сопли.
– Пошли, Клэр, – спокойно произносит Кристиан. – Мы уходим.
– Неприятный тип, – говорит он на улице.
– Иногда актеры бывают очень зловредными, – дрожащим голосом соглашается Клэр и оглядывается.
Следом за ними из театра вышли двое мужчин. Видя, что ей ничто не угрожает, возвращаются обратно. Кристиан поднимает руку и останавливает такси. В машине он спрашивает:
– Что этот тип имел в виду?
– Когда?
– Когда сказал, что долго не работаешь.
– А-а… – Клэр быстро соображает. – У меня возникло желание попытаться стать актрисой. Раул и его друзья быстро дали понять мне, что это нелепая мысль.
– А по-моему, превосходная, – замечает Кристиан.
– Какая?
– Играть на сцене, Клэр. Тебе нужна какая-то цель в жизни. Работая официанткой, ничего не добьешься. Поступи на актерские курсы, может быть, найди частные уроки. Внешность и голос у тебя подходящие. Угол Четырнадцатой и Третьей, – обращается он к таксисту.
– Мне платить за частные уроки не по карману.
– Платить буду я.
– Кристиан, не говори глупостей.
– Что тут глупого? Я легко могу себе это позволить.
– Ты ничего не знаешь обо мне. О нас. А вдруг я просто присвою твои деньги? Такое случается.
– Я знаю о тебе все, что мне нужно, – отвечает он. – Полное доверие, помнишь? Никаких условных слов.
– Я разузнаю о курсах, – негромко говорит Клэр. – Но не могу…
Кристиан перебивает ее:
– А почему он высмеивал твой акцент?
– Моя мать была англичанка, и акцент иногда появляется, а теперь к нему прибавился нью-йоркский, – импровизирует Клэр.
– Говорят, это означает, что у тебя хороший слух, так ведь? И с французским у тебя превосходно. Из тебя вышла бы блестящая актриса.
Они едут в молчании.
– То, что Раул сказал о том мужчине… – начинает Клэр.
– Ты не должна ничего объяснять, пока не решила, что хочешь быть со мной. С кем ты спишь – твое личное дело.
Говоря, Кристиан смотрит в окошко, и Клэр понимает, что он не хочет показывать, как сильно задет.
– Что делаешь в ближайшие выходные? – наконец спрашивает Кристиан.
– Вроде ничего особенного.
– Друзья приглашали меня в гости. У них дом на берегу моря. Думаю, нам обоим приятно будет выбраться из города.
– Ладно, – соглашается она. – С удовольствием.
– В пятницу у меня лекция в середине дня, после нее можем сразу же ехать. – Он делает паузу. – Нет нужды говорить, что я не предлагаю спать там вместе. Это решать тебе.
– Спасибо.
Клэр хочется сказать ему другие слова, дать другие объяснения, но это не в характере ее персонажа, поэтому она молчит.
– Кристиан, я хочу кое-что объяснить.
– Я слушаю.
Они сидят в квартире, пьют вино. Из проигрывателя компакт-дисков звучит что-то средневековое.
– Я рассказывала тебе, что потеряла близкого человека.
– Да. Элиота. Сказала, что его звали Элиот.
– Но не сказала, как он умер.
– Я ждал, когда ты будешь готова рассказать мне об этом.
– Он был одним из моих преподавателей. – Клэр смотрит в бокал. – Когда все раскрылось, Элиота уволили, от него ушла жена, и надежды устроиться на другую работу не было. В конце концов он покончил с собой. Подразумевалось… подразумевалось, что и я сделаю то же самое. Тогда у меня не хватило мужества, и потом я так и не смогла обрести его.
Воглер кивает.
– С тех пор я словно бы стою на краю высокого трамплина: слишком испуганная, чтобы прыгать, очень нерешительная, чтобы вернуться.
– Мерзавец! – восклицает Кристиан.
Клэр испуганно поднимает голову. Она ни разу не слышала, чтобы он бранился. Воглер ударяет кулаком о кулак.
– Жалкий, трусливый, эгоистичный мерзавец! Соблазнить свою студентку – уже это гнусно. У меня кровь кипит при мысли о том, что он заставлял тебя делать. Но еще взваливать бремя своей вины на тебя просто омерзительно.
Клэр глядит на него в изумлении.
– Правда?
