Голос - Сильвен Доминик (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
На краткий миг он ослабил давление, прошептал ей на ухо то, что хотел от нее услышать. Она повторила.
— Вселенная… это… машина!
— Повтори!
— Вселенная — это…. Машина!
— ПОВТОРИ!
— Вселенная — это машина!
Действие, чистое действие, действие, чистое действие. Время остановилось, шея вытянулась.
Конец!
Потом освобождение, такое долгое, такое полное, такое светлое. Умереть, расслабиться, вздохнуть, вернуться к биологической жизни. Пока не найдешь чего-то лучшего. Для вечности. Вокс опустил голову на неподвижную грудь и секунд на двадцать провалился в сон.
Женщина, которую когда-то звали Кастро, изменилась, Он снял наручники, сложил руки крестом на груди, терпеливо выпутал виолончельную струну из ошметков плоти на шее, уложил волосы змейками вокруг головы. Глаза вылезали из орбит под закрытыми веками. В горле навсегда остался другой голос. «Добрый вечер, Медуза, я— Вокс, приятно познакомиться». Потрясающий эффект. Он задавался вопросом: кто увидит это до Брюса, легавого. Сосед по дому, почтальон, любовник, полицейский?
Он взял свой стакан, по-прежнему стоявший на низком столике, отнес его на кухню, вымыл, вытер тряпкой и поставил в шкаф. Потом нашел бутылку с растительным маслом и, вернувшись в гостиную, вылил ее содержимое на тело. Прежде чем пойти в ванную, чтобы подготовиться и надеть перчатки, он трогал ее лицо и предплечье, засовывал руку ей под свитер, чтобы дотронуться до живота. Орошение маслом соответствовало техническим требованиям, но, кроме этого, приносило большое облегчение. Он почувствовал, как струя масла смывает остатки напряжения.
Он взял с раковины компакт-диск. В прошлое воскресенье он, пользуясь правом гражданина на анонимность, купил его в «Вержин». Жеманный, предлагающий себя любому, голос ломал последние барьеры целомудрия, сдерживающие толпы зевак. Допинг и смятение. Он навел справки о певице, прежде чем включить ее в свою мизансцену. Дженис Джоплин говорила что-то вроде: «Я чувствовала себя одинокой, и мне не удавалось избавиться от этого чувства, хотя я встречалась со многими людьми». Милая Дженис! Смелая девочка, которая предпочла раствориться в воздухе вместо того, чтобы контролировать систему. Ее называли мятежной. Еще один пример порочного хода мыслей. Дженис просто потерялась.
Немногие оказались способны на глубокую работу, на поиск источников контроля в самих себе и на осознание собственной природы. Подчинив себе эти источники, можно было остановить свое прошлое, подготовить свое будущее, выбрать свой конец. А при условии небольшого везения при выборе времени конец станет началом. Скоро человечество сможет перекачивать информацию из своего мозга в некую кибернетическую целостность и обретет бессмертие. Больше не будет страданий, секса, морали, смерти. И никогда больше не будет матери-носительницы. Вокс был готов, насколько это возможно. Готов перейти в этот новый век человечества, чтобы совершить гигантский прыжок к покорению пространства, к бесконечным мирам, абсолютной свободе, незапятнанной жажде познания.
Он оставил свою одежду на крышке унитаза — на гладкой поверхности не останется волокон. Теперь он надел куртку, спрятав под ней микрофон и сумку, потуже зашнуровал кроссовки, выпрямился, последний раз взглянул в зеркало. Воксу нравилось наполнявшее его ощущение мира, мира, за который стоило заплатить всем этим насилием. Чтобы суметь дождаться. Дождаться дня переворота и возрождения. Он приблизил лицо к зеркалу, чтобы разглядеть бесконечные оттенки радужки, несколько прожилок на безупречно белых белках, подумал о том, как образуются планеты, и с довольным видом покачал головой.
Он вернулся в гостиную, вставил компакт-диск в проигрыватель, установил звук на максимальную громкость и взял в руки пульт управления. Потом подошел к двери, приложил к ней ухо, тихо открыл, осмотрел площадку и лестничную клетку. Из квартир доносилось бормотанье телевизоров. Вокс вернулся, направил пульт на проигрыватель и нажал кнопку «пуск». Первые такты, медлительные, тяжелые, слезливая атмосфера семидесятых. Прежде, чем выйти на лестницу, он спрятал в карман пульт и хирургические перчатки. Красный ковер поглотил звук его шагов. Он контролирует свое дыхание. Его тело проворно. Третий этаж, второй…
Дженис Джоплин рыдала над миром. Но миру было на это наплевать. Вокс натянул на голову капюшон куртки, локтем нажал кнопку замка на двери подъезда, убедился, что бульвар пуст. Только несколько машин промчались мимо. Вдали какой-то тип гуляет с собакой. Дурацкое время. Ничего страшного. Слишком далеко для Джоплин, слишком далеко для Вокса, сказал он про себя и побежал, изображая этакого ночного любителя пробежек. Иными словами, незаметного кретина.
