Двойная ложь - Пирсон Ридли (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

— Доброе утро, — сказала Джиллиан охрипшим от сигарет голосом.

Альварес появился в клубе в два часа ночи, как они и договаривались. Джиллиан было не узнать, перед ним стояла уже не та официантка строгих правил, которую он встретил в ресторане. Перед ним была совершенно другая Джиллиан, и Альварес решил, что ее, вероятно, расслабил алкоголь или пара таблеток. Всю ночь напролет Джиллиан протанцевала вместе с подружкой, они кружились у него на глазах, и Альварес заметил, что Джиллиан смотрит на него с неприкрытым интересом, в то же время в ее взгляде, в ее движениях не было ни развязности, ни вульгарной доступности. Альвареса манила брызжущая энергия Джиллиан, увлекал ее плотский азарт. Что касается Джиллиан, то, возможно, в ней вспыхнула прежняя страсть, не разделенная десять лет назад, или проснулось желание подчеркнуть свой возраст, свою зрелость. Как бы там ни было, ее физическое влечение к нему было очевидным. Когда они приехали к ней домой, Джиллиан самозабвенно набросилась на него, и отдалась без оглядки.

Такова молодость. Альварес вспомнил, что в молодости он и Хуанита не торопили время плотских утех, несмотря на взаимное влечение. Они познакомились на фестивале Синко де Майо, [3] когда им обоим было по двадцать три года. Несмотря на выпитое пиво и распалившие танцы, он не посмел поцеловать ее при первом же свидании. Он понимал, что встретил особую девушку, своего рода жемчужину, и не хотел отпугнуть ее преждевременно сорванным поцелуем, как это не раз с ним случалось. После этой суматошной встречи их знакомство не оборвалось: порой они встречались на семейном ужине в доме ее тетушки, порой ходили в кино или сидели в кафе, лишь изредка позволяя себе невинные шалости на переднем сиденье машины или на пороге ее квартиры, в которой, кроме нее, жили еще три медсестры. Из длинной вереницы познанных Альваресом женщин Хуанита была единственной, кто держал его на коротком поводке: она была ревностной католичкой и не хотела торопить события. Хуанита была единственной, кому он рассказал о смерти своих родителей. Он рассказал ей о том, что его мать спилась, а никудышный отец пропал без вести, рассказал о том, что у него есть младший брат Мигель, который родился с алкогольным синдромом плода, и что теперь он Мигелю и за отца, и за мать. Будучи медсестрой, Хуанита попросила Альвареса показать ей Мигеля, а после этого посоветовала ему забрать младшего брата из государственной психиатрической лечебницы. Она завалила письмами и справками различные инстанции с просьбой оказать Мигелю материальную поддержку и добилась своего: когда Мигелю исполнилось восемнадцать лет, его приняли на содержание в частную клинику. Они почувствовали себя сформировавшейся семьей задолго до того, как впервые познали друг друга. Уже тогда Альварес решил, что другой женщины, кроме Хуаниты, у него никогда не будет, и он мысленно присягнул хранить свою верность до самой смерти.

Но жизнь все переиграла, изменились и обстоятельства. Компания «Нозерн Юнион» перевернула всю его жизнь. Какие-то доли секунд, несработавший шлагбаум, мчащийся поезд… Бесконечная цепочка чиновничьей лжи…

Альварес очнулся, ему удалось выпрыгнуть из плена воспоминаний. Нужно жить сегодняшним днем, подумал он. Джиллиан стала первой женщиной Альвареса после гибели его семьи, и эта связь принесла ему радость и долгожданное забытье.

Через полтора часа они уже сидели в кафе «Звезда» на Бликер-стрит. Альварес выбрал это кафе потому, что оно близко находилось от станции метро на Лексингтон-авеню. Они шли рядом по улице, он катил свой велосипед, а вокруг них сновал оживленный люд восьмимиллионного города. То, что он идет по улице с женщиной, казалось ему невероятно естественным, хотя после бурной и бессонной ночи он уже не мог с точностью сказать, что естественно, а что нет. Он шел рядом с женщиной словно в сюрреалистическом сне, шел с женщиной, чью фамилию он знал только благодаря тому, что десять лет назад был знаком с ее братом. Джиллиан Барстоу. Джиллиан не задавала ему никаких вопросов и не спрашивала о его жизни. Даже мысль позавтракать в кафе принадлежала ему, а не ей.

Альварес заказал себе яичницу по-мексикански, но сыр оказался настолько пресным и безвкусным, что, если бы не острый соус «табаско», то он вряд ли бы ее проглотил. Тетя Хуаниты готовила яичницу-болтунью с чесноком, кусочками курицы, свежими помидорами и огненными кубиками перца халапено. Вот это была яичница! Она обжигала рот, сводила огнем нёбо и раскаленным шаром проникала в желудок, наполняя вас неимоверным блаженством.

— А чем вы занимаетесь?

Прежде чем ответить на вопрос Джиллиан, Альварес задумался.

— Деструкцией, [4] — ответил он, не понимая, зачем это сказал. Обычно на этот вопрос он отвечал, что занимается торговлей, после чего у собеседника пропадала охота углубляться в его профессиональный мир. Альварес решил пояснить: — Я на вольных хлебах. Занимаюсь в основном кинопроизводством. В Нью-Йорке снимают кучу развлекательных программ. Сейчас я работаю над одним фильмом, съемки которого идут на Среднем Западе.

— А кто в нем играет? Есть знаменитые актеры?

— Конечно. Но мы дали подписку о неразглашении. Ты не поверишь, но некоторые режиссеры суеверны до безумия. — Он хотел, чтобы Джиллиан стала упрашивать его, «колоть на имена», но она молчала. — Хорошо, только строго между нами. В нем снимаются Антонио Бандерас и Гаррисон Форд.

— Не может быть!

— По сценарию все действие фильма происходит в поезде, на железной дороге. Только помни, что это секрет. — Он улыбнулся, переполненный гордостью за собственную находчивость.

Она крепко прижалась к его руке.

— Можно я так посижу? — спросила Джиллиан.

— Конечно.

Когда Альварес выбросил тело громилы из вагона, он перестал быть прежним человеком, это изменило всю его жизнь. Альварес понимал, что тот пришел за ним и хотел его убить, но эта кровь, эти рваные раны на лице верзилы, эта хлещущая алая жидкость не покидали его, возвращались вновь и вновь. Он понимал, что вынужден был защищать себя, и в то же время понимал, что он покалечил человека, возможно, даже убил его!

Но корни лжи настолько стары, настолько глубоко уходят в землю, что их уже ничем не выкорчевать. Никуда не денешься, он уже не в силах прекратить этот маскарад, личина уже приросла к лицу, остается только быть тем, кого со временем он стал ненавидеть.

— А что это за женщина, которая была в ресторане? — спросила Джиллиан.

— Я тебе уже говорил, она моя должница.

— А что она вам должна? Деньги?

— Нет, скорее, одну маленькую услугу. Давай лучше не будем об этом.

Альварес чувствовал жуткую усталость: после сегодняшней ночи с Джиллиан и событий предыдущей ночи он был как выжатый лимон.

— Мы можем больше не встретиться, — сказал он.

— Я знаю, — ответила Джиллиан. — Нас ничего не связывает, меня это вполне устраивает, — она улыбнулась в доказательство своих слов. — Но я почему-то чувствую, что вы еще вернетесь.

— Может быть.

Ей понравился его ответ, он вселял надежду.

— И, может быть, тогда я услышу правду о том, чем вы действительно занимаетесь, — она проговорила это на одном дыхании. — Дело в том, что Гаррисон Форд сейчас на съемках в Канаде.

Они закончили завтрак в полном молчании. Альварес понял, что нашел свою половинку.

Глава 10

Окоченевший труп, забрызганный кровью, вызвал небывалый переполох в полицейском департаменте южного Иллинойса и распалил хищную истерию в прессе и на телевидении. Сотни, если не тысячи людей, живущих вдоль Среднезападной железнодорожной линии, были охвачены паникой, все с ужасом ждали «второго пришествия» вагонного маньяка. Когда к делу подключились агенты ФБР из Шампани, то в воздухе запахло жареным.

Пока Нелл Прист ходила на бесконечные брифинги ФБР, представляя интересы своей компании, Тайлер успел съездить в Чарльстон, штат Иллинойс. Он приехал в университет Восточного Иллинойса, на отделение криминологии, куда поступали различные видеозаписи, зафиксированные на видеокамеру. К этому времени уже более двух десятков магазинов розничной продажи предоставили свои материалы. Пока о существовании этих пленок никто не догадывался, ни ФБР, ни прочие инстанции, с трепетом охраняющие свою сферу юрисдикции. Тайлера это очень даже устраивало.