Лик смерти - Макфейден Коди (книги полностью бесплатно txt, fb2) 📗
Короткий исчерпывающий ответ, в котором прозвучало все: понимание и страх, любовь и надежда, — выстраданные слова, пронесенные через пустыню отчаяния.
Я возглавляю отдел по борьбе с тяжкими преступлениями против личности. Я дока в своем деле, уж поверьте. В моей команде три человека, которых я отбирала сама, все они опытные профессионалы, настоящие слуги закона. Подобные слова, пожалуй, производят впечатление нескромных, но они чистая правда. Вряд ли кто-нибудь захочет оказаться на месте маньяка, за которым охотится моя команда.
Год назад мы разыскивали человека по имени Джозеф Сэндс, приятного парня, по словам соседей, и любящего отца двоих детей. У него был только один недостаток — насквозь прогнившая душа. Казалось, его это нисколько не огорчало, чего нельзя сказать о девушках, которых он замучил и убил.
Мы напали на его след, мы почти вычислили его… и тогда он перевернул мою жизнь. Однажды ночью он ворвался ко мне в дом и с помощью охотничьего ножа и веревки уничтожил мой мир. Он убил моего мужа Мэта прямо на моих глазах. Изнасиловал и изуродовал меня. А затем схватил мою дочь и, воспользовавшись ею как щитом, подставил под пулю, предназначенную для него. Но я не осталась в долгу. Я всадила в Сэндса всю обойму.
В течение шести месяцев после этих событий я пыталась понять, что же делать: существовать дальше или пустить себе пулю в лоб. А потом убили Энни, и осталась Бонни… Сама жизнь помогла мне сделать выбор, и я вновь оказалась в ее крепких объятиях.
В большинстве своем люди даже не представляют себе, что порой смерть может быть предпочтительнее жизни. Но жизнь — сильная штука. Любыми путями она старается вас удержать: бьется в вашем сердце, освещает солнцем ваше лицо, вселяет уверенность… Она не отпускает.
Я едва ощущала ее объятия. Слабые, как прикосновения тончайшей паутины, они становились все крепче и крепче, и постепенно паутина превратилась в прочную сеть, которая удержала меня от неминуемого падения в бездну небытия. Бездна начала исчезать, и в какой-то момент я почувствовала, что жива, что вновь хочу жить. Небытие наконец отступило, освободив место реальности.
— Пора превратить этот дом в настоящий. Ты меня понимаешь?
Бонни кивнула. Она все прекрасно поняла.
— И еще одна новость. Думаю, тебе понравится, — сказала я, улыбнувшись. — Тетя Келли взяла несколько отгулов и скоро приедет, чтобы нам помочь.
Лицо Бонни осветилось неподдельной радостью.
— Элайна тоже собиралась нас навестить.
Глаза Бонни засияли от счастья, и она ослепительно улыбнулась.
— Рада видеть тебя счастливой! — улыбнулась я в ответ.
Бонни кивнула, и мы продолжили завтракать.
Пребывая в задумчивой рассеянности, я едва заметила, что, склонив головку, девочка наблюдает за мной полными легкого недоумения глазами.
— Хочешь знать, зачем они приезжают?
Она кивнула.
— Просто… — я вздохнула, — просто сама я не смогу этого сделать!
Еще один короткий ответ.
Я уже все решила, решила жить дальше. Однако я немного боюсь. Я столько времени провела в подавленном состоянии, что меня очень настораживает мой новый порыв. Я хочу, чтобы рядом были друзья, чтобы они поддержали меня, если вдруг я начну колебаться.
Бонни встала и подошла ко мне. Столько нежности было в этой малышке, столько доброты. В снах я видела лик смерти; сейчас передо мной, несомненно, сиял лик любви. Бонни приблизилась и ласково провела пальчиком по шраму, который обезображивал левую сторону моего лица. Осколки… Я — зеркало.
Мое сердце бешено забилось.
— Я тоже люблю тебя, моя хорошая.
Мы крепко обнялись, вложив в объятия миллион невысказанных слов, и вернулись к завтраку. Поев, я испустила удовлетворенный вздох. И вдруг Бонни рыгнула, очень громко. От неожиданности мы обе затихли — а затем расхохотались от души. Мы хохотали до слез. Смех постепенно затихал, превращался в хихиканье, и умолк совсем, оставив на наших лицах счастливые улыбки.
— Хочешь посмотреть мультики, котенок?
И Бонни засияла от радости, словно солнце взошло над поляной из роз. А я вдруг поняла, что это лучший день, который был у меня в этом году. Самый, самый лучший.
Глава 2
Мы с Бонни отправились в «Галерею», крупнейший торговый центр в Глендейле. Превосходное продолжение самого лучшего дня. Зашли в музыкальный магазинчик «Сэм Гуди». Я присмотрела себе сборник «Хиты восьмидесятых», а Бонни — последний альбом молодой певицы Джуэл. Музыкальные пристрастия моей приемной доченьки вполне соответствовали ее мироощущению: задумчивые красивые мелодии, не то чтобы грустные, но и не слишком веселые. Конечно, я надеялась, что однажды дочурка попросит меня купить диск с зажигательными ритмами, но тогда я не задумывалась об этом. Бонни счастлива; есть ли что важнее?
Мы накупили гигантских кренделей, посыпанных солью, и, усевшись на лавочке, стали их есть и рассматривать прохожих. Мимо прошла парочка влюбленных подростков, ничего не замечавших вокруг. Девчонка лет пятнадцати — невзрачная брюнетка с небольшой грудью и массивной попой. Одета в короткую майку и джинсы с заниженной талией. Парнишка того же возраста, трогательный в своем волнении, высокий, худющий, неуклюжий, в смешных очках с толстыми стеклами, весь в прыщах, волосы до плеч. Он держал руку в заднем кармане ее джинсов, а она обнимала его за талию. Они были юные, глупые, совершенно нескладные и абсолютно счастливые. «Вот чудики», — подумала я и невольно улыбнулась.
Я заметила солидного мужчину, который таращился на красотку лет двадцати пяти. Энергичная и непринужденная, она напоминала дикую кобылку. Ее прекрасные, черные как смоль волосы ниспадали до самой талии. Загорелая кожа была безупречна. Дерзкая жизнерадостная улыбка и вздернутый носик излучали уверенность и чувственность — скорее неосознанную, нежели наигранную. Девушка прошла мимо мужчины, не обратив на него ни малейшего внимания, а он так и остался стоять, разинув рот. Обычное дело.
Неужели когда-то и я была такой? Неужели и я была красоткой, при виде которой мужчины теряли рассудок?
Но все течет, все изменяется.
Я до сих пор ловлю на себе взгляды, не скрою; но далеко не страстные. Взгляды, отражающие широкий спектр эмоций — от любопытства до отвращения. Трудно кого-либо в этом винить. Сэндс постарался на славу, когда уродовал мое лицо.
Правая сторона совершенно не тронута. Обезображена левая. Шрам начинается от линии волос прямо посреди лба, спускается между бровей и почти под прямым углом уходит налево, туда, где должна быть левая бровь. Его неровный след тянется вдоль виска и, причудливо извиваясь по щеке, взмывает вверх к самому носу. На переносице он поворачивает обратно, рассекает левую ноздрю, спускается через подбородок на шею и заканчивается у самой ключицы.
Есть еще один шрам, прямой и ровный, соединяющий нижнее веко с уголком рта. Он появился позже остальных. Убийца Энни заставил меня его сделать. Дрожа от возбуждения, он с нескрываемым удовольствием наблюдал за тем, как я режу себя, истекая кровью. Но это было последнее, что он почувствовал, прежде чем я вышибла ему мозги.
Я назвала лишь те шрамы, которых не скрыть. А ниже, под воротом блузки, есть и другие: рубцы от ножа и следы от зажженной сигары.
Долгое время я стыдилась своего лица и зачесывала волосы на левую сторону, пытаясь скрыть дело рук Джозефа Сэндса. Но в тот момент, когда я вновь ощутила желание жить, мое отношение к шрамам изменилось. С тех пор я убираю волосы назад, в «конский хвост», бросая вызов окружающим.
А в остальном все не так уж и плохо. Я коротышка, всего четыре фута и десять дюймов ростом. У меня, по словам Мэта, «грудки — что надо». Я не худая, а, как говорится, фигуристая. У меня не маленькая, но вполне аккуратная попка. Мэту она нравилась. Когда, бывало, я смотрелась в большое зеркало, он опускался на колени, обнимал мою попу и, глядя на наше отражение, говорил, блестяще подражая голосу Горлума: «Моя прелесссссть…» Удержаться от смеха было невозможно.
