Челюсти - Бенчли Питер Бредфорд (читаем книги онлайн .txt) 📗

— А вы, очевидно, могли убедиться, — сказала Эллен, — что я в этом деле профан. Вы учились в Йельском университете?

— Конечно. Где же еще? Кроме моего дяди, которого исключили из геологического колледжа в Андовере, и он закончил обучение не то в Майами, не то в Огайо, все мужчины нашей семьи, на протяжении четырех поколений, учились в Йельском университете. Потом я поступил в аспирантуру при университете во Флориде. А затем два года гонялся за акулами по всему свету.

— Это, наверно, было интересно?

— Непередаваемое блаженство. Все равно что алкоголика пустить на винокуренный завод. Я изучал акул в Красном море и нырял за ними у берегов Австралии. Чем больше я узнавал о них, тем больше понимал, что я ничего о них не знаю.

— Вы ныряли за ними?

Хупер кивнул.

— Главным образом в клетке, но случалось, и без нее. Я догадываюсь, о чем вы думаете. Многие считают, моя мать, например, что я ищу смерти. Но если вы знаете свое дело, то вы себя почти не подвергаете опасности.

— Вы, должно быть, крупнейший в мире специалист по акулам.

— Не думаю, — рассмеялся Хупер, — но, хотел бы им стать. Я не участвовал только в одной экспедиции, и чего бы я только не отдал, чтобы в ней участвовать. Это экспедиция Питера Гимбела. Они все засняли на кинопленку, о такой экспедиции можно только мечтать. Они находились в воде с двумя гигантскими белыми, это тот же вид, что и у вас.

— Я так рада, что вы не участвовали в той экспедиции, — сказала Эллен. — Вам наверняка захотелось бы взглянуть на мир из пасти одной из этих акул. Но расскажите мне о Дэвиде. Как он?

— У него в общем и целом все в порядке. Он работает маклером в Сан-Франциско.

— В общем и целом? Что вы имеете в виду?

— Ну, он женился во второй раз. Его первой женой, может, вы знаете, была Патти Фремонт.

— Конечно.

Я часто играла с ней в теннис. Дэвид ей как бы достался от меня по наследству. Да так оно и было.

— Они жили три года, пока она не сошлась с каким-то крупным предпринимателем, владельцем дома в Антибе. Тогда Дэвид нашел себе другую девушку — ее отец был обладателем контрольного пакета акций одной нефтяной компании. Девушка довольно милая, но глупа, как пробка. Если бы у Дэвида была хоть крупица здравого смысла, он ни за что бы не расстался с вами.

Эллен вспыхнула и тихо произнесла:

— Вы очень любезны.

— Я серьезно. Я бы на его месте поступил так.

— А как вы поступили на своем месте? Какой девушке, наконец, удалось покорить вас?

— Никакой пока еще. Я думаю, девушки просто не понимают, какой шанс они упускают, — рассмеялся Хупер. — Расскажите мне о себе. Нет, не надо. Я попробую сам угадать. Трое детей. Верно?

— Верно. Я и не предполагала, что это так заметно.

— Нет, нет. Я не это имел в виду. Вовсе незаметно. Совсем нет. Ваш муж, дайте подумать, адвокат. У вас квартира в Нью-Йорке и дом в Эмити. Вы, должно быть, очень счастливы. Я очень рад за вас.

Эллен, улыбаясь, покачала головой.

— Не совсем. Я хочу сказать, вы не все угадали. Мой муж — начальник полиции в Эмити.

В глазах Хупера только на мгновение мелькнуло удивление. Хлопнув себя по лбу, он воскликнул:

— Какой же я болван! Конечно же, Броди. Вот здорово.

Я познакомился с вашим мужем вчера вечером. Похоже, он мировой парень.

Эллен показалось, что она уловила легкую иронию в голосе Хупера, но тут же одернула себя: «Нечего зря фантазировать».

— Как долго вы собираетесь пробыть здесь? — спросила она.

— Не знаю. Зависит от того, как пойдут дальше дела с акулой. Если она уйдет, я уеду.

— Вы живете в Вудс-Холе?

— Неподалеку от него. В Хайаннисе. Я приобрел маленький домик на самом берегу. Люблю быть рядом с водой. Если я оказываюсь более чем в десяти милях от берега, у меня начинается клаустрофобия.

— Вы живете совсем один?

— Да, один. Только я, множество книги стереосистема, за которую я выложил уйму денег. Послушайте, вы все еще танцуете?

— Танцую?

— Да. Я сейчас вспомнил. Дэвид часто говорил, что вы были самой лучшей партнершей из всех, с кем ему когда-либо доводилось танцевать. Вы победили на конкурсе, так ведь?

Прошлое, словно птица, которую долго держали в клетке и вдруг выпустили на волю, налетело на нее, закружило. Тоскливо заныло сердце.

— Да, это был конкурс на лучшее исполнение самбы, — сказала она. — В «Пляжном клубе». Но я о нем и не вспоминаю. Нет, я больше не танцую. Мартин не танцует, а если бы и танцевал, то теперь, я думаю, такую музыку уже и не играют.

— Жаль. Дэвид говорил, вы были великолепны.

— Это был изумительный вечер, — сказала Эллен, погружаясь в воспоминания, воскрешая в памяти мельчайшие подробности. — Играл джаз Лестера Данина. «Пляжный клуб» был украшен гирляндами из гофрированной бумаги и воздушными шарами. На Дэвиде был его любимый красный пиджак.

— Теперь он у меня, — сказал Хупер. — Мне по наследству от него достался пиджак.

— Тогда играли замечательные песни. Дэвид танцевал тустеп великолепно. Быть его партнершей в тустепе совсем не просто, но вальс он не любил, говорил, что от него кружится голова. Все были тогда такие загорелые. По-моему, я наделав тот вечер желтое платье, оно очень шло к моему загару. Проводилось два конкурса: на лучшее исполнение чарльстона, в котором победили Сузи Кендалл и Чип Фогарти. И на исполнение самбы. «Бразилию» играли в самом конце, и мы танцевали так, будто от этого танца зависела вся наша жизнь. Я думала, что когда танец кончится, я рухну. И знаете, что мы получили в качестве приза? Банку консервированной курицы. Она стояла у меня в комнате, пока не вздулась и отец не заставил меня ее выбросить. — Эллен улыбнулась. — Веселые это были времена. Я стараюсь не думать о них слишком часто.

— Почему?

— Мы всегда невольно приукрашиваем прошлое. Потом, в будущем, будем так же думать о настоящем. Когда слишком часто вспоминаешь минувшие радости, становится грустно. Начинает казаться, что так хорошо, как раньше, тебе уже никогда не будет.

— А я вот не думаю о прошлом.

— В самом деле? Почему?

— Просто оно не было таким уж замечательным, вот и все. Дэвид — первенец. О том, чтобы произвести на свет меня, мои родители должны были подумать немного раньше. По-моему, они хотели таким образом укрепить семейные узы. Но я не смог им в этом помочь. Довольно скверно, когда ты не оправдываешь надежд в самом главном.

Дэвиду было двадцать, когда родители разошлись. Мне не было даже одиннадцати. Процедура развода была не такой уж легкой. Да и несколько лет, предшествующих ему, тоже были далеко не мирными. Заурядная история, радостного тут было мало. Может, я все преувеличиваю. Но так или иначе, я многого жду от будущего. В прошлое я заглядываю редко.

— Возможно, это правильнее.

— Не знаю. Наверное, если бы у меня было счастливое прошлое, я бы в основном жил им. Однако… хватит об этом. Мне надо в порт. Может, мне все-таки подвезти вас куда-нибудь?

— Нет, спасибо. Моя машина стоит на той стороне улицы.

— Хорошо. Знаете… — Хупер протянул руку. — Это было просто замечательно снова встретиться с вами, и я надеюсь снова вас увидеть до отъезда.

— Мне бы тоже этого хотелось, — сказала Эллен, пожимая ему руку.

— Я, очевидно, не могу рассчитывать на то, что мне удастся вытащить вас как-нибудь на теннисный корт?

Эллен засмеялась.

— На теннисный корт? Я уже не помню, когда в последний раз брала в руки теннисную ракетку. Тем не менее спасибо за приглашение.

— Не за что. До встречи. — Хупер повернулся и быстро пошел по тротуару к своему зеленому «форду».

Эллен стояла и смотрела, как Хупер заводит машину, как, лавируя, выезжает со стоянки на улицу. Когда он проезжал мимо, она подняла руку и помахала, неуверенно и робко. Хупер высунул левую руку из окна машины и тоже помахал. Затем он повернул за угол и скрылся из виду.

Ужасная, мучительная тоска охватила Эллен. Отчетливее, чем когда-либо, она вдруг поняла, что лучшая часть ее жизни — та часть, которая была светлой и радостной, — канула в прошлое. Осознав это, Эллен испытала чувство вины: значит, она не была хорошей матерью, хорошей женой. Она ненавидела свою жизнь и ненавидела себя за свою ненависть. Ей припомнилась строка из песни, которую Билли проигрывал на стереосистеме: «Я променяла бы все мои завтра на одно вчера». Согласилась бы она на такую сделку? Эллен задумалась. Но какой толк в этих размышлениях?