Рассказы - Найт Дэймон (книги полностью txt) 📗
— Тетя Джейн?
— Что, Поль? — тут же отозвался голос:
— Недомогание, о котором идет речь в отчете… вы ведь не можете знать, что это такое?
— Да, Поль.
— Потому что машинный разум не способен его почувствовать? Так?
— Да, Поль.
— Тогда скажите мне хотя бы вот что. Зачем здесь вообще нужен человек? Почему нельзя обойтись машиной?
Привычная заминка.
— Не знаю, Поль.
Какие-то грустные нотки. Действительно ли тон тети Джейн меняется, задумался Вессон, или просто его воображение выкидывает с ним такие номера?
Потом Вессон встал с кушетки и принялся безостановочно расхаживать взад-вперед по гостиной.
— Давайте взглянем на Землю, — наконец предложил он. Обзорный экран на пульте управления послушно засветился — глубоко внизу плыла в своей первой четверти ослепительно голубая Земля. — Выключите, — тут же приказал Вессон.
— Может, немного музыки? — несмело предложил голос. Немедленно заиграло что-то успокоительное — одни деревянные духовые.
— К черту! — рявкнул Вессон. Музыка умолкла.
Вессон чувствовал себя как малыш, которого заперли в комнате и не выпускают. Руки задрожали.
Скафандр находился в герметичном шкафу рядом с переходным шлюзом.
Вессон уже раз-другой выходил в нем на палубу. Смотреть там, впрочем, особенно было не на что — кромешная тьма и собачий холод. Но сейчас ему во что бы то ни стало нужно вырваться из этого беличьего колеса. Вессон извлек из шкафа скафандр и принялся в него облачаться.
— Поль, — встревоженно спросила тетя Джейн, — вам что, немного не по себе?
— Да! — огрызнулся он.
— Тогда не ходите, пожалуйста, ко Второму сектору, — мягко попросила тетя Джейн.
— Ну ты, чертова консервная банка! — с внезапной злобой рявкнул Вессон. — Не смей меня учить! — Потом, яростно рванув молнию, застегнул верх скафандра.
Прямая труба переходного шлюза, где места едва хватало только одному, была единственным проходом из Первого во Второй сектор. А также и единственным выходом из Первого. В самом начале, чтобы сюда попасть, Вессону пришлось миновать большой шлюз у "южного" полюса сферы, пропутешествовать через люк и по всему переходному мостку. Тогда его, разумеется, волокли бесчувственным. Когда придет время, выбраться надо будет тем же путем. Ремонтный корабль не располагает ни избытком места, ни лишним временем.
У противоположного, "северного", полюса находился третий переходной шлюз — столь огромный, что запросто вместил бы в себя целый грузовой звездолет. Но никому из людей доступа туда не было.
В луче фонарика на шлеме Вессона громадная центральная часть станции казалась чернильной бездной, откуда возвращались лишь слабые, трепетные отсветы. А вокруг все стены искрились инеем. Второй сектор еще не герметизировался, и сочившиеся оттуда диффузные испарения замерзали на стенах пушистым ковром. Холодный металл гулко звенел под тяжелыми ботинками. Необъятная полость Второго сектора еще сильнее давила на Вессона из-за своей безвоздушности, из-за царившего там мрака и холода.
Ты здесь один, словно говорили его шаги. Один.
Вессон прошел уже метров тридцать по переходному мостку, когда тревога внезапно усилилась. Сам того не желая, он остановился и неловко прислонился к стене. Но опоры твердой стены все равно не хватало.
Переходной мосток, казалось, вот-вот грозит выскользнуть из-под ног, грозит сбросить в непроглядную бездну.
Тут Вессон узнал эту сухость во рту, этот металлический привкус в горле. Страх. Это страх.
Мелькнула мысль: "Кто-то хочет заставить меня бояться. Но зачем?
Почему именно сейчас? А главное — чего?"
И в тот же миг он понял. Неимоверная тяжесть опустилась на него подобно гигантскому кулаку — и у Вессона появилось жуткое ощущение чего-то немыслимо огромного, чего-то лишенного пределов; с неумолимой медлительностью оно все сжималось и сжималось…
Время пришло.
Первый месяц закончился.
Чужак приближался.
Стоило Вессону, задыхаясь, повернуть назад, как все необъятное строение станции вдруг сузилось до размеров обычной комнаты, а вместе с ним сжался и Вессон. Сам себе он казался теперь жалкой букашкой, отчаянно мечущейся по стенам.
Он бросился в бегство. Станция за спиной рокотала.
В безмолвных комнатах все лампы испускали неяркий свет. Вессон недвижно лежал на кушетке и смотрел в потолок. Сквозь потолок.
Воображение живо рисовало ему изменчивый образ чужака. Огромный и мрачный. Лишенный формы. Тяжелый, угрожающий.
На лбу крупными каплями выступил холодный пот. Но Вессон не в силах был отвести пристального взгляда от потолка.
— Так вот почему… вот почему вы не хотели, чтобы я… чтобы я выходил на палубу. Да, тетя Джейн? — хрипло спросил он.
— Да, Поль. Раздражительность — первый признак. Но вы приказали…
— Знаю, — еле слышно отозвался Вессон, по-прежнему не сводя глаз с потолка. — Странное чувство… Слушайте, тетя Джейн.
— Что, Поль?
— Вы так и не скажете мне, какой он на вид?
— Нет, Поль.
— А я и знать не хочу. Господи, да не хочу я этого знать… Как странно, тетя Джейн. Наполовину я сейчас самый настоящий слизняк.
Напуган до смерти…
— Я знаю, — негромко ответил голос.
— Но другая моя половина совершенно спокойна. Как будто все это — детские игрушки. С ума сойти — я тут такое вспоминать начинаю. Знаете что?
— Что, Поль?
Вессон попытался рассмеяться.
— Одну детскую вечеринку лет двадцать… нет, лет двадцать пять тому назад. Тогда мне было… сейчас прикину… ага, девять лет. Точно.
Ведь как раз в тот год умер отец. А жили мы тогда в Далласе. Снимали времянку. И поблизости жила еще одна семья с целым выводком рыжих ребятишек. Там частенько закатывали вечеринки. Никто их особенно не любил, но все почему-то приходили.
— Поль, расскажите мне про ту вечеринку.
Вессон заворочался на кушетке.
— Ну, значит… та вечеринка как раз была в канун Дня всех святых.
Помню, все девочки одели оранжевое с черным, а все мальчики были в строгих костюмчиках. Я там оказался чуть ли не самым младшим — ну и, конечно, был не в своей тарелке. А потом один из рыжих вдруг выскакивает откуда-то в маске-черепе и орет: "Эй, вы! А ну-ка все играем в прятки!"
Хватает меня и говорит: "Ты будешь водить". Не успеваю я и глазом моргнуть, как он заталкивает меня в темный чулан. И запирает за мной дверь.
Вессон провел языком по пересохшим губам.
— А потом — ну, там, в темноте, — я вдруг чувствую, как мне в лицо что-то тычется. Холодное и липкое. Похожее на что-то… ну, не знаю… на что-то мертвое… Тогда я съежился в самом уголке чулана и все ждал, что та штука снова ко мне полезет. Понимаете? Висит там что-то непонятное. Холодное и страшное. А знаете, что там оказалось? Суконная рукавица, полная отрубей вперемешку со льдом. Шутка. Просто шутка.
Только шутки этой мне не забыть… Тетя Джейн?
— Что, Поль?
— Я тут вот что думаю. Наверняка вас, альфа-сети, придумали великие психологи. Ведь я могу вам обо всем рассказывать только потому, что вы — всего лишь машина. Верно?
— Да, Поль, — печально подтвердила сеть.
— Эх, тетя Джейн, тетя Джейн… Какой мне смысл и дальше себя дурачить? Я же чую эту тварь. Там, наверху. В какой-нибудь паре метров отсюда.
— Я знаю, Поль.
— Тетя Джейн, я не смогу выдержать.
— Сможете, Поль. Если захотите.
Вессон скрючился на кушетке.
— Он… он грязный. Липкий. Господи! И так пять месяцев? Я не выдержу, тетя Джейн. Он меня убьет.
По всем уголкам станции снова прокатился громоподобный рокот.
— Что это? — выдохнул Вессон. — Корабль чужаков… он отчалил?
— Да. Теперь чужак один. Как и вы.
— Нет. Не как я. Не может он испытывать того, что испытываю я. Тетя Джейн, вам просто не понять…
По ту сторону металлического потолка всего в нескольких метрах от Вессона висело огромное, чудовищное тело чужака. Как же страшно вся эта тяжесть давила ему на грудь!
