Дьявольский вальс - Келлерман Джонатан (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗

Взяв в руки старенькую гитару фирмы «Мартин», я некоторое время перебирал струны. Потом вернулся в кабинет и еще пару раз перечитал статьи о синдроме Мюнхгаузена, надеясь отыскать в них что-то, что, возможно, упустил, – какую-нибудь подсказку из клинической практики. Но озарение не наступило. Доразмышлялся до того, что пухлое личико Кэсси Джонс стало мерещиться в могильно-серых тонах.

Я задумался: а имеет ли этот вопрос вообще какое-нибудь отношение к науке и сможет ли дать мне ответ на него вся медицинская мудрость мира?

Может, пришло время для специалиста другого рода?

Я набрал номер телефона в Западном Голливуде.

Послышался чарующий женский голос:

– Вы звоните в "Блю [12] инвестигейшнс". Наше агентство уже закончило работу. Если вы желаете оставить несрочное сообщение, говорите после первого сигнала. Если ваше сообщение срочное, дождитесь двух сигналов.

После второго гудка я сказал:

– Майло, это Алекс. Позвони мне домой.

И снова взял гитару.

Проиграл десять тактов из «Ветрено и жарко», когда зазвонил телефон.

– Что срочного, приятель? – раздался далекий голос.

– Это «Блю инвестигейшнс»?

– Как форма фараонов.

– А-а.

– Слишком абстрактно? – спросил Майло. – А у тебя только порнографические ассоциации?

– Нет, нормальные – в духе Лос-Анджелеса. Чей голосок на автоответчике?

– Сестренки Рика.

– А, того дантиста?

– Ага. Хорош, да?

– Изумительный. Как у Пегги Ли.

– А когда она сверлит тебе коренной зуб, вот тут-то и подрожишь.

– Когда ты занялся частным сыском?

– Ну, ты же знаешь, как это бывает – притяжение доллара. Вообще-то немного подрабатываю по совместительству. Пока днем меня держат на скучной работе в управлении, почему бы не заработать приличные деньги в свободное время?

– Все еще не полюбил свои компьютеры?

– Я-то их люблю, они меня не любят. Конечно, теперь говорят, что эти штуки испускают какие-то вибрации. Может, какая-нибудь электромагнитная пакость медленно разрушает мое великолепное тело.

Последние слова утонули в статических помехах.

– Откуда ты звонишь? – спросил я.

– Из машины. Заканчиваю работу.

– Из машины Рика?

– Из своей. И телефон мой. Наступила новая эра, доктор. Быстро соединяет и еще быстрее ломается. Ладно, в чем дело?

– Хотел с тобой посоветоваться... по делу, которым сейчас занимаюсь...

– Больше ничего не говори...

– Я...

– Я серьезно, Алекс. Больше. Ни. Слова. Сотовая связь и секреты не сочетаются. Может подслушать любой, кто захочет. Потерпи.

Он выключил телефон. Через двадцать минут раздался звонок в дверь.

– Я был поблизости, – заявил он, топая на кухню. – В Уилшире, около Баррингтона. Слежка по поручению бешеного ревнивца.

В левой руке он держал записную книжку Лос-Анджелесского департамента полиции и черный телефонный аппарат размером с кусок мыла. Одет для слежки: темно-синий клубный пиджак, того же цвета рубашка, серые брюки из твида и грубые коричневые башмаки. Может, он и сбросил фунтов пять с того момента, как я видел его в последний раз, но все равно весил не меньше двухсот пятидесяти фунтов, неравномерно распределенных по почти двухметровой фигуре: длинные тонкие ноги, выступающий вперед живот, свисающий на воротник подбородок.

Он недавно подстригся – очень коротко сзади и по бокам, копна сверху. В свисающей на лоб черной челке несколько седых прядей. Баки доходят до кончиков ушей – на добрый дюйм длинней, чем положено по инструкции, – но это для департамента чуть ли не самая легкая из создаваемых им проблем.

Моду Майло игнорировал полностью. Его внешний вид оставался неизменным с тех пор, как мы познакомились. Теперь же, когда стало модным пренебрегать модой, сомневаюсь, что он это заметил.

Его крупное изрытое оспинами лицо было бледным от недосыпания из-за работы в ночную смену. Но поразительно яркие зеленые глаза казались даже более живыми, чем обычно.

– Выглядишь взбудораженным, – заметил он.

Открыл холодильник, не обращая внимания на бутылки пива, достал непочатую литровую бутыль грейпфрутового сока и свернул пробку быстрым движением двух толстых пальцев.

Я дал ему стакан. Наполнив, он залпом осушил его, налил снова и снова выпил.

– Витамин С, свободное предпринимательство, броское название фирмы – сразу столько перемен, что не могу уследить за тобой, Майло.

Поставив стакан, он облизнул губы.

– Вообще-то, – начал он, – Blue – это аббревиатура. «Big Lug's Uneasy Enterprise» – «Шаткая Затея Большого Олуха». Представление Рика об остроумии. Хотя, признаюсь, тогда это было близко к истине: броситься в частное предпринимательство – это тебе переход не из легких. Но я рад, что решился – как-никак кусок хлеба. Я теперь стал серьезнее относиться к обеспеченной старости.

– Сколько берешь?

– Когда как, от пятидесяти до восьмидесяти долларов за час в зависимости от дела. Поменьше, чем некоторые «лекари душ», но не жалуюсь. Если городу не жалко средств, затраченных на мое обучение, и он желает, чтобы я весь день торчал у экрана, то это проблема города. Зато ночью я упражняюсь как сыщик.

– Есть что-нибудь интересное?

– Не-а, чаще всего слежка для успокоения страдающих подозрительностью. Но, по крайней мере, это привычная для меня работа.

Он налил еще соку и выпил.

– Не знаю, сколько еще выдержу это... мою дневную работу.

Он утер руками лицо, будто умылся. И куда делась напускная предпринимательская бодрость – передо мной сидел вконец измотанный человек.

Я вспомнил о всех его злоключениях за прошедший год. Сломал челюсть начальнику, по вине которого чуть не погиб. Причем сделал это перед работающей видеокамерой. Управление полиции замяло дело, иначе выглядело бы нелепо в глазах общественности. Майло не было предъявлено никаких обвинений, вместо этого предоставили шестимесячный отпуск без сохранения содержания и затем вернули в отдел грабежей и убийств в Западном Лос-Анджелесе с понижением на одну ступень – до детектива второго класса. Через полгода он обнаружил, что ни в Западном, ни в каком другом отделении свободной должности детектива нет вследствие «непредвиденных» бюджетных сокращений.

Его сунули – «временно» – в Центр Паркера на обработку информации, где отдали под опеку неимоверно женоподобного штатского инструктора и научили играть с компьютером. Тем самым департамент намекнул, что нападение на начальство – это еще туда-сюда, а что касается его постельных дел, то они не забыты и не прощены.

– Все еще подумываешь подавать в суд?

– Не знаю. Рик хочет, чтобы я дрался насмерть. Говорит, что, судя по тому, как они меня задвинули, они не дадут мне возможности опять выбраться на поверхность. Но я знаю, что, если обращусь в суд, с управлением придется расстаться навсегда. Даже если я выиграю дело.

Он скинул пиджак и бросил его на кухонный стол.

– Хватит ныть. Лучше скажи, чем я могу помочь тебе?

Я рассказал о Кэсси Джонс и прочел небольшую лекцию о синдроме Мюнхгаузена. Он молча потягивал сок. Выглядел так, будто думал совсем о другом.

– Когда-нибудь слышал об этом раньше? – в конце концов спросил я.

– Нет. А что?

– Обычно люди реагируют на это посильнее.

– Я вбираю в себя информацию... Кстати, в связи с этим вспомнил один случай. Несколько лет назад. Какой-то парень заявился в пункт неотложной помощи в Седарсе. Кровоточащая язва. Рик обследовал его, спросил насчет стресса. Малый признался, что прикладывался к бутылке, потому что на нем убийство, и он пьет, чтобы забыться. Будто был с проституткой, спятил и зарезал ее. Зверски, как настоящий псих. Рик кивал, согласно мычал, а потом выскочил оттуда и позвонил в службу безопасности, а затем мне. Убийство было совершено в Уэствуде. В то время я был в машине с Дэлом Харди, занимался делом о грабежах в Пико-Робертсоне. Мы тут же помчались туда, взяли его за грудки и внимательно выслушали.