На шаг сзади - Манкелль Хеннинг (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
– Я всю жизнь был убежден – надо сидеть на жестком, – сказал Бьорклунд. – Когда неудобно сидеть, все делаешь быстрее. Не важно что – обедаешь, размышляешь или разговариваешь с полицейским. Все происходит намного быстрее.
Валландер сел на скамейку – она и в самом деле оказалась очень неудобной.
– Если я понял правильно, вы профессор Копенгагенского университета? – спросил он.
– Я преподаю социологию. При этом пытаюсь свести лекционные часы до минимума. Научная работа куда более интересна, к тому же я могу заниматься ею, не выходя из дому.
– Это, разумеется, не имеет отношения к делу, но все же интересно – чем вы занимаетесь?
– Взаимоотношениями человека и монстра.
Валландер решил, что Бьорклунд шутит, и ждал пояснений.
– Средневековые представления о чудовищах сильно отличались от тех, что царили, скажем, в восемнадцатом веке. Мое представление наверняка отлично от воззрений будущих поколений. Это очень сложный и увлекательный мир. Ад, вместилище ужасов, постоянно меняется… К тому же это дает мне возможности приработка, и очень неплохого.
– Каким образом?
– Я работаю штатным консультантом в американской кинокомпании, снимающей фильмы про чудовищ. Не хочу хвастаться, но я, по-видимому, самый известный в мире специалист по коммерческой эксплуатации ужасов. Есть, правда, еще один японец. Он живет на Гавайях. Вот и все. Я да он.
Валландер начал опасаться, что перед ним сумасшедший. Бьорклунд взял со стола один из рисунков и протянул Валландеру:
– Я брал интервью у семи-восьмилетних детей в Истаде – спрашивал, как они представляют себе монстра. На основании их ответов нарисовал вот это. Американцы в полном восторге. Этот типчик получит главную роль в мультипликационной серии, цель которой – напугать именно семи-восьмилеток.
Валландер посмотрел на рисунок и отложил в сторону – изображенное на нем существо показалось ему омерзительным.
– И что думает по этому поводу старший следователь?
– Малоприятный тип.
– Мы вообще живем в малоприятном мире. Вы ходите в театр?
– Не часто.
– Одна из моих студенток, очень одаренная девочка из Гентофте, раскопала и проанализировала репертуар театров по всему миру за последние двадцать лет. Результат интересный, но нельзя сказать, чтобы очень уж неожиданный. В распадающемся мире, где царит нищета, грабеж… в таком мире театр все более и более углубляется в проблемы сожительства мужчины и женщины. То есть Шекспир не прав. В наше время его утверждение, что мир – это театр, не выдерживает критики.
Он замолчал и положил свою соломенную шляпу на стол. Валландер обратил внимание, что от Бьорклунда пахнет потом.
– Я только что решил отказаться от телефона, – сказал Стуре. – Пять лет назад я выкинул телевизор. Теперь телефон отправится туда же.
– Не кажется ли вам, что это не особенно практично?
Бьорклунд посмотрел на него очень серьезно:
– Я отстаиваю свое право вступать в контакт с окружающим миром только тогда, когда мне захочется. Компьютер я, разумеется, оставлю. Но телефон – на помойку.
Валландер кивнул и постарался перехватить инициативу.
– Ваш двоюродный брат Карл-Эверт Сведберг убит. Кроме Ильвы Бринк, вы единственный родственник. Когда вы его видели в последний раз?
– Примерно три недели назад.
– А точнее?
– В пятницу девятнадцатого июля, шестнадцать тридцать, – не задумываясь, сказал Бьорклунд.
Столь быстрый ответ удивил Валландера.
– Вы даже помните время?
– Потому что мы договаривались на определенный час. Я собирался в Шотландию к друзьям и попросил Калле, как обычно, присмотреть за домом. Честно говоря, мы и встречались только когда я уезжал или приезжал.
– Что значит – присмотреть за домом?
– Он жил здесь, пока я отсутствовал.
Валландер удивился, но у него не было никаких оснований не верить Бьорклунду.
– И это случалось регулярно?
– Последние десять лет – да. И ему и мне было удобно.
Валландер немного подумал.
– И когда вы вернулись?
– Двадцать седьмого июля. Калле встретил меня в аэропорту – вот, кстати, когда мы виделись в последний раз. Правда, он только отвез меня домой, и мы распрощались.
– У вас не было ощущения, что он выглядит уставшим? Что он «выработался»? Ну, измотан, что ли…
И опять Бьорклунд откинул голову и засмеялся своим визгливым смехом:
– Это что, шутка? Если шутка, тогда довольно безвкусная, если вспомнить, что Калле погиб.
– Я спрашиваю серьезно.
Бьорклунд улыбнулся:
– Мы все бываем немного измотаны после чересчур активного общения с женщиной. Или как?
Валландер уставился на него:
– Что вы имеете в виду?
– Калле, пока я уезжал, жил здесь с дамой. Мы так договорились еще давно.
Валландер промолчал. У него перехватило дыхание.
– Вы чем-то удивлены? – спросил Стуре.
– А дама была всегда одна и та же? Как ее звали?
– Луиза.
– А дальше?
– А вот этого я не знаю. Я никогда с ней не встречался. Калле был ужасно скрытным. Или, точнее сказать, застенчивым.
Валландер не мог даже предположить ничего подобного. Никогда и ни от кого он не слышал, чтобы у Сведберга была постоянная подруга.
– Что вы еще о ней знаете?
– Ничего.
– Но Калле же рассказывал что-то?
– Никогда. А я, естественно, не спрашивал. У нас в семье излишне любопытствовать не принято.
Вопросов у Валландера больше не было. Теперь ему надо было досконально обдумать сказанное Бьорклундом. Он поднялся.
Бьорклунд удивился:
– И все?
– Пока все. Но я, скорее всего, дам о себе знать.
Бьорклунд пошел его проводить. Было тепло и совершенно безветренно.
– Вы можете хотя бы предположить, кто его убил? – спросил Валландер, когда они подошли к машине.
– Разве это не был обычный взлом квартиры? Кто может знать вооруженного взломщика?
Они обменялись рукопожатием. Валландер сел в машину и уже повернул ключ, когда Бьорклунд наклонился к окну.
– Я вспомнил еще одну вещь, – сказал он. – Луиза постоянно меняла цвет волос.
– Откуда вам это известно?
– Волосы в ванной. То она рыжая, то – на следующий год – брюнетка. Или блондинка. Все время разные волосы.
– Но это одна и та же женщина?
– Мне кажется, что Калле был в нее влюблен всерьез.
Валландер кивнул и включил передачу.
Было уже почти три. Одно я знаю точно, подумал он. Не прошло и двух дней, как погиб Сведберг, наш друг и коллега. А мы уже знаем о нем намного больше, чем знали при жизни.
В четверть четвертого он поставил машину на Главной площади и медленно пошел в сторону Малой Норрегатан.
Вдруг ни с того ни с сего по спине побежали мурашки.
Надо спешить. Почему у него вдруг появилось такое чувство, он не знал.
7
Валландер начал с подвала.
Вниз шла крутая лестница. Он словно спускался в подземный мир, во всяком случае, подземелье значительно более глубокое, чем в обычный подвал. Остановившись перед выкрашенной в казенный синий цвет дверью, он поискал на переданной ему Нюбергом связке нужный ключ, открыл замок и шагнул в темноту. Воздух был затхлый. Он посветил захваченным из машины карманным фонариком на стены и нашел выключатель, почти в самом низу, словно дом был построен для детей или карликов. По обе стороны узкого прохода располагались отделенные металлической сеткой кладовые. Ему всегда приходила мысль, что стандартные шведские кладовые в подвалах напоминают примитивную тюрьму. Правда, заключенных не было – здесь хранились старая, но хорошо сохранившаяся мебель, лыжное снаряжение и горы сумок и чемоданов. Кирпич, из которого была сложена несущая стена, выглядел очень старым – фундамент, по-видимому, насчитывал лет сто, не меньше века. Он вспомнил, как ему весной позвонила Линда и рассказала о странном посетителе в ее ресторане на Кунгсхольмене. В глазу у него был монокль – он словно явился из другого века. Спросил Линду, откуда она – по ее сконскому акценту он предположил, что она из Шёбу. И когда она ответила, что родилась в Мальмё, но выросла в Истаде, он процитировал слова, оброненные Стринбергом относительно этого города в конце прошлого века – «Пиратское гнездо». Линда была в полном восторге.