Черная богиня - Зайцев Михаил Георгиевич (книги бесплатно txt) 📗

— ...Прочитал? «С моих слов записано верно» написал? Угу. Вижу — написал и дату и подпись поставил... С этим порядок, а теперь давай-ка без протокола поговорим...

Кабинет Олега Ильича Попова, прозванного Циркачом, здесь, на Петровке, оказался гораздо больше того кабинетика, где Циркач вчера допрашивал Игната. Правда, и захламлен сегодняшний кабинет не в пример больше вчерашнего. И, помимо стола, за которым восседал Олег Ильич, было здесь еще несколько рабочих мест, сейчас пустующих. Зато сегодня Игнату было предложено усаживаться в потрепанное, но еще мягкое и удобное полукресло, а на столешнице, в пределах досягаемости, стоял графин с водой и чистый стакан, из коего было разрешено «лакать воду сколько захочешь». Пользуясь разрешением, пока с него снимали показания, Игнат «вылакал» три четверти графина. Во рту, точно с похмелья, то и дело наступала сушь. И голова болела, как похмельная, с той самой минуты, как, расставшись с господином Самохиным, вылез из уютной иномарки и пошел домой, заранее зная, что возле родной «сейфовой» двери скучают служивые люди, поджидают гражданина Сергача, дабы предложить Игнату Кирилловичу не мешкая отправиться по адресу: улица Петровка, дом 38.

— Скажи-ка, мил дружочек, а давно ты познакомился с Овечкиным?

— С Димой? Вы вчера меня уже об этом спрашивали. С Овечкиным познакомились в студенчестве.

— И свидетели есть?

— В смысле?

— В прямом смысле. В самом прямом. Назови имена, фамилии, адреса людей, готовых подтвердить, что вы с Овечкиным впервые увиделись не позавчера вечером, а задолго до последнего в жизни Дмитрия Овечкина воскресенья.

«Ну ни фига себе вопросик! — подумал Игнат, недоумевая. — Он чего? Подозревает, что я врал, когда говорил про давнее знакомство с Овечкиным?! Блин, какой идиотизм».

— О чем задумался, Сергач?

— Вспоминаю общих с Димой знакомых. — Игнат закатил глаза к потолку. — Мы с ним учились в одном институте, но в разных группах. Человек пять смогу назвать, они подтвердят, что мы с Димой Овечкиным не раз вместе выпивали. Доказать, что мы с Овечкиным не были знакомы до вечера его убийства, у вас не получится.

Олег Ильич усмехнулся. Почти по-доброму, почти с сочувствием. Посмотрел на Игната с тоской в глазах, улыбнулся, как улыбаются, глядя на малых детей, несмышленых карапузов.

— Ох ты, боже ж мой! Я-то, милый ты мой, ничего не должен доказывать. Это ты, мой хороший, обязан доказать, что не врал вчера о давнем знакомстве с Овечкиным. Ну а сыщется какой свидетель, подтвердит ваше шапочное знакомство в прошлом веке, так и что с того, а? Вот я недавно посадил медвежатника, с которым, как оказалось, мы первоклассниками сопливыми были соседями по школьной парте! Мир мал, Игнаша. Возможно, сыщик Овечкин сначала выявил некоего Сергача, а уж потом с удивлением узнал, что этот некто — тот самый Игнат, вместе с которым лакали портянку в канун перестройки и ускорения. Согласись — такое возможно, а?.. Ладно, с этим разобрались, едем дальше. Скажи-ка, Игнатик, ты почему вчера телефон отключил? Я тебе вечером звонил, звонил, длинные гудки слушал, слушал — и ни хрена! Почто, отвечай, аппарат отключал? Признавайся — Самохин надоумил выдернуть штепсель из розетки, да?

— Я не отключал телефон, я рано лег, сквозь сон слышал звонки, но не проснулся.

— Врешь! Ой, врешь! Ну да хрен с ним, с телефоном. Скажи, прежде чем вернуться домой сегодня утром, ты встречался с Самохиным?

Николай Васильевич вчера разрешил Игнату свободно говорить о фирме «Самохин и брат» и о сегодняшнем с ним контакте не просил умалчивать. Посему Игнат с легким сердцем признался:

— Да, об убийстве Тарасова и Виталия я узнал от Самохина.

— То-то я смотрю, тебя не шибко удивило, когда я сообщил в начале нашей встречи: дескать, сразу после твоего ухода их задушили, обоих. Потрясло маленько Игната, сбледнул Кириллович лицом, однако сопли пускать не стал, выдержал удар. Я еще подумал: молоток Игнатка, крепчает, а он, оказывается, успел с Колькой Самохиным покалякать и свыкнуться с фактом смерти Тарасова Б.В. и Самохина В.В.

— Кого?!! — Игнату показалось, что он ослышался. — Самохина Вэ Вэ, вы сказали?

— Угу. Сегодня утром был задушен Самохин Виталий Васильевич, единосеменной брат Николая Васильевича Самохина. У них мамы разные, а папа один... Ой, Игнаша, чегой-то тебя перекособочило? Неужто собрался окончательно обнаглеть и впарить лажу: дескать, только сейчас, сию секунду, узнал от меня про братские узы Виталия и Николая? Колька Самохин — мужчина сдержанный, но к брату относился трепетно, и я отказываюсь верить, что тебя, главного подозреваемого в деле об убийстве Виталия, Николай Васильевич не подергал пальчиками за кадык, спрашивая, во сколько вы с Виталием расстались и был ли Виталька еще живым да тепленьким, когда ты его в последний раз видел.

— Вы сказали — я главный подозреваемый в убийстве? Вы серьезно? — У Игната перехватило дыхание, как в предутреннем ночном кошмаре, когда румал приснившегося туга захлестнул шею.

— О да, мой друг! Ты — главный подозреваемый. Факты против тебя, мой хороший. Нет свидетелей, способных подтвердить, что ты ушел от Тарасова до убийства. Нет! А знаешь, как их убивали? Тарасова и Самохина-младшего развели по комнатам...

— У Тарасова однокомнатная квартира!

— Справедливое замечание. Я оговорился, уточняю: труп Тарасова лежал на кухне, труп Самохина — в комнате. Соображаешь? Убийца сумел усыпить бдительность обоих, явился жданным или нежданным гостем, отыскал повод, чтоб отправить Бориса Викторовича на кухню, хрен знает, может, чайку попросил запарить или еще чего, не суть, но Тарасов удалился, а убивец тюкнул легонечко Виталия тупым тяжелым предметом по башке и придушил, после чего ту же процедуру проделал с Тарасовым. Специально для тебя, Игнаша, уточняю: лишение жизни посредством удушения не такая уж экзотика, как может показаться дилетанту. Мастеришь удавку из струны или берешь, к примеру, ремешок, концами ремня обматываешь ладошки, сжимаешь кулаки, подкрадываешься сзади к жертве и р-раз — перебрасываешь удавку через голову клиента, скрещиваешь руки, одновременно поворачиваясь к удушаемому боком и подбивая его бедром. Потом нагибаешься, тянешь клиента на себя, так, чтобы его ноги потеряли опору, через пять секунд наступает наркоз и клиент «засыпает», через двадцать он уже никогда не проснется. Легкая смерть, если грамотно работать. Именно так, без всяких предварительных ударов по башке был задушен буржуй Шумилов. Удар ножом не столь надежен, как удавка. Бывает, киллер наносит пять, десять проникающих ранений, а клиент отделывается двумя месяцами лежки на больничной койке в реанимации. Выстрел в голову, спору нет, эффективнее удушения, но остается пуля, улика... Эй! Игнатик! Чегой-то ты совсем скис. Выпей водички и колись давай: слыхал такую фамилию — Шумилов?